Читать книгу «Восхищаясь Прутковым. Двухсотлетию гения русской литературы посвящается» онлайн полностью📖 — Геннадия Карпова — MyBook.
agreementBannerIcon
MyBook использует cookie файлы
Благодаря этому мы рекомендуем книги и улучшаем сервис. Оставаясь на сайте, вы соглашаетесь с политикой обработки персональных данных.
cover

Восхищаясь Прутковым
Двухсотлетию гения русской литературы посвящается
Геннадий Карпов

© Геннадий Карпов, 2016

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Восхищаясь Прутковым
Двухсотлетию Гения Русской Литературы Посвящается

Читатель, добрый день! Сообщаю тебе, что не так давно в мои руки случайно попал некогда красный, а ныне просто очень потрёпанный портфель козьей кожи с номером 34, выбитым на медной табличке возле замка, безнадёжно сломанного. В нём, т.е. в портфеле, оказались пожелтевшие от времени листы, исписанные хорошо поставленным почерком. Это были в основном стихи, реже – короткая проза с немногочисленными комментариями на полях, а также пиеса. Подписей не было, лишь в углах некоторых листов стоял вензель КП, выведенный так, как сейчас не способен изобразить и лучший художник. Весь первый лист занимало предисловие, которое я привожу дословно.

«Читатель! Очередной портфель полон. Передаю его тебе. „Способен ли я понять тебя?“ – Воскликнешь ты в отчаяньи. Не уверен. Портфели №№27, 31 и 32 тобою поняты лишь отчасти, №33 не понят вовсе. Надеюсь, потомок твой окажется разумом живей пращура, но и твой шанс не упущен. Погрузися в вирши, окунись в них не глазом, но душою, бди над ними нощно! „Но смогу ли я?“ – В ужасе подумаешь ты. Я мыслю, что ни х…»

Далее лист оборван. Заинтересовавшись находкой, я многие дни провёл в архивах. Результат поразил меня! Сомнений быть не могло: портфель содержал рукописи самого Козьмы Петровича Пруткова! Передо мной встала, казалось бы, простая задача: как можно быстрее ознакомить современников с ещё нигде не публиковавшимися произведениями Гения русской литературы. Но, прочитав оные внимательно, я зашёл в тупик. Всем известно, что Прутков родился 11 апреля 1803 года, скончался 13 января 1863 года. Стихи же, судя по описываемым в них событиям, имеют разброс во времени гораздо больший, да и самих событий для одной биографии, пусть даже такой глыбы, как Прутков, явно многовато. Я вновь погрузился в первоисточники и открытие не заставило себя ждать. Во-первых, оказалось, что и дед поэта Федот, и отец Пётр тоже были литераторами, хотя и далеко не такими известными, как Козьма Петрович (далее для краткости – КП). Сам КП в журнале «Современник» от 11 мая 1860 года писал, что «материалов от деда осталась бездна, но в них много неполного, неоконченного». Там же опубликована оперетта его отца «Черепослов». Можно предположить, и с большой долей уверенности, что внук переработал, а, вернее, доработал этот материал, поэтому события, относящиеся к периоду до 1813 года (КП начал писать с десяти лет) описаны его дедом или отцом. К сожалению, ни одно произведение не продатировано. Но как быть с событиями после 1863 года? Здесь я наткнулся на ещё один сюрприз: после кончины поэт продолжал общение с людьми через своего медиума Павла Петровича Н. Н., друга своего отца! Беседы медиума с покойным были даже опубликованы в «СПб ведомостях». Но вскоре политическая ситуация в стране заставила людей думать на другие темы. Прутков был забыт, хотя, возможно, и продолжал вещать. Подумав, я решил не разделять стихи и прозу по собственному разумению, а опубликовать в том порядке, в каком они были мною найдены, снабдив лишь своими, честно признаюсь, слабыми, субъективными и непрофессиональными комментариями, предоставив читателю самому во всём разобраться.

* * *

 
В детстве был Козьма несмелый,
Часто кашлял и икал.
Был обычно серо-белый
У него всё детство кал.
 
 
Заграничны тщетны средства:
Он то плакал, то молчал.
Говорят, была всё детство
У него темна моча.
 
 
Годы где-то пролетели,
Где-то тихо проползли.
Знать, не зря врачи потели,
Кой-чего они могли!
 
 
Просветлела враз урина,
Потемнел, напротив, кал,
И Прутков, краса – картина,
Бриллиантом засверкал!
 

(Возможно, принадлежит перу отца КП. В официальной биографии поэта факт болезней в детстве отсутствует, зато есть запись в детском дневнике: «Я, Косьма Прутков, как и соименники мои Косьма и Дамиан, Косьма Минин, Косьма Медичи и немногие нам подобные…»)

* * *

 
Разодевшись у Диора
И поэтому спесив,
Я хожу по коридору,
Руки в брюки погрузив.
 
 
Погрузивши руки в брюки,
Я пытаюсь ощутить
Молодой природы трюки,
Молодой природы прыть.
 
 
Дохожу до кабинету
И обратно ухожу.
Целый месяц прыти нету,
Трюков тож не нахожу.
 
 
Я сегодня Пелагеи
Ухвачу большую тить,
Чтоб природы поскорее
Прыть и трюки ощутить.
 
Внести в «Споры об изящном»

(При всей монументальности образа Пруткову не чуждо ничто человеческое. Здесь речь идёт о коридоре Пробирной Палатки, которую КП возглавлял многие годы.)

* * *

 
На солнце пасётся Пруткова коза.
Козе очень жарко. Когда же гроза?
 
Внести в «Стозево и блеяй»

(КП очень любил животных, что нашло отображение в его творчестве.)

* * *

 
Коль ты не любитель кормленья коней,
То ты не любитель кормленья свиней.
 
Внести в «Стозево…»

(Поразительное наблюдение! Никогда бы не подумал!)

* * *

 
Коль ты не любитель кормленья собак,
То ты папуас или просто дурак.
 
В «Стозево…»

(В наше время всё уже не так. Я лично знаю людей, которые собак не кормят принципиально, но не дураки и уж точно не папуасы.)

* * *

 
Коль ты не любитель кормленья котов,
Будь к встрече с ужасным Прутковым готов!
 
«Стозево…»

(КП любит животных без всякой меры. Можно сказать, неистово.)

* * *

 
Коль ты не любитель кормленья слона,
Клянусь, что слониха тебе не нужна.
 
Туда же

(Далось же ему это кормленье! Никогда не думал, что КП накормил такое количество разнообразных животных.)

* * *

 
Кто рыбой дельфинов не хочет кормить,
Тот дурак.
 
В «Неоконченное»

* * *

 
Не вздумай в избу напустить комаров,
А коли влетели, будь с ними суров!
 

(КП и здесь прав. Однажды я работал под Енисейском и заночевал в заброшенной деревенской избе. Заночевал – громко сказано. Со мной заночевали сотни полторы голодных полосатых комаров и комарих. Утром моей крови летало и сидело на потолке больше, чем текло внутри. Жаль, мне тогда не попалась эта вирша. Я бы им устроил!)

* * *

 
Когда над тобой чёрный ворон кружит,
Кажи ему фигу, и он задрожит!
 
Куда-нибудь внести

(Я пробовал. Не получается. Хотелось бы взглянуть на фигу КП, от которой даже вороны дрожали. Ни одного рисунка прутковской фиги не сохранилось.)

* * *

 
Не бойся зверей, крокодилов и змей!
В неравной борьбе защититься сумей!
 

(Призыв настолько красив, насколько и опасен. Не каждый выживет после укуса кобры, ибо не каждый – Прутков.)

* * *

 
Когда б я попался медведю в зубы,
То был бы укушен, но выжил бы бы.
 
Внести в «Закарпатский цикл»

(О многочисленных случаях нападений медведей на КП часто писали тогдашние газеты. Поэт даже стал немного заикаться после одного подобного случая, отсюда и «бы бы». )

* * *

 
Коль мухи летают в квартире с утра,
Знать, выбросить мусор настала пора.
 
Вынести выговор Пелагее

(Зачастую КП пишет не только о вечном, но и о подобных мелочах, понимая, как они бывают важны при исследовании жизненного пути великого человека.)

* * *

 
Когда злые черви грызут урожай,
Вредителей химией уничтожай.
 
Куда-нибудь внести и кому-нибудь вынести

(В те времена вредителей ещё не умели уничтожать с помощью «Дихлофоса», физики или генетики.)

* * *

 
Всё лето как вол выбиваясь из сил,
Для милой собаки я сено косил.
 

(Собака КП любила спать на сене и никого кроме хозяина на него не допускала. Отсюда пошли поговорки «Собака на сене», «Накоси-ка, сука, сено», «Косцы-сосцы»

и др.)

* * *

Бди-с-сука!

Внести в «Мысли и афоризмы»

(Очевидно, обращено к суке в тот момент, когда поэт привязывал её на ночь к дверям амбара или овчарни.)

* * *

Бдите —с!

Внести в «Мысли…»

(Обращено к товарищу министра юстиции. Как видим, своё знаменитое «Бди!» поэт постоянно развивал и совершенствовал, как, впрочем, и всё своё огромное наследие.)

* * *

 
Царапаться кошки с котами должны,
Мурчаться и деток хватать за штаны.
 
Внести в «Слабейшее»

* * *

 
Мой кот, получая кусок колбасы,
Рычит на меня и топорщит усы.
 
В «Семейное»

(Кот КП по имени Дроля был очень свиреп, но хозяина любил. В 1853 году литография г-на Тюлина выпустила большим тиражом фотогиаллотипию портрета Пруткова, где последний изображён с царапинами на шее, заклеенными чёрным пластырем. Думаю, это следы кошачьих когтей, а не порез от бритвы, как считалось ранее.)

* * *

 
Мой кот по характеру очень непрост:
Когда он сердит, то шевелится нос.
 

(! Обычно в таких случаях коты машут хвостом, да и в рифму был бы лучше хвост, но коту не прикажешь махать чем-то в рифму, я согласен. Было бы ещё хуже для рифмы, если бы этот странный кот махал ногой.)

* * *

Имя: Дроля

Семейство: кошачьи

Род: шерстюк когтистый

Подрод: мясоед шипящий

Вид: вреднюк комнатный длиннохвостый

Подвид: чёрный мурлыка

(Видимо, КП пробовал свои силы в классификации видов, но Дарвин его опередил, о чём впоследствии и сам сильно сожалел, оставшись инвалидом, и галапагосские вьюрки, направившие науку по ложному следу. Классификации же Пруткова придерживались многие, в том числе Гао Линь, И. Швейк, Л. Шервудский и другие.)

* * *

 
В кромешной тьме все подробности видят.
Они даже с тиграми и львами на Ты.
Иной раз лишь мышь да муху обидят,
Этот маленький, но гордый народ – коты.
 
 
Мурлыкают в ухо, свернувшись клубочком.
Они далеки от мирской суеты.
Они по характеру все одиночки,
Этот маленький, но гордый народ – коты.
 
 
Бывают чёрные, белые, разнообразные.
Им надо лишь ласки и немного еды.
Они и сидя в горшке прекрасные,
Этот маленький, но гордый народ – коты.
 
 
Они не требуют в обед три блюда,
И каких бы ни стоило мне трудов,
Я кормил, кормлю и кормить буду
Этих маленьких, но гордых котов.
 

(Кажется, именно после этого стихотворения маленьким, но гордым народом назвали себя черкесы, осетины, ирландцы и чеченцы, из-за чего Кавказская война чуть не разгорелась вновь. Не вина поэта, что его слово зажигало людей, как спичка – солому.)

* * *

 
Мне приснился страшный сон:
Кошек мучают испанцы,
Сапогами бьют, поганцы,
Давят, гады, колесом.
 
 
Вот с котятами мешки,
Вот кошачьи гильотины,
И для каждой для скотины
По-испански сапожки.
 
 
Я проснулся – темнота.
Очень жалко стало кошек.
Я схватил штук пять картошек
И пошёл кормить кота.
 
Умру – скормите котам!

(Кошачья тема у поэта очень широка и разнообразна. О братьях своих меньших он думает даже во сне. Считаю, не грех было бы присвоить Пруткову звание почётного члена Российского Кошачьего Общества, пусть и с опозданием.)

* * *

 
Когда ты устанешь свой глад услаждать,
Остатки возьми, чтобы кошкам отдать.
 
Написать в столовой. Непременно!

(Один из плакатов в столовой поэта. КП всегда делился едой с котом. Бывали дни, когда еды в доме хватало лишь ему и его коту.)

* * *

 
Котов я любил и собак я любил.
За год лишь одну я собаку убил.
 

(В Одессе бешеная собака искусала четырнадцать человек и двух котов. КП напал на неё, был много раз укушен, тоже взбесился и смешал животное с грязью. Отсюда пошло выражение «Собаке собачья смерть». )

* * *

 
Поверьте, враги, что Прутков неспроста
Держал очень злого большого кота!
 

(Когда поэт держал кота, враги боялись подойти к нему. До сих пор не утихают споры о том, какой породы кот был у КП. Долгое время считалось, что это была карликовая пантера, но последние исследования показывают, что имел место уникальный случай скрещивания волка и гепарда. После смерти поэта такие скрещивания прекратились.)

* * *

 
Когда на Козьму нападают враги,
Беги на подмогу в четыре ноги!
 
Передать коту

* * *

 
Козлищ так много на планете,
Что даже трудно и представить!
Я, даже сидя в кабинете,
Пытаюсь мир от них избавить.
 
 
Я, пиво пья большим стаканом, —
Так от жары я убегаю, —
Как будто древы ураганом
Козлячьи выи пригибаю.
 

(Имеется в виду кабинет директора Пробирной Палатки. Полностью присоединяюсь к литературному критику г-ну Сумарокову, который как-то воскликнул: «Ликуй, парнасский бог! – Прутков уж нынь пиит!»)

* * *

 
Однажды сижу я в пустыне один,
Но тут подлетает ко мне Аладдин.
Зовёт он и машет: «Пора, брат, пора,
Туда, где за тучей синеет гора!»
Он долго махал, так что даже вспотел
И выпить кваску иль воды захотел.
Он молит меня: «Мне стаканчик налей!»
Налил я ему. За пятнадцать рублей.
Он выпил и в горы свои улетел.
Выходит, не зря я в пустыне потел!
 

(Не каждому дано сидеть в пустыне одному, а уж тем более видеть Аладдина. Да и пятнадцать рублей в те времена были очень крупной суммой. КП был даже занесён в список рекордсменов губернии как человек, продавший стакан воды по цене трёх вёдер шустовского коньяку. Тем более странно слышать после этого басню «Жулик и дурак», сочинённую неким г-ном Крысовым по горячим следам Аладдина.)

* * *

 
Когда на тебя надвигается тигр,
Беги без оглядки: уже не до рифм!
 

(Даже убегая от тигра, КП думает о виршах, пусть и не всегда складно.)

* * *

 
Вчера, изучая строенье кита,
Я начал с начала, я начал со рта.
Как крот по-пластунски прополз много миль
Дорогою трудной, и выполз где киль.
 

(Говорят, что после этого КП отпустил кита обратно, туда, где поймал.)

* * *

 
Мой дружок Лука Мудищев
В уголке застыл, дрожит.
Он и счастия не ищет
И от счастья не бежит.
 
 
Я к нему тотчас нагнулся
И козою напужал.
Мой Мудищев встрепенулся
И за счастьем побежал.
 
 
Прибежал обратно скоро —
Не прошло и полчаса.
Весь искрится, словно порох,
Даже дыбом волоса.
 
 
– Где же счастье, мой дружище,
Дома или в багаже?
– Сытый счастия не ищет.
Я наетился уже.
 

(Герой данной сценки фигурирует у Баркова. Но пьяница и пошляк Иван Барков предстал перед Всевышним со знаменитой запиской в заду за тридцать пять лет до рождения КП! Думаю, это труд деда Козьмы Петровича, Федота. Вообще, поэты-современники часто обращались к героям и рифмам КП. Чего только стоит фраза Пушкина из его «Каменного гостя»: «Пойду ль я к донне Анне под альков? Там спит Прутков, мой глупый Лепорелло.» К сожалению, в окончательный вариант трагедии эта фраза не вошла по причине, ныне малопонятной: не пропустил цензор.)

