Глава 1

В курилке как всегда многолюдно, правда, теперь, когда обычные сигареты сменились на электронные, дышать там стало легче. Я бросила больше года назад, но иногда заглядывала в курилку обменяться сплетнями. Сегодня эти сплетни обо мне. Услышала ещё на подходе:

– Бедная, как же теперь?

– Столько лет в браке, так жалко…

– Такая пара красивая была… Помните, на юбилей он ей такие слова говорил!

– Не может быть, чтобы так всё закончилось.

– Ой, девочки, вот так посмотришь, и никакого брака не захочется.

Я вошла, все замолчали. Улыбнувшись, подошла к зеркалу, поправила причёску. Кто-то начал вполголоса обсуждать новый роман нашего директора, постепенно разговор перетёк в другое русло, но точно знаю – как только вышла, снова начали жалеть. А что меня жалеть? Никто не знает, и смысла говорить об этом нет, но мужа я выставила сама. За дело. И ни о чём не жалею и не собираюсь.

Всё было банально до омерзения. Его молодая любовница явно не знакома с русской классикой, иначе не стала бы связываться с Настасьей Филипповной, то есть, со мной. Думала, что сможет что-то там себе забрать, в итоге осталась с пятидесятилетним мужиком, у которого шалит сердце и болят зубы. Забирай, милая, я перекрестила в дорогу и сама собрала его чемоданы.

И выдохнула.

Нет, поначалу обидно было, ещё как. Поначалу и слёзы были, и корвалол в рюмке, и повышенное давление. Выла, проклинала судьбу и его, благоверного, на кого двадцать три года жизни угробила. Потом успокоилась. Отряхнулась. Во-первых, не угробила. Жили мы хорошо, много есть чего вспомнить, и в основном хорошего. Просто потому что плохое память быстрее затирает – инстинкт самосохранения. Во-вторых, двоих детей вырастили и подняли. Дочь недавно в Москву уехала – поступила в МГУ на бюджет, моя умница. Сын уже третий год в военном училище служит, на офицера учится. В-третьих, любила я когда-то этого дурака, искренне ведь любила.

То, что предателем на старости лет оказался, разве моя вина? Ну, нет, рвать на груди рубаху, надевать рубище и ползти в монастырь я не собираюсь. Просто приняла как свершившийся факт его измену и проводила в путь-дорогу. Возраст у меня уже тот, когда не замечаешь, что стал говорить пословицами, дочка с этого смеётся.

На работе жалеют, но о чём я должна жалеть?! О том, что одна в трёхкомнатной квартире осталась? Так оказалось, что одиночество меня и не тяготит особо. Наоборот, в этой тишине появилась своя прелесть. Когда не ревёт телек, настроенный на вечные политические программы, и не надо гадать, что приготовить на ужин, дабы его величество не ущемилось и не сморщило нос, сказав: Я это вчера ел, не хочу больше. Когда можно включить музыку, а можно не включать и просто лежать на диване, плевать в потолок.

Оказалось, в одиночестве есть множество свободного времени, которое можно потратить на себя. И, пожалуй, самым удручающим стало то, что я не знаю, как это время занять. Я привыкла быть белкой в колесе, когда должна всем и вся. Дочку в садик, сына в школу, мужа чмокнуть, проводить на работу. Дочку в первый класс, у сына пятый, голова кругом: родительские собрания, чаты эти, появившиеся, как грибы после дождя. Магазины, обед и ужин, куча дел и списков в голове… А ещё – работа, ведь я бухгалтер с большой материальной ответственностью. Оборачиваясь назад, не представляю, как всё успевала, когда.

У мужа продвижение по службе. Грамоты, повышения, благодарность от начальства… Он у меня офицер запаса, давно небольшую фирму с друзьями открыл, своих же нанимает, помогает. «Своих не бросаем» – девиз всего нашего брака в один миг превратился в труху. Когда ко мне на улице подошла девушка лет двадцати пяти и сказала:

– Ну, что вы его держите, Анастасия. Отпустите уже, перестаньте мучить.

Как в самых лучших традициях мелодрам, юное создание считало, что я, жена-мегера, держу своего драгоценного благоверного в крепких клещах, ведь без него мне жизни не будет. Справедливости ради, я сперва тоже так считала. Допросов с пристрастием не потребовалось: прижатый к стенке муж шустро признался. Да, мол, изменяю. Прости, тебя люблю, но там другое. Там я себя живым чувствую. Снова молодым.

Молодым. Мне ли не знать о его проблемах со здоровьем. О простате, которую силком потащила лечить. О том, что от винограда и капусты у него несварение, а жирное уже давно не переваривается. Эта дева юная хоть немного о таком слышала?

Нет, мой (уже не мой) Павлик, конечно, Морозовым оказался, но выглядит неплохо. Не мачо с картинки, и брюшко намечается, но благодаря службе поддерживал себя в форме. Только морщины это не скроет, как и намечающуюся дряблость кожи. Зубы эти, опять же… Да, седины пока нет, лишь на висках. Благородная – так он её назвал. Что ж, пусть идёт в счастливую жизнь. Он даже удивился, что я держать не стала. Несколько раз спросил, уверена ли. Сложилось впечатление, что уже стал сомневаться, так ли там, на том пушистом облаке, уютно будет. Но я удила закусила и на дверь покивала. Пусть бежит, козлик, радостно копытцами в воздухе машет. Переживу.

Дети удивились, но наседать не стали. Сын с отцом поговорил, но о чём – не знаю. В их мужские разборки лезть не стала, хотя Павлик звонил потом обиженный на Вову. Видимо, сын поступок отца не оценил. Как же я им горжусь! Наташа удивила, сказав:

– Ма, давно пора было. Ты же у меня ещё молодая и красивая, что тебе с ним ловить, с вечно недовольным?

С дочкой у Павлика давно были сложные отношения, как у неё парень появился. Я тогда из форумов не вылезала, вычитывала, как помочь отцу психологически пережить то, что дочка уже выросла и занимается сексом. Серьёзно, часами сидела и искала, потому что благоверный сидел на балконе и курил, глядя в пустоту. Переживал, бедный. С тех пор с дочкой у них часто контры и ругань на пустом месте. Вот так любимая девочка стала вечным раздражителем. Потому и сбежала в Москву при первой же возможности.

Вот что я тяжело переживала: её отъезд. Сын тут, под боком, а она… Но это пережила, а уж неверность и уход мужа и подавно в прошлом скоро останутся.

Про молодую и красивую дочка, конечно, преувеличила. Старой не чувствую себя от слова совсем. Мне сорок три всего, а в душе и до тридцати едва дотягиваю. Да, грудь уже начала стремиться к земле, повинуясь законам притяжения. И лёгкий целлюлит на бёдрах: можно на массаж, да себя жалко. Живот, опять же, не упругий, а мягкий. Ноги длинные и красивые, тут да, надо сказать спасибо генетике. Варикоза нет, опять же, на том спасибо. Но зону декольте лишний раз уже не оголишь, и седина в когда-то чёрных волосах. Спасибо краске. Когда-то я была звонкой и тонкой, сейчас… Скажу так: не тонкая, но и не толстая. Золотая середина. Как в таком возрасте женщины себе новую любовь заводят, не представляю. Да и не нужны мне новые трусы в доме. Но менять что-то надо, чтобы не заскучать и в самом деле не завыть от одиночества. Три месяца прошло, как Павлика выставила, эйфория начинает спадать.

Впереди зима, самое унылое в нашем южном городе время, когда свет в доме горит всегда, иначе станет слишком грустно. Дочка обещала приехать на праздники, но до них ещё дожить надо. Ещё год назад я бы сидела со списком подарков и строила маршрут, как объехать всех и вся за день. А потом паковала бы, представляя радостные лица родных и близких. Ёлку поставлю, хоть бы кто и что ни говорил. Сама поставлю, большую, сама наряжу.

Новогоднего настроения нет, но я привыкла создавать его искусственно. Может, подруг позвать на мужской стриптиз? Люда давно одна живёт, а за любой кипишь, кроме голодовки. Таню муж навряд ли отпустит, так ему можно и не говорить, куда идём. А что, посмотрим на красивые мужские тела, вспомним, как они вообще выглядят.

Загоревшись, набираю в поисковик запрос, глаза разбегаются. Бронирую столик на ближайшую свободную дату, и от предвкушения ладони потеют. Хотя, может, мне тоже надо проверить здоровье, и дело не в волнении вовсе. Чувствую себя школьницей, тайком таскающей у мамы эротические романы.

– На чужих голых мужиков смотреть, серьёзно? – Людка на том конце телефона звучит с сомнением.

– При чём тут чужие или свои? Я хочу насладиться и получить эстетический оргазм, раз об обычных давно забыла.

– Я тебя говорю: игрушки купи и радуйся жизни.

– Так ты в деле, или как? – Достала со своими игрушками, честное слово! У меня за всю жизнь два мужика было, не считаю себя порно дивой.

– В деле, – ворчит Людка. – Как ты вообще живёшь, Настюх? На стриптиз сходить готова, а побаловать себя любимую стесняешься?

– Вот подари мне что-нибудь на Новый год, тогда подумаю!

– Ну, раз ты даёшь добро, – хохочет Людка. Качаю головой: ей сорок пять, одна уже десять лет. Муж испарился в тумане очереди за хлебом, а они с дочкой остались. Той уже двадцать пять, замужем. Людка бабушкой недавно стала, хотя по ней не скажешь. С другой стороны, а как должны выглядеть бабушки? Наше поколение не похоже на наших бабушек, а следующее и вовсе будет татуировками покрыто. Может, татуировку сделать? Давно мечтала, но всё боялась. Что-то меня понесло. Надо притормозить. Всё и сразу тоже не хорошо.

Поговорив с Людкой, иду на кухню сделать чай. Дверца шкафчика не закрывается: висит уже год как. Просила мужа подтянуть, а у него вечно лапки. Сама из принципа не делала – если ты и такую элементарную работу не делаешь, зачем ты мне? Он на такой вопрос философски пожимал плечами и начинал нести чушь про роль женщины в семье. Про стиралки, микроволновки, роботы-пылесосы и готовую еду. Я в пустую полемику не вступала, а сейчас вспомнила все эти разговоры и аж на душе хорошо стало. Посмотрела на полочку. Надо вызвать мужа на час.

На сайте кандидатур полно оказалось, большинство с фотографиями, но я же не для знакомства искать села, а для шкафчика, и, может, полочки. И ещё пары мелочей, до которых у Павлика руки не доходили. Написала одному, ответил почти сразу. Вот что значит – сервис! Договорились на завтра, как раз у меня выходной.

Откинувшись на спинку дивана, я довольно улыбаюсь: насыщенный вечер выдался. Эх, знали бы все эти сплетницы с работы, как на самом деле хорошо живётся без балласта…