© ООО ТД «Издательство Мир книги», 2011

© ООО «РИЦ Литература», 2011

* * *

Часть II. Красный карабин

Глава XII. Шакалы хотят получить львиную долю

Из-за только что разыгравшихся драматических сцен охотники на некоторое время совершенно забыли об ускакавших Барахе и Ороче.

Мы уже достаточно успели ознакомиться с образом мыслей и тайными намерениями обоих негодяев еще до катастрофы, разлучившей их с товарищами, чтобы предугадать взаимные чувства их друг к другу с того момента, когда они останутся одни.

Первый донесшийся до их слуха выстрел, наповал уложивший коня дона Эстебана, вызвал в их сердцах радостное чувство: они с удовлетворением подумали, что еще один из обладателей чудесной тайны навсегда обречен теперь на молчание, да и другой, вероятно, не замедлит унести свою тайну на тот свет, где никто не мечтает о земном золоте.

Поэтому, увидев себя в безопасности за грядою обрывистых скал, замыкавших Золотую долину с западной стороны, они, не теряя времени, поспешили удалиться от того места, которое чуть было не сделалось роковым для них. Эта цепь скалистых возвышенностей спускалась в долину довольно отлогим скатом и примыкала к Туманным горам, представляя собою как бы последние отроги их.

Следуя за этой грядою скал, авантюристы без труда достигли одного из затерянных в отрогах сиерры уголков и остановились в глубоком ущелье, на дне которого, скрытые нависшим над ними туманом, они чувствовали себя в полной безопасности. Здесь они дали полную волю своим чувствам, хотя в первый момент охватившее их волнение было настолько сильно, что они не могли обменяться ни одним словом.

– Позвольте поздравить вас, сеньор Ороче, – проговорил наконец Бараха, – что вам удалось избежать карабинов этих непримиримых тигреро!

– Охотно позволяю, тем более что если бы вам, сеньор Бараха, размозжили череп – ведь эти господа, как вам известно, имеют отвратительную привычку всаживать пули прямо в голову, – то вам, вероятно, было бы трудно принести мне это поздравление! А потому я весьма рад, что вижу вас живым и невредимым!

Тут Ороче слегка кривил душой. Собственно говоря, он предпочел бы один остаться в живых, так как близость больших сокровищ почти всегда порождает в людях стремление к одиночеству.

Вероятно, и поздравления Барахи были не более искренни. Как бы то ни было, но благодаря сходству мыслей, являвшемуся причиной их тесной дружбы, оба бандита вдруг призадумались. Выстрел из ружья, повторенный несколько раз горным эхом, вывел их из задумчивости.

– Это уже второй выстрел, нарушающий тишину этих пустынных мест! Первый, вероятно, раздробил череп Диасу, – и мне было бы очень прискорбно думать, что второй прикончил таким же образом дона Эстебана! – воскликнул Ороче, весьма плохо скрывавший свое желание остаться единственным обладателем тайны Золотой долины.

– Вполне разделяю ваши чувства! – рассеянно заметил Бараха. – Эти пустынные места страшно опасны для двух одиноких людей, какими мы стали теперь!

«Карамба! – подумал при этом Ороче. – Как видно, мой дражайший приятель Бараха считает и меня лишним!»

– К чему вы заряжаете ружье, сеньор Ороче? – тревожно осведомился Бараха у своего друга.

– Как знать, что может случиться здесь, в этой пустыне?! Надо быть ко всему готовым!

– Да, вы правы, следует всего ожидать! – И при этом Бараха так же взвел курок своей винтовки.

– Что же мы будем теперь делать? – спросил Ороче.

– Достаточно ли мы сильны, чтобы выгнать из укрепления трех охотников? Конечно, нет! Следовательно, нам есть смысл вернуться в лагерь, – заметил Бараха, – затем с надлежащими силами вернуться сюда и захватить этих узурпаторов всех сокровищ долины, которые мы видели только мельком!

– Так отправимся скорее! – горячо воскликнул Ороче.

– Нельзя терять ни минуты! – согласился Бараха.