* * *

 
Куриным паштетом ты глад отгоняй,
При этом не чавкай и чур не роняй.
 

(Возможно, обращено к самому КП в детстве, т.е. вирша принадлежит отцу поэта. Известно, что он с десяти лет вместе с другом Павлушею начал получать всестороннее образование у приходского священника Иоанна Пролептова и имел по поведению «преизрядно», по литургии «от души», по арифметике «хорошо», по русской словесности «назидательно-препохвально». )

* * *

 
От страшного глада я еле дышал,
Но думал о вечном и вирши виршал.
 
Что-то обед нынче задерживается

(Вирша написана в одно из наиболее голодных времён в истории России: голодного бунта декабристов, отсюда и хромота стиля. Но каков характер!)

* * *

 
Я шёл по Саянам и глад усладил,
Поймавши мартышку, как злой крокодил.
 

(Сегодня нам очень интересно узнать, что каких-то полтора века назад в Саянах водились мартышки.)

* * *

 
Когда я свой глад усладил колбасой,
То был атакован ужасной пчелой.
 
Внести в «Стозево…»

(Любой другой на месте КП не задумываясь пожертвовал бы истиной во имя рифмы и заменил бы пчелу осой. Но не таков сам-брат Прутков! Пчела так пчела.)

* * *

 
У П. я свой глад до тех пор услаждал,
Пока П. не крикнул мне: «Гладный вандал!»
 

(Жадного литературного критика П. объедали и обпивали многие поэты того времени, но это плохо помогало.)

* * *

 
Иду из пивнушки голодный и злой:
Меня человек сильно треснул метлой.
 
Одних виршей им уже мало! Требуют наличные! Все – свиньи!

(Да, не все современники должным образом ценили творчество поэта.)

* * *

 
Свой глад усмиряя гусиным крылом,
Не действуй в тарелке, как боров рылом!
 
В столовую

(Написано явно на скорую руку для одного из шести сыновей поэта, но позднее применялось и к четырём дочерям.)

* * *

 
Свой глад усмиряя ухом с лососём,
Подумай о том и подумай о сём!
 
В столовую на глухую стену

(КП любил пофилософствовать за хорошим обедом и приучал к этому детей. Говорят, так им были сочинены многие эпиграммы, в т.ч. «Вы любите ли сыр», и басни, в т.ч. «Чиновник и курица». )

* * *

 
Когда я в Багдаде украл помидор,
Вослед мне кричали: «Багдадский ты вор!»
 

(По жизнеописаниям КП было снято несколько фильмов: «Багдадский вор», «Шанхайский сюрприз», «Римские каникулы» и некоторые другие.)

* * *

 
Когда я в Японии был ямщиком,
То их императора звал мудаком.
 

(Видимо, КП всё же много путешествовал и в его официальной биографии много пробелов. У свободолюбивого поэта всегда были сложные отношения с царствующими особами. Мудаками он также называл Московского градоначальника, американского сенатора от Калифорнии, а также почему-то всех поляков, албанцев, многих соседей, крестьян своей деревни Тентелевой близ Сольвычегодска, а также всех людей, стоявших в какой бы то ни было очереди впереди него.)

* * *

 
Когда я в Находке баржу разгружал,
Завистник воткнул в мою спину кинжал.
 

(КП был несколько раз ранен в спину. Здесь речь идёт о нашумевшем случае, когда он один разгрузил несколько барж угля и тем нажил много недругов среди портовых грузчиков и обидную кличку «Стакановец». Подобный же случай произошёл с поэтом в Сингапуре.)

* * *

Когда в Петербурге я был ямщиком,

То был с Достоевским немного знаком.

(Есть версия, что один из персонажей романа Достоевского «Идиот» списан с КП.)

* * *

 
В Тибет я ходил, на Памир я ходил.
Я группы туристов в Тибете водил.
 

(Скорее всего, память стала подводить поэта под старость, что не мудрено, учитывая извилистость жизненного пути. В противном случае он – шерп!)

* * *

 
Когда в Тегеране я был ямщиком,
То был с Грибоедовым близко знаком.
 

(Есть даже версия, что идея и рифмы «Горя от ума» были подсказаны Грибоедову Прутковым во время одной из поездок по Тегерану. Первоначально даже Чацкий, вызвав не карету, а рикшу, уезжал со словами: «Скорее, друг Прутков!»)

* * *

 
Народ в Тегеране жестокий и злой.
Три года в мечети служил я муллой.
 

(После убийства Грибоедова КП был вынужден маскироваться. Настоящий резидент!)

* * *

 
Кули я таскал и тюки я таскал,
И в смрадные трюмы кули опускал.
 

(Много позже КП признался, что тюки в трюмы он опускать так и не научился. Пожалуй, это единственное, чему не научился этот человечище в своей бурной жизни.)

* * *

 
Когда в Сингапуре я рикшею был,
То в день обгонял по десятку кобыл.
 

(После просветления урины КП стал крепок здоровьем.)

* * *

 
Хоть рыбу лови, хоть газету читай —
Всегда у меня за спиной Гюльчатай.
 

(Будучи большим оригиналом, КП иногда звал супругу по-восточному, хотя настоящее её имя Антонида Платоновна, в девичестве Проклеветантова. Свадьба состоялась в 1828 году и с тех пор она неотступно следовала за мужем, даже когда он работал рикшей в Сингапуре.)

* * *

 
Царей – по едалу! Цариц – по …..!
Да здравствует царство рабочих везде!
 

(По-моему это не вирша КП, а текст надписи на стене Бастилии, написанный кем-то 14 июля 1789 года. Не исключено, что это был отец Козьмы Пётр Федотович, поскольку в Париже доподлинно известно о ранении некоего Д'Апрутка при штурме крепости.)

* * *

 
Я популярен, как у римлян кифаред,
У чукчей – спирт, а у китайцев – иероглифы.
Когда подходит моей личности черед,
То извиняются и требуют автографы.
 
 
Я вензель ставлю: букву «К» и букву «П», —
Автограф мой. Лишь мне уступит он в известности.
– Оревуар. Адьё, месье. Прощай, купе! —
И зашагаю по давно известной местности.
 
 
Тюрьму оставив за плечами на версту,
Сел отдохнуть в тени раскидистой акации.
Опять семь суток пролетели как в бреду.
Я снова жертвой стал ужасной провокации!
 
 
Опять клевреты, ложь, намёки и враги.
Я не взрывал царя и не бежал на станцию!
Какой позор козьмопруткововой руки:
Свой вензель ставить на тюремную квитанцию!
 

(Эта зарисовка точно отражает атмосферу вражды, которая часто окружала поэта. На что только не шли недруги в попытках оклеветать передового человека и не дать распространиться его творчеству. Ведь царь Александр Второй был взорван через восемнадцать лет после кончины поэта! Возможно, стихотворение передано через медиума после смерти. Вопросы, вопросы…)

* * *

 
Я многое видел, я славно пожил.
Другой бы в штаны уж давно наложил!
 

(У многих окружающих частенько сдавали нервы, но КП всегда держал себя в руках.)

* * *

 
Даже до смерти устав,
Перед сном прочти устав!
 

* * *

 
Зашёл в трактир – и что же вижу?




























 

















 

















 

















 



 



 



 



 



 



 



 



 



 



 



 



 



 





 



 



 



 











 



 



 



 



 



 



 



 



 



 



 



 



 



 



 



 



 



 



 



 



 



 



 



 






 











 





 



 



 



 



 



 



На этой странице вы можете прочитать онлайн книгу «Восхищаясь Прутковым. Двухсотлетию гения русской литературы посвящается», автора Геннадия Карпова. Данная книга имеет возрастное ограничение 18+, относится к жанрам: «Cтихи и поэзия», «Пьесы и драматургия».. Книга «Восхищаясь Прутковым. Двухсотлетию гения русской литературы посвящается» была издана в 2016 году. Приятного чтения!