Отзывы на книги автора «Георгий Гинс»

В плюсы книги воспоминаний профессора права и министра в правительстве Колчака Георгия Гинса можно отнести фокусированность на Сибири и событиях именно в этом регионе. Он обстоятельно, хоть и сумбурно, рыхло и несколько косноязычно ("за военные достижения имел военные медали"), рассказывает о формировании органов власти после падения большевиков весной 1918 года и о своем в них участии - Сибирское правительство, борьба с Областной Думой, создание Директории, военный переворот, адмиральская диктатура. Как источник по закулисью и задверью сибирских правительств 1918-20 годов книга Гинса, несомненно, ценна, но как только он переключается на что-то другое, ее значимость тут же становится весьма спорной.

Гинс субъективен и пристрастен, смотрит на все со своей колокольни, а февральскую революцию называет госпереворотом - сам это прекрасно осознает и указывает, что его непосредственное участие не дает ему возможности здраво судить и происходящем и что его книга в сущности просто хорошо структурированный дневник. Однако это представляется кокетством: в книге очень много политики, она буквально забивает все, а вот бытового, чего-то рутинного, каждодневного, дневникового - этого нет вообще, даже не ищите. Это заменено пространными цитатами из интервью, воззваний, обращений и тому подобного бумажного мусора (которому место в каком-нибудь Приложении 1), которым Гинс пытается что-то доказать, но получается это скверно, и только морщишься, когда очередной провинциальный популист выдавливает из себя что-то про народ, свободу, демократию и отечество в опасности. После падения Колчака он просто начинает пересказывать газетные статьи, причем совершенно непонятно, где он сам находится и что делает - просто растворился в воздухе.

Дальше...

Гинс по большей части скучен и необычайно утомителен, а его книга - бесформенна: личные идеи перемежаются с манифестами, воззвания - с попытками общего и политического анализа, автор прыгает от одной темы к другой, от японцев к эсерам, от Семенова к союзникам, все это кое-как слеплено в огромный ком, склеено авторской слюной и соплями и завернуто в пожелтевший плакат Все на борьбу с большевизмом! Автор слишком близок к событиям, чтобы дать объективный анализ, и слишком старается дистанцироваться от происходящего, чтобы получились интересные воспоминания.

Гинс поверхностен - даже когда пишет о политике, в частности не входит (за исключением ситуаций, когда надо пнуть эсеров или сообщить, что министр А сказал про министра Б), все рисует широкими мазками, а об остальном я уж совсем молчу: когда он вдруг начал углубляться в состояние уральской промышленности, я так удивился, что даже проверил, а то ли я читаю - настолько это выглядело странно. Один раз он вдруг выдал военную реляцию - сколько штыков, сабель и трофеев: как будто переписал откуда-то для убедительности. Иногда автор спохватывается, что есть ведь русский народ, и тогда политика перемежается колосящейся пшеницей и русскими березками, набегами на фабрику или в казарму к "серому солдату" и гнусной имитацией деревенского говора - профессорский снобизм прет так, что хоть святых выноси.

Стыдливый демократ Гинс довольно детально описывает эсеровские козни, борьбу исполнительной и законодательной ветвей сибирской власти, подковерные интриги и мелочное политиканство, изображая своих противников как жалких коварных глупцов (обязательно описывая их невзрачный внешний вид), а себя как паладина законности и права. Бушует вихрь во всем виноватых - эсеры, чехи, союзники - а в центре стоит Гинс, которого поматросили и бросили.

К сожалению, зачастую не ясно, на что опирается автор, рассказывая о событиях, которым не был свидетелем, и передавая те или иные цифры - нет ни ссылок, ни упоминаний источников. За всю книгу автор только пару раз оговаривается - мол, знаю об этом со слов Имярека (можно ли доверять этому Имяреку - вопрос другой). В результате даже когда он рассказывает что-то интересное, это подается столь сумбурно и бессистемно, что превращается в набор баек - все, что автор слышал на полустанках и в коридорах канцелярий. Своего невнятного пика эта неверифицируемость достигает, когда Гинс начинает копаться в совдепии: больше всего меня порадовал рассказ о красноармейцах, которые гонят вперед мобилизованных выстрелами в спину, а там у него еще анализ советской конституции и совдеповских порядков...

Авторский анализ либо смехотворен (особенно когда приплетает Бесов Достоевского), либо поверхностен. Все зло и поражения, по мнению Гинса, происходят из-за того, что союзники не признали Колчака, а если бы признали, то тут, конечно, сибирские крестьяне тут же пошли бы воевать с большевиками, офицеры перестали бы пить и воровать, а чехи вернулись на фронт. Его планы по борьбе с большевизмом утопичны и невыполнимы - в духе ах, если бы у бабушки были колеса! При том, что он понимает и перечисляет проблемы белого движения и недостатки его лидеров, он не отдает себе отчета, что у большевиков было все то же самое - бардак и разруха в тылу, ненадежные войска, тотальная коррупция, атаманщина, нехватка специалистов - то есть причины итогового поражения Гинсом никак не проанализированы. Взгляд же Георгия Константиновича на Колчака - это просто классика разочарованного паренька из френдзоны, и даже сквозь благоговейные описания объекта воздыхания, видно, что диктатор и Верховный Правитель России из Колчака - как пуля сами-знаете-из-чего.

Эпоха Колчака и Деникина была кризисом вековой болезни русского народа.

Георгий Константинович Гинс не самый известный деятель времен революции и Гражданской войны (хотя опять же - для кого?), но его эта книга довольно вдумчивый методический материал, затрагивающий политическую и в меньшей степени военную жизнь Сибири 1917-1920 гг. Конкретно первый том, который по объему небольшой, берет отрезок 1917-1918 гг.

Он не бесстрастный наблюдатель, его политическая ориентация понятна и не вызывает сомнения с первых страниц, но грязью большевиков поначалу не поливает, мемуары о другом.

О Гинсе я впервые узнал из передачи Михалкова, посвященной Адмиралу Колчаку. Его цитаты тогда меня очень сильно зацепили и врезались в память.

Странно, но именно в этой книге я впервые узнаю о "Сибирском сепаратизме", который берет начало еще с 19-го века.

Сибирское же правительство в первоначальном составе выглядит фарсом. Как сам метод его избрания, так и некоторые стороны его существования, которые напоминают анекдот. Ряд его членов были не в курсе того, что были туда избраны, а один из членов даже боролся против правительства.

Что еще было характерным для описываемого периода - это наличие сразу нескольких органов, которые работали далеко не в едином порыве и направлении. В частности, Сибирская Дума придерживалась курса на борьбу с авторитетом правительства, на подмачивание его репутации и дестабилизацию политической обстановки в целом. То есть от главной Думы страны она тут ушла не далеко. Помимо этого существовал между делом Административный совет. Местные земства работали на расшатывание Правительства Колчака. Парадокс. Ткались всякого рода партийные интриги, вся власть существовала в условиях распри и подковерной борьбы.

Интриги, личная зависть, честолюбие развивались с такой дьявольской силой, что было невозможно работать.

Интересна характеристика каждого члена Сибирского Правительства и Административного совета: все интересные и значимые лица, пусть с недостатками. Живые описания личностей.

В итоге к осени 1918-го года власть приняла вид Директории (Всероссийского Временного правительства). Но ситуация к середине ноября сложилась таким образом, что неудовлетворенность действиями Директории и партийные амбиции на власть привели к подготовке эсерского заговора, который, однако, удалось опередить военным. Совет Министров принял решение поставить во главе государства Верховного Правителя Адмирала Колчака, установив военную диктатуру. Коллегиальная форма правления на этот момент была сто раз дискредитирована и возвращаться к ней было бы уже преступно.

На мой взгляд, это было единственное правильное решение. Мне жаль, что все так закончилось... Гинс же просто указывает на то, что у него нет ответа были ли иные варианты в ноябре 1918-го. Но при этом он объективно признает, что решение Совет Министров принимал поспешно, в условиях нехватки времени, без детального совещания. В частности, Колчак стал Верховным Главнокомандующим (настоял сам), но он был моряком, в сухопутных же военных делах его знания сильно ограничивались. Кроме того, на его же плечи легла, например, вся внешняя политика. Не слишком ли большой груз для одного человека?.. Особенно учитывая, что тому же Совету Министров о нем как о личности было известно не так много.

Здесь можно найти описания личности адмирала (и множество цитат его):

Как человек адмирал подкупал своей искренностью, честностью и прямотой. Он, будучи скромен и строг к себе, отличался добротой и отзывчивостью к другим. Адмирал был лишен свойств неограниченного властителя. был человеком кабинетным, замкнутым. Проводить время за книгою было его любимым занятием. Очень часто он становился угрюмым, неразговорчивым, а когда говорил, то терял равновесие духа, обнаруживал крайнюю запальчивость и отсутствие душевного равновесия. Но он легко привязывался к людям, которые были постоянно возле него, и говорил с ними охотно и откровенно. Умный, образованный человек, он блистал в задушевных беседах остроумием и разнообразными знаниями и мог, нисколько не стремясь к тому, очаровать своего собеседника. Политика была ему явно не по вкусу. Это был человек военный прежде всего.

Я видел, с каким удовольствием уходил адмирал к себе в каюту читать книги, и я понял, что он прежде всего моряк по привычкам.

Адмирал был политически наивным человеком. Он не понимал сложности политического устройства, роли политических партий, игры честолюбий как факторов государственной жизни.

Адмирал в кругу близких людей был удивительно прост, обходителен и мил. Но когда он одевался, чтобы выйти официально, он сразу становился другим: замкнутым, сухим,суровым.

Редкий по искренности патриот, прямой, честный, не умеющий слукавить, умный по натуре, чуткий, темпераментный, но человек корабельной каюты, не привыкший управлять живыми существами, наивный в социальных и политических вопросах — вот каким представлялся мне адмирал Колчак после нашей поездки в Тобольск. Я одновременно полюбил его и потерял в него веру. Какую ответственность взяли на себя люди, которые в ночь на 18 ноября 1918 г. решили выдвинуть адмирала на место Директории!

Адмирал сделал все, что мог, и прошел крестный путь. История бережно сохранит его имя, и потомство будет чтить его память.

Интерес в интервенции союзников включал три составляющие. Это возвращение России к войне с Германией и возвращение полноценного восточного фронта. Это чехословацкие войска, засевшие в России, которые послужили бы неплохим подспорьем в той же войне. И, наконец, это ресурсы Сибири, а также рынки сбыта.

Особые страницы посвящены предательству чехословаков, сначала сделавших все для поражения омской власти, затем сдавших адмирала в руки Политического Центра. Кстати, сейчас эта история до сих пор аукается из-за противоречий по возможной установки памятного знака чехословацким легионерам в Самаре. 100 лет прошло. Однако, в России уже есть памятники, посвященные чехословацким войнам, участвовавшим в войне на стороне белогвардейцев. Но, выходит, не сбылось написанное Гинсом, забыли о предательстве...

Чешское выступление не заключало в себе ничего героического. Оно было вынуждено.

Немало внимания уделено большевикам. Устройству и состоянию экономики, сельского хозяйства при них. А также методам, скажем так, организации военного дела. В последнем Гинс отдает должное противнику.

Язык повествования здесь не сухо-чиновничий, а достаточно живой и публицистический, ведь Гинс имеет отношение и к журналистике, у него есть и другие литературные труды. Но честно говоря, меня эти мемуары приятно удивили в этом отношении. Уникальный труд.

Воспоминания Георгия Гинса давно стали классикой. Нет, наверное, ни одного труда по Гражданской на востоке России, в котором бы хотя б единожды не приводилась цитата из Гинса. Фактически таких обязательных для цитирований мемуаров двое: Гинс и Будберг. Вполне заслуженно, кстати: все время Гражданской войны на востоке Гинс находился в самом эпицентре политики, участвовал в работах разных составов белого правительства, начиная от Временного Сибирского правительства.

Поэтому воспоминания Гинса, его анализ политической ситуации, международного положения, оценки общественных деятелей, участников властных структур, самомго адмирала Колчака, представителей союзных миссий и прочих действующих лиц читаются предельно интересно. Особенно, учитывая, что Гинса я читал сразу после Петрова, поэтому сопоставлять то, что делалось на фронтах и то, чем жил тыл было весьма и весьма.

Но лично мне не менее фактологической стороны были интересны чаяния, желания, стремления участников тех исторических событий Все это езумно актуально. Местами явственно возникало чувство, что я читаю не про прошлое. Вот этот процесс прекраснодушных чаяний, мечтаний и забот о народном благе, при этом не сильно этот самый народ представляя, при практической проверке оборачивающийся дрязгами, склоками, хозяйственной разрухой, этот процесс показан у Гинса очень выпукло и наглядно, правда местами и против желания самого автора. Будь моя воля, я бы в обязательном порядке заставлял читать «Сибирь, союзники и Колчак» все нынешним несогласным, т.к. за сто прошедших лет русские либералы вот совсем не изменились.