Но вместе с тем ни тот ни другой не трогались с места, так как и Ороче, и его достойный друг не имели ни малейшего желания открыть путь к Золотой долине алчным до всякой наживы коршунам, оставшимся там, в лагере.

Они не без основания полагали, что трое охотников, захвати они даже столько золота, сколько сами они весят, все же оставят еще весьма солидную долю тому из них двоих, кто останется в живых, тогда как та банда авантюристов, которую они называют своими товарищами, наверняка расхитит все по частям, и на долю Ороче или Барахи придется лишь малая толика.

Точно голодные шакалы, караулящие, пока удалится пресытившийся своей добычей ягуар, чтобы наброситься на его объедки, оба бандита, не сознаваясь в том друг другу, втайне желали, каждый в отдельности, воспользоваться тем, что останется после ухода охотников, присутствия которых они так старательно избегали.

– Послушайте, – сказал Бараха, – я буду откровенен с вами…

«Посмотрим, какую-то ложь мне поднесет этот негодяй!» – мысленно проговорил Ороче и вслух продолжил:

– Зная вашу благородную, честную натуру, я и рассчитывал на это!

– Вы опасаетесь, конечно, чтобы, возвращаясь в наш лагерь вместе со мной, мы не были заподозрены в бегстве!

– Ваша удивительная проницательность положительно поражает меня! – воскликнул Ороче.

– Это весьма естественно, – продолжал с превосходно сыгранным добродушием Бараха, – двое всегда скорее могут обратить на себя внимание, чем какой-нибудь одинокий путник, не так ли?

– Вы положительно читаете мои мысли! – снова воскликнул Ороче с таким восхищением, что Бараха на мгновение почувствовал даже некоторый страх.

– Ну, в таком случае, вы, без сомнения, согласитесь с тем, что я намерен предложить вам!

– Еще не зная, о чем пойдет речь, я уже заранее готов изъявить вам свое согласие, так как никому не доверяю только наполовину, а тем более своим близким друзьям!

– Не хотите ли вы этим сказать, сеньор, что вовсе не доверяете им?

– О, сеньор Бараха, как можете вы говорить такие вещи! – воскликнул Ороче, картинно драпируясь в лохмотья, которые он называл своим плащом. – Я постоянно грешу как раз в обратном!

– Итак, я полагаю, что лучше всего нам будет добраться до лагеря в одиночку. Пусть каждый из нас выберет свой маршрут. Я первый подаю пример!

– Позвольте еще два слова! – остановил его Ороче. – Где же мы встретимся с вами?

– У разветвления реки! Тот, кто туда прибудет первым, подождет другого!

– А долго ли? – спросил Ороче с прекрасно сыгранной наивностью.

– Это будет зависеть от степени нетерпения прибывшего первым и от степени его дружеского расположения к тому, кого ему придется ждать!

– Эх, черт возьми! – воскликнул Ороче. – В таком случае, если, к примеру, я прибуду первым, а вы, вследствие какого-нибудь несчастного случая, предположим, падения в пропасть или меткой пули, будете лишены возможности явиться к условленному месту, я буду обречен ждать вас там до второго пришествия Христова!

– Такого рода самоотверженная дружба с вашей стороны нимало не удивляет меня! – ответил Бараха прочувствованным тоном. – Но я не имею права принять такой жертвы! Нет, если вы ничего не имеете против, мы назначим для ожидания всего один час времени, после чего…

– После чего прибывший первым к реке вернется в лагерь, оплакивая своего друга!

Порешив на этом, друзья отправились каждый своей дорогой в различных направлениях; некоторое время они оставались в виду друг друга, но вскоре оба скрылись в густом тумане Туманных гор.

Когда гамбусино, на котором дырявый плащ развевался, подобно лохмотьям на огородном пугале, наконец окончательно исчез из глаз Барахи, последний приостановился и стал осматривать местность, но не с целью отыскать кратчайший путь, ведущий к разветвлению реки, отнюдь нет!

Полагаем, читателя не удивит, что он столько же помышлял о возвращении в лагерь, сколько о том, чтобы добровольно предать себя в руки охотников, от которых они бежали. Нет, Бараха был не столь прост! Он просто отыскивал теперь такое местечко, где бы ему можно было с удобством и в полной безопасности предаться прелестям продолжительного безделья, предоставив Ороче томиться в скучном ожидании его прибытия на условное место. Жадный гамбусино не хотел слишком удаляться от этих мест. Только он не принял в расчет трех охотников и нежных чувств своего друга.

Неподалеку от того места, где остановился, в углублении небольшой скалы он заметил весьма заманчивый грот, устланный на дне сухими травами и выглядевший очень уютно. Сойдя с коня, Бараха разнуздал его и пустил пощипать траву, а сам, достав из кожаной альфорхи^[1], привешенной к его седлу, горсть маиса и смочив его водой из своей фляжки, приготовил себе тот скромный завтрак, в котором чувствовал теперь некоторую потребность.

Но, расположившись на мягкой подстилке и завернувшись в свой плащ, он тщетно мечтал забыться сном на несколько часов: сквозь сомкнутые веки его глаз золото долины прельщало его своим обольстительным блеском и не давало ему заснуть. Вдруг в его мозгу молнией сверкнула пугающая мысль, заставившая его вздрогнуть: а что, если Ороче где-нибудь подстерегает его и только ждет удобной минуты, когда он забудется сном, чтобы неожиданно напасть и отделаться от него?!

Вскочив с ложа, бандит внимательно осмотрелся кругом, но всюду было тихо и безмолвно, только ветер пустыни тянул свою заунывную песню в ущельях темных скал.

– А! – воскликнул Бараха, снова укладываясь на прежнее место. – Ороче подождет меня минут пять, затем… затем отправится…

На этом Бараха внезапно прервал свои размышления: до его слуха явственно донеслось конское ржание.

«Ого! – подумал он. – Уж не остался ли в горах Ороче, чтобы избавиться от надобности ждать меня там до второго пришествия Христова?!» И, проворно взнуздав коня, Бараха вскочил в седло, держа наготове заряженный карабин.

Не успел он проехать нескольких сотен футов, как его взору представилось зрелище настолько же неожиданное, насколько и внушающее опасения.

Он выехал на довольно широкий естественный мост, перекинутый природой через один из рукавов реки, который пробил себе путь сквозь главную цепь Туманных гор.

Проток этот, не особенно широкий и не отличавшийся большой глубиной, исчезал на мгновение под скалистым сводом моста и затем, пройдя значительное пространство под землей, впадал в озеро близ Золотой долины.

Пирога из березовой коры, в которой сидели двое мужчин, неслась вниз по течению, и в тот момент, когда наш искатель приключений заметил ее, уже скрывалась под темным сводом моста, так что гребцы вряд ли заметили всадника.

Бараха успел, однако, разглядеть странный наряд двух незнакомцев, которым суждено вскоре играть в этой истории весьма видную и притом трагическую роль.

Едва успели скрыться из виду странные пассажиры пироги, как новые страхи и опасения овладели злополучным искателем золота.

Встревоженный конским ржанием, донесшимся до него, Бараха озирался вокруг, желая предупредить грозившую ему опасность, и был прав: из тумана, заволакивавшего ближайшее ущелье, появилась фигура человека с винтовкой в руках, направлявшегося прямо к нему. Человека этого он узнал сразу: то был Ороче собственной персоной!

Бараха мигом соскочил с коня, увидев, что Ороче вскинул винтовку, и тут раздался громкий взрыв хохота, сопровожденный следующими словами его приятеля:

– Клянусь Богом, сеньор Бараха, вы издали так походите на Кучильо, что я чуть было не сделал роковой ошибки, ошибки, о которой я сожалел бы…

– До второго пришествия Христова! – иронически подхватил Бараха.

– Даже, быть может, и после того! Но теперь, раз уж мы вновь оказались в дружеской компании, то не лучше ли нам отложить в сторону наше оружие?!

– Охотно! – отозвался Бараха, точно так же, как и его приятель, не имевший ