Отзывы на книгу «Нарцисс и Гольдмунд»

Флешмоб-2011, 23/31, рекомендация TibetanFox

Не по-немецки буддистская книжка. Лобовое столкновение рационального и эмоционального, логики и страстей, целибата и флирта. Дуэль добра и зла, сердца и мозга. Вот только что здесь добро, а что зло? Сердце - зло, а мозг - добро? Или все-таки наоборот?

Поначалу, каюсь, я чуть было не бросила читать. Эта книга - первое знакомство с Гессе, поэтому грешным делом родилось стойкое предчувствие, что книга будет о гомосексуалистах в средневековом монастыре:) Но слава-те-госпаде, ощущение развеялось достаточно быстро. И где-то к концу первой половины книги стало намного занятнее.

Герр Гессе напичкал "Нарцисса..." всевозможными смыслами и подтекстами под самую завязку. Здесь вам и роль матери в формировании личности мужчины, и природа любви, влюбленности и страсти, и природа греховности, и определение истинного искусства... Но, самое главное, что хотел сказать автор, на мой взгляд, это извилистость путей, ведущих к вершинам самопознания. Гольдмунду-Златоусту чего только не доводится пережить, чтобы понять наконец свое предназначение в этом мире и стать самим собой, а не беззаботным бродягой-ловеласом. Путь от беспричинного счастья к испепеляющей грусти, от любви к печали и забвению, через потерю близких и любимых людей, через порог смерти, от красоты и обаяния к первым сединам и морщинам - длинная дорога привела Гольдмунда в точку отправления, и только там он смог познать себя.

Если бы эта книга попалась мне лет на 10 раньше, я была бы восхищена тем, о чем пишет Гессе. Но ту нишу в моей голове, которую он мог бы занять, уже давно занял Ошо. Нет, Гессе вовсе не плох. Но истины, которые он преподносит и разжевывает достаточно банальны. Слог, как на мой вкус, несколько чопорен и заунывен. Компенсировать это могли только любовные похождения Гольдмунда, которые с этой задачей благополучно справились:)

Но, в целом, впечатления от первого знакомства приятные. Гессе - дааалеко не глупый дядька, который любит пофилософствовать о смысле жизни, пишет умные вещи и разделяет мои взгляды на жизнь:) В следующий раз, когда меня накроет волной самокопания и философствований, попробую почитать у него еще что-то.

История развивается по спирали. Собственно, история всего (литературы, научных открытий, культуры) – это движение по спирали, и частная человеческая жизнь, моя в частности, не исключение. В том и состоит одна из главных прелестей этого мира, что общие законы приложимы ко всему. Оттого человек не так одинок и может почувствовать единство с окружающим.
Последний раз я читала Гессе давным-давно, ещё в институте, и возвращаться к нему не собиралась. Он показался мне подростковым писателем, который пишет, вполне, впрочем, бодро и занимательно, об очевидных вещах. К тому же в нём была дидактика и миссионерство, а в молодости это сильно раздражает. Кажется, что всяк тебя норовит поучить, а ты-то чувствуешь себя умнее всех. Ну, уж какого-то швейцарского писателя точно.
Книга досталась мне в игре ТТТ, и открыв её, я была приятно удивлена. Оказывается Гессе никакой не миссионер. И всё, о чём он говорит: выбор жизненного пути, вера и её отсутствие, мораль и аморальность, суть искусства, – не готовые истины, а только размышления о..., один из возможных вариантов.
Читать Гессе сейчас мне было гораздо интереснее, потому как то, что в двадцать и даже в двадцать с небольшим – прекрасная абстракция, сейчас пройденный путь, жизненный опыт. Одно дело считать, что ты всё знаешь о любви и о долге, когда по большому счёту ещё не нюхал ни того, ни другого, другое дело, когда всё это испытано на собственной шкуре, испытано не раз, часто в ситуациях экстремальных. Когда смерть тоже не нечто далёкое, а вполне осязаемая вещь – и близких я уже хоронила, и сама была не так уж далеко.
В общем, Гессе тот самый писатель, который даёт читателю ровно столько, сколько тот готов взять. Так бывает далеко не со всеми книгами, только с настоящими, остальные исчерпывают себя очень быстро. Гессе говорит о самом важном: о том, что смысл жизни человека в том, чтоб не просто совмещать в себе несовместимое, но привести несовместимое в максимальную гармонию. Это – единственный путь к счастью, но это и огромный риск, потому что на этом пути очень просто сломать себе шею. Что удивительно для меня, Гессе по сути оказался очень близок Эндо, особенно его «Скандалу», хотя формально герои Гессе стремятся к свету, а герой Эндо падает на самое дно. Но в мире всё относительно: как добро не существует без зла, так и до святости не подняться, не опустившись во мрак. Другое дело, что можно опуститься, а потом не подняться. Но это уже совсем иная история.

Он видел сущность Златоуста и глубоко понимал ее, несмотря на то что сам был его противоположностью; ибо она была другой, утраченной половиной его собственной сути.

Эта книга — целая жизнь. Жизнь, в которой из каждой ситуации делается обширный философский вывод. Жизнь, которую так жаждет постичь каждый человек: прожить ее как можно более правильно, достойно, честно, ярко, мудро... Прожить так, чтобы потом не пожалеть. Эта книга — целая жизнь, вот только для того, чтобы постичь мудрость героев Гессе (мудрость вполне прозрачную и открытую) этой целой жизни может оказаться ничтожно мало. Мне даже кажется, что до конца постичь ее невозможно — возможно постигать, дозированно: перечтением, преобразованием. Я смогла всего лишь оценить мудрость и пласт знаний и на сколько-то процентов постичь ее. Ведь прочтения для этой книги недостаточно, если хочется впитать как можно больше опыта. Опыта таких разных жизней: половинчатых жизней Нарцисса и Златоуста.

Он, столь одинокий в своем благородстве, вскоре почувствовал в Златоусте родственную душу, хотя во всем тот казался его противоположностью. Нарцисс был темен лицом и сухощав, Златоуст весь светился и цвел. Нарцисс был мыслителем и аналитиком, Златоуст казался мечтателем с душой ребенка.

Можно ли вмешиваться в проблему и суть чужого предназначения? Первый возникший вопрос. Мне кажется, что это — коллосальнейшая, высшая личностная ответственность, взять и поменять путь другого человека, пусть даже близкого друга, пусть даже ты Нарцисс — великий ученый и духовное лицо. Нужно быть очень сильно уверенным в себе, в своих предчувствиях и предположениях для того, чтобы открыть Златоусту новый путь, радикально отличающийся от великого Предназначения. Насколько можно знать, где истинный, а где ложный путь и где чье Предназначение? За такие решения отвечаешь прежде всего перед Богом.

Похоже, все бытие зиждется на раздвоенности, на противоположностях; ты можешь быть мужчиной или женщиной, бродягой или филистером, человеком рассудка или человеком чувства, но нигде вдох и выдох, мужское и женское начало, свобода и подчинение, инстинкт и духовность не сливаются воедино, всегда одно оплачивается утратой другого, и всегда одно столь же важно и желанно, как и другое!

Нарцисс — ученый, логик, духовная личность, он познал высшую мудрость, и точно не прогадал с собственным Предназначением, связав себя многочисленными обетами и испытаниями, отказавшись от греховных наслаждений. Он знал, что такое духовность и возвышенность чувств: любви, испытаний, страсти… Нарцисс из тех, кто по жизни одинок, в том числе и из-за образованности, ведь он, как человек во многом более мудрый, чем окружающие, старается помочь другим измениться, увидеть хоть немножко то, что видит он сам, узнать его собственный опыт. Естественно, немного самонадеян и самолюбив, чуть высокомерен — эти качества вполне оправдываются и выравниваются трудолюбием, постоянной работой над собой, готовностью отвечать за собственные деяния и желанием помогать другим совершенно безвозмездно. Нарцисс — потрясающий духовник, мудрый и сильный, настоящий. Он знал, какой будет его жизнь, это он тоже предвидел, а главное — он знал, что справится и не подведет самого себя, что не откажется от обета и не свернет с пути. Ведь жизнь настоящего духовника — непроста и прежде всего заключается в Вере. Подлинной Вере и способности сосуществовать с другими людьми, подобными Златоусту.

Да и вся эта жизнь только тогда имеет смысл, когда добиваешься того и другого, когда она не поделена надвое этим бездушным «или — или»! Творить, не расплачиваясь за это своей жизнью! Жить, не отрекаясь от благородных порывов творческого труда! Разве это невозможно?

Златоуст же — человек эмоций. Живет сиюминутными желаниями и чувствами, он желает постичь высшую тайну жизни, тайну, которую, на его взгляд, сковывает монастырская жизнь и раскрывает жизнь низшая, простая, бродяжническая, которой не чужды греховные наслаждения. Таким видит свое Предназначение Златоуст. Вечный путешественник, он постоянно рискует, порой опускается до глупости, в этом — вся его жизнь. Он обретает то, чего не обрел бы в монастыре, то, чего не обретет никогда его лучший друг, Нарцисс: женщин, падких на внешность; познания физического притяжения и — как следствие — той самой греховной любви; удовольствия манипуляции и достижения цели любыми способами; осознанные шаги хитрости и изменчивости, свойственные молодым людям; желания доступной любви и (после испытания собственных сил) желания вкусить запретный плод; возможности жить по воле случая и желания, меняя место жительства, обстановку и людей, меняться самому.
В своей бесконечной дороге Златоуст тоже познает жизнь, жизнь более бытовую и обычную для каждого из нас. Его жизнь — случай и действие. Он медленно приходит к осознанному желанию более оседлой и спокойной жизни, желанию максимально реализовать себя в какой-то деятельности. Красавец Златоуст, упиваясь свободой собственного существования, делает мудрые выводы. Он верит в цикличность: начало и конец всего живого, но цикличность эта менее духовна. Златоуст осуждает Бога за то, каким он сотворил мир, где невинные люди умирают от болезней и других напастий; а так же за то какими он сотворил людей: грешными, корыстными, готовыми так легко убить друг друга, бросить. Цикличность в глазах Златоуста слишком уж очевидна, режуща, ему больно от этого жесткого осознания, вдруг догнавшего его в пути. Как быстро все кончается, как мало времени нам отведено и насколько попусту мы его тратим! Златоуст так же тонко чувствует и образ Праматери, (здесь смешались и его мать, и, собственно, искусительница Ева, и все женщины, которых знал) символизрующий собою начало и конец жизни. Он всем существом протестует теперь тому Богу, которого так величают, Творцу, который смог настолько забросить собственное творение, сделать мир настолько неидеальным! Златоуст не понимает этого парадокса нашего мира, как порой не понимаем его и мы сами. С этими отчаянными выводами, по воле случая, снова начинается общий период, итак...

Что же у них общего?!

Нарцисс и Златоуст — наконец я подошла к тому, что прежде всего хотел показать Герман Гессе, ведь, мне кажется, главная задача показать общее, вот это и, что объединяет столь разных людей. Нарцисс и Златоуст — практики, каждый, безусловно, всегда был абсолютно прав в чем-то своем. Они, так непохожи, абсолютно разными путями дошли к мудрости, настоящей, которая опирается на бесконечный жестокий опыт. Казалось бы, если обобщенно — Нарцисс и Златоуст жили в одном мире, в одно время, но разными жизнями. У них разный опыт, разное существование, в чем-то кардинально разные ценности и разный уровень образованности. Ни хуже, и не лучше, ни возвышеннее и греховнее — они просто разные. И эта разность в конечном итоге их и объединяет, как это ни парадоксально. Ведь разве смогли бы они сделать именно такие выводы каждый, и смогли бы быть настолько единым целым, будь они абсолютно схожи?! Смогли бы они помогать друг другу, ценить друг друга, если бы не объединяющая их разность?

Какой таинственной была жизнь, каким мутным и бурным был ее поток и какими благородными и чистыми оказались ее плоды!

ВНИМАНИЕ! ВПЕРЕДИ ОДИН БОЛЬШОЙ СПОЙЛЕР!

...И стоял под синим небом, под сенью каштана монастырь Мариабронн.
И случилось встретиться в благословенном месте том двум единственным и особенным: послушнику Нарциссу и ученику Гольдмунду.
И полюбили они друг друга, и полюбили встречи и долгие беседы. И до того добеседовались, что оставил Гольдмунд мечту стать послушником, служителем духа, и ушел из монастыря, ведомый образом забытой матери.
И шел он по свету, солнцем палимый, и любил всех девушек, которые того желали, а которые не желали - в тех распалял желание и любил!
И встретился на пути его замок, и две прекрасные юные дочки хозяина замка ожидали его - но не обломилось.
И дальше двинулся он в путь, на котором случалось ему пировать и голодать, убивать и избежать смерти самому, да и девиц любить он не забывал, порою искренне полагая свое в том предназначение.
И в городе ремесленном встретил он мастера, и учился у него, и создал образ друга своего, Нарцисса, но остаться в городе не пожелал, ибо жизнь бродяжная манила его.
И вновь ушел он, и видел чуму, и страдания, и смерть, и думы разные терзали нашего героя, а какие - того мне пересказать недосуг.
И возжелал он фаворитку графа Генриха, и одну ночь провел с нею, а на вторую застигнут был графом на месте и приговорен к лютой казни. Однако ж Нарцисс, который времени не терял, в отличие от непутевого друга, и был уже настоятелем благословенного монастыря Мариабронн, вытащил Гольдмунда из цепких лап благородного рогоносца.
И был Гольдмунд отвезен в Мариабронн, и занимался там искусством, покуда не надоело, и еще раз пробовал скитаться, без всякого успеха, и умер в душевных метаниях.
И да пребудет мир с его прахом отныне, присно и во веки веков.

Так вышло, что прочтение книги - и впечатления от неё - поделились на несколько этапов. В порядке возникновения, вот они:
1/4*
Читая "Нарцисса и Гольдмунда", впервые задумалась, а так ли хороша свойственная Гессе прямолинейность? "Игра в бисер" великолепна и неподражаема, она прочно вросла в список моих любимых, время от времени перечитываемых книг, и к ней у меня нет никаких претензий, а вот чем дальше продвигается знакомство с писателем, тем проще и однозначнее становятся произведения (вот что бывает, когда идёшь от поздних произведений к ранним, а не наоборот!). "Степной волк" впечатляет до глубины души, до дрожи, и то, что критика упорно сводит его к юнгианству, кажется такой же формальностью, как желание Джойса притянуть "Улисса" к "Одиссее" - но всё-таки надо признать, что "Волк" попроще "Игры" и очень многое выдаёт в лоб. Далее идёт "Сиддхартха" с его лайт-версией буддизма и однозначной интерпретацией, и вот тут впервые зарождается мысль о прямолинейности, а теперь я заполировала эту мысль "Нарциссом и Гольдмундом". Умные люди говорят, что тут опять Юнг и архетипы мужественности/женственности, но при желании можно с тем же успехом свести всё к банальному противостоянию Инь-Ян - я-то профан от философии, Юнга не читала, поэтому всё время представляла себе этот чёрно-белый круг (временами на его фоне всплывала пугающая физиономия Фрейда - там, где речь шла о матери).
В общем, я хочу сказать, что первая четверть книги далась со скрипом, потому как ощущение, что читаешь художественный пересказ какого-то философского учения, было очень сильным; а поскольку концепция этого учения знакома всем и каждому и звучит из каждого утюга, начинаешь скучать. Да-да, материнское начало, жизнь и смерть, чувственные наслаждения, эмоциональное восприятие мира; да-да, Дух-Отец, рациональность и логика. Я совсем уже подготовилась к тому, что это будет первое произведение Гессе, которому я не смогу поставить высокую оценку.

2/4
Но разве можно победить его очарование? Не знаю, как он умудряется это делать, но каждое из его произведений рано или поздно начинает сиять - иногда с первой страницы, иногда с середины книги. Только успеешь подумать: "Нет, такой Гессе мне не нравится" - и вот уже выделяешь целые абзацы, чтобы хорошенько обдумать их на досуге, а будущая оценка книге всё растёт и растёт. "Нарцисс и Гольдмунд" очень напоминает "Сиддхартху", особенно это касается жизненного пути главного героя (а ГГ я всё-таки считаю Гольдмунда; Нарцисс скорее служит контрастом, он меньше человек и больше символ, если можно так выразиться). Но помимо этого, на монастыре Мариабронн лежат отблески Касталии, в голосе Нарцисса слышится эхо Иозефа Кнехта - разве я могу устоять?.. Великолепные моменты узнавания: когда ты понимаешь, что Нарцисс приносит свою индивидуальность в жертву служения Духу, и тут же соотносишь это с "Игрой в бисер", где на основе этой идеи построена целая провинция мыслителей, где так же отказываются от индивидуального (и именно поэтому есть запрет на творчество, невозможное без личного) - это же удовольствие, находить корни своего любимого произведения! К таким же корням относится молитвенная епитимья, наложенная Нарциссом на Гольдмунда: в "Игре в бисер" молитву заменит медитация, а смысл останется прежним - "неспокойное и ненасытное "я" растворяется под сводами упорядоченности". Чем дальше читаю, тем ближе мне этот роман, тем радостнее мне от него.

3/4
Странно, до чего персонажи Гессе лишены эмпатии. Странно, потому что они живут духом, вечно находятся в поиске, в состоянии возвышенном, со стремлением понять мир. И при этом так беспросветно глухи к другим людям, временами прямо-таки тупы и бездушны, лишены не то что сопереживания, но даже способности понять. На примере Гольдмунда это видно очень отчётливо, и хотя к Гессе вообще нельзя подходить с обывательской точки зрения, не могу об этом не упомянуть, что хотя слово "любовь" - пожалуй, одно из самых часто встречающихся в романе, единственная настоящая любовь тут существует между двумя мужчинами. Хах.
В сущности, отсутствие эмпатии и эгоизм помогают герою идти своим путём, не отвлекаясь и не останавливаясь. Конфликт интересов сильно запутал бы ситуацию, возможно, поэтому писатель от него и избавился. Рядом с этой вынужденной бездушностью особенно впечатляющей выглядит идеальная дружба Нарцисса и Гольдмунда, пусть даже за этим прячется иносказательное единение духовного и чувственного в человеке, бог уж с ней, с символичностью.

4/4
К концу романа понимаешь, что самое главное и самое прекрасное, что ты получил - это ощущение экзистенциального кризиса, переданное так ощутимо, что у тебя захватывает дыхание и щиплет глаза. Ответы без вопросов, мучающие, наверное, каждого; страх смерти, желание наполнить свою жизнь смыслом, непонятная грусть, не имеющая имени, от которой прячешься в наслаждениях...

Вот живешь и бродишь по земле или скачешь по лесам, и что-то смотрит на тебя так требовательно и обещающе, пробуждая тоску ожидания: вечерняя звезда, голубой колокольчик, заросшее зеленым тростником озеро, взгляд человека или коровы, а иногда кажется, вот сейчас произойдет что-то невиданное, но давно чаемое, со всего упадет завеса; но время идет, и ничего не происходит, и загадка не решена, и тайные чары не развеяны, и вот, наконец, приходит старость, немощь, как у патера Ансельма, или мудрость, как у настоятеля Даниила, а все еще ничего не знаешь, но ждешь и прислушиваешься.

Точнее, самое главное - то, что изображён выход из этого кризиса. Возможность выхода, надежда на примирение с собой и миром, на то, что смысл всё-таки есть, сведенборговский такой смысл: искусство и знание. Это очень дорого стоит, потому что кошмар бытия, которое в любой момент может кануть в небытие - это знакомо каждому, об этом пишут многие, но многие ли дают надежду, да так, чтобы в неё можно было поверить? Закрываешь эту книгу и чувствуешь, что тебе стало немножечко легче.
И как замечательны размышления о творчестве, пусть даже в ключе этой "Инь-Ян философии"! Как точно и хорошо говорит Гессе о наполненности сердца, рождающей настоящие произведения искусства, о тайне, отмечающей лучшие из них, о том, как творчество соединяет противоположные начала... Если сам пробуешь что-то творить, поневоле прислушиваешься к мудрому голосу Гессе. И знаете, какое побуждение он вселяет? - нужно идти за тем, что поразило твоё сердце. Без сомнений, без страха; если ты встретил что-то, что потрясло тебя - иди следом. Твоё предназначение и твоя судьба оставляют такие следы.

>1

Совершенное бытие есть Бог. <...> Мы же преходящи, мы в становлении, мы являемся возможностями, для нас нет совершенства, нет полного бытия. Но там, где мы перешагиваем от потенции к делу, от возможности к осуществлению, мы участвуем в истинном бытии, становимся на одну йоту ближе к совершенному и божественному. Это значит: осуществлять себя.

Немного слишком прямолинейная, но всё же хорошая книга о становлении человека, преодолении страха перед смертью и осмыслении бытия. Очень небольшая, но заставившая почувствовать и тоску, и радость, о многом поразмышлять. Противоречивые впечатления остались, но так даже интереснее.

P.S. О переводах. Советую "Нарцисс и Златоуст", ибо сравнивала две версии, и эта понравилась больше, несмотря даже на то. что я не люблю, когда переводят имена персонажей.