Редактор Елена Юрченко

Дизайнер обложки Людмила Мусина

© Галина Долгая, 2019

© Людмила Мусина, дизайн обложки, 2019

ISBN 978-5-0050-4007-7

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Сборник стихов

Мне б рыбой плавать

Мне б рыбой плавать, сверкая боком,

Резвиться в море, нырять глубоко.

В просторах вольных дышать свободой,

Где нет границы, где штиль – невзгоды.

Ещё бы веткой с огнем ругаться,

Трещать, кусаться, воспламеняться.

Потом растаять, отдавшись страсти,

Да не лукавить про бед напасти.

Дождем пролиться к земле в молитве,

По капле детства собрать палитру,

Травой щекотно водить по щечке

И слышать снова: «Ну, хватит, дочка!»

Жизнь

Когда я родилась

Когда я родилась, природа гимн играла!

Волна в экстазе билась о скалу,

Кричала чайка, золотистым покрывалом

Лег солнца свет, украсив жизнь мою.

От щедрости земной мир возродился,

Цветами разукрасив ветви крон.

Приветствуя весну, мне поклонился

Тюльпана нераскрывшийся бутон.

В объятьях зелени, прорвавшейся из мрака,

Свободной от навязчивых идей,

Я родилась и, как щенок собаки,

Смотрю на жизнь, на мир и на людей.

Я верю в дружбу, верю в бескорыстье,

Восторг души не прячу никогда,

Живу мгновеньем, как сезоном листья,

Как в горной речке бурная вода!

Как крокус расцвету в пути

Зима умчалась, на прощанье

Ладошкой снежной помахав.

Весна расплакалась ручьями,

С сестрой прощаясь впопыхах.

От слез обильных крокус ожил,

Раскрылся сказочный бутон.

Тычинки трепетною дрожью

Пыльцу просыпали в ладонь.

Дождю лицо подняв, откроюсь,

Создателю шепну: «Прости…»

Как при крещении, умоюсь,

Как крокус, расцвету в пути.

Волненье проникает в сердце

Волненье проникает в сердце,

Пьянит, захватывает ум.

Забытые картины детства

Вновь наполняют старый дом.

Здесь в куклы девочкой играла.

Здесь громко плакала в углу —

За шалость мама наказала…

Я все поверить не могу,

Как юность птицей пролетела?!.

Оставив ветра легкий след,

Случилось все, что я хотела?

Сбылись мечты?.. А может – нет?

Я в том же месте.

Рядом – горы.

Цветы на склонах, ветерок,

Тропы изгиб, реки поток.

Скала стоит на том же месте.

И среди шума горных вод

Я слышу звук знакомой песни

И голоса моих подруг.

Среди полуденного зноя

Их вижу лица – так светлы

С улыбкой юности задорной!

Но… ветерок прогнал мечты.

И снова я у той скалы

Одна с полтиною годов

Стою в мечтах иль бреднях снов.

Родителям

Мне снова образ ваш, родные,

пред взором чудится…

Вот-вот, увижу волосы седые,

рубашки старой отворот…

Ты, папа, прост был и, порою,

стеснялась я твоих манер,

Теперь стыжусь, теперь, не скрою —

с твоей душевной красотою

Мне не сравнить и королей.

В глазах твоих, моя родная,

всегда таилась жизни грусть,

Но радость освещала тайну,

что ты хранила. Не берусь

Я разгадать ее, но знай,

твои глаза – мой вечный май!

Как жили вы…

Как дни тревоги сменяла череда удач…

Как бесконечные дороги петляли в жизни…

Плачь, не плачь – ее суровость закаляла,

А мелочность обид людских

На наши чувства не влияла,

И радостен был каждый миг, что с вами прожит.

Но постиг, как всех живущих в этом мире,

Меня беды тяжелый час.

Последний день,

Последний сказ,

Последний вздох…

И, сиротою

став по прошествии тех лет,

Я вспоминаю,

как, порой, мы пили чай

Иль всей семьей гуляли в парке…

Больше нет

счастливых

детских

славных лет.

Слова, как сон…

Пусть будет он.

Так жить мне легче.

Радость в дом!

А грусть прогонит наша встреча

В далеком том краю…

Потом…

Я помню праздник Первомай

Я помню праздник Первомай

в таком далеком раннем детстве…

– На, дочка, платье надевай, —

сказала мама.

И прелестней

не помню шелка алый цвет.

Я как бутон!

Рукав фонарик…

Ручонками скольжу по ткани —

ей пышность сборка придает,

фалдит узорный отворот.

В косичках крендельками

два банта белых лепестками.

А туфельки!..

Как у принцессы!

Воспоминанья дней чудесных

растаяли.

Один восторг

я сохранила

сквозь поток

ушедших лет,

где с мамой, с папой

за ручку

гордо семеню

и снизу вверх на них смотрю…

Золотистым дождем осыпаются годы

Золотистым дождем осыпаются годы,

Расплетаются нити, обнажая невзгоды.

И невзгоды уходят, растекаются лужей.

Высыхая, она превращается в стужу.

Леденит дух потерь. Яркой вспышкой моменты.

Осыпается жизнь золотою монетой.

Только злато слепит,

не узреть под ним тленность,

А клубок все худей, все страшней неизвестность.

Золотой чешуей выстилается время.

Вот стою пред собой – обнаженное бремя.

В голой правде сверкнет нить последнего вздоха.

Тихо сердце замрет – не алмаз, все из пуха.

Ты не пугай меня

Ты не пугай меня кошмарами,

Моя безумная фантазия!

И так живу как речка талая:

Есть снег – бегу, а нет – растаяла.

Мир чувств моих высок, как кажется,

Но в жизни все ж однообразие.

Сочатся дни по капле в чашечку,

А годы льются через край уже.

Просто остановка

Растерянность, смятенье… как же быть?

Вопрос извечный, только нет ответа.

Пустыми кажутся дежурные советы:

«Махнуть рукой», «расстаться» и «забыть».

Бунтует ум, не в силах согласиться

С прощением, с обидой, с пустотой,

Жить дальше с вновь рожденною мечтой,

Смотреть вперед, не сетовать, не злиться.

В душе, напротив, поразительная тишь.

Любовь жива? Молчанье лишь уловка?

Возможно, это просто остановка,

Проверка.

Ты согласен?

Что ж молчишь?..

Памяти друга

Владимиру Контровскому

Никогда не видела, в жизни не встречала,

Не любила-мучилась, не ждала-страдала,

Но смотрю на лик твой, ловлю взгляд из камеры,

Не пойму: как фото мое сердце ранило.

Неужели верно то, что душа летает?

Что попутным ветром нас кружит, сближает?

Не во сне, не в яви, только в звуке голоса,

Только в буквах-строчках мост возник над пропастью.

Ты ушел, как в плаванье, оглянувшись издали…

Никогда не видела, прикипела мысленно.

Далекое

Света круг, а за ним тьма густая.

Искры с треском уносит в тайгу.

Показалось мне, я тебя знаю,

Только вспомнить никак не могу.

Голомазова Т. И.

Что-то тронуло, разбередило,

Возвратило куда-то назад…

Чужих строк непонятная сила

Мне напомнила твой странный взгляд.

В нем усталость, нет места тревоге,

В нем желанье покоя в ночи.

Как медведю в глубокой берлоге,

Без людей, без меня, без «прости».

Искры пламени вверх упорхнули,

Прогорела дотла наша страсть,

Мы с тобой потихоньку вздохнули:

Ни к чему нам сердца отворять.

Ритм сердца

Стучится сердце, ритм его бесценен.

Стучится резво – жизнь бежит как надо.

Мечты, надежды – допинг поколений,

Заводят сердце, обгоняя разум.

Вдыхая льдистый запах гор высоких —

Ритм учащаем, и волною радость.

Торопит сердце: «Не сбавляй высоты!

По силам путь – и жизни крест во благо!»

Замрет, затихнет сердце на равнине,

Среди лугов, лесов, полей, оврагов,

Ослабнет ритм в дурмане трав низинных,

Расслабится – и будет миг тот сладок.

У счастья ритм ветров небесной выси,

У горя – шелеста волны прибоя.

Дурная мысль ворвется сгустком спеси,

Добро – стабильностью и гулким боем.

Мы знаем все, но сердце не балуем,

Не бережем, играя в человечность.

Ритм учащаем лживым поцелуем,

И тормозим, когда настигнет вечность.

Жизнь

Мы умираем, чтоб родиться вновь,

Вновь закричать, приветствуя природу,

Как льды, разламываясь, возмущая воду,

Несемся, обгоняя берега.

В начале жизнь бурлит, играет кровь,

В движенье все, в реке не видно брода:

Так много рядом топчется народа,

Рискуешь потеряться навсегда.

В стремнине выживаешь только вплавь,

Гребешь отчаянно, и прибавляешь ходу,

Вдыхаешь глубже редкий миг свободы,

Довольствуясь теченьем иногда.

Но вот и устье! Что ж, не надо слов,

Всех поглощает море. Снова роды.

Кричишь, как в первый раз. И вновь природа

Твоей судьбой играет на бегах.

Смотри в корень!

Бытность и быт, бытие, просто проза.

В корне вся суть, содержанье вопроса.

Первое слово – заря, изначальность,

Жизни основа,

пирамидальность.

В крепости камня – дух зарожденья,

В свежести соков – ума пробужденье.

Далее – повесть.

В основе сюжета – личность

и все, что вмещается в это.

В ней – отношенье к природе и к Богу,

Долгая, скучная жизни дорога.

Пыльной тропой или трактом широким,

С шумной толпой иль как перст одиноким

Путь свой пройдешь и навеки уснешь.

Все, что осмыслил и понял в дороге,

В скупости строк поделился немногим,

Что сохранили года и столетья,

Есть бытие —

погружение в вечность.

Но, если мысли поникли все сразу,

Серость туманом окутала разум,

Жизнь словно сон с непонятной трактовкой,

Ждет забытье —

вот такая концовка.

Корень всего – крепкий разум и воля.

Мысли и чувства – над ними, в просторе.

Прощай весь год!

Прощай, весь год! Пять дней осталось!

Уж не вернуть назад – ничуть! —

Всех дней протяжную усталость,

Всю радость, а порой и грусть.

Прощай, прощай! Платочком снежным

Смахни слезу, утри капель.

Ты был и ласковым, и нежным,

Но, друг, пора, прощай теперь!

Тебе во след мы скажем тосты,

Добром помянем, и потом,

С присущим юности упорством

Год новый в наш ворвется дом!

Неведомое

Мгновенье

В далекий мир, где призрачны желанья,

Я загляну, поймав одно мгновенье.

«Познай!» – услышу чье-то повеленье

И погружусь душою без сознанья.

Велик тот мир без образов привычных,

Без лиц, картин природы и названий.

В нем чувства, мысли, тонкость осязаний

На уровне поступков нелогичных.

Летают мысли, чуждые стенаньям,

Просты, понятны и доступны многим,

Но только тем, кто, не свернув с дороги,

Искал среди плевел крупинки знаний.

Я в том мгновенье вечность познавая,

Прощение услышу с уст скорбящих,

В словах земных, ввысь горлинкой летящих,

Просящему дверь рая отворяя.

И даже свет в глазах, сверкавший страстно,

В том мире во сто крат сильнее станет,

Любовь, в душе взлелеянная, славит

Полет высокой музы дух прекрасный.

Мгновенье пролетит, очнусь земная,

Рукой оковы сброшу, что незримы,

Пока живу здесь, пусть проходят мимо

Те, кто увидел только, что иная.

А в пустоте возникнут чьи-то руки.

Услышу зов, душевные признанья,

И снова, прославляя мирозданье,

Вдаль отодвину призрачные сроки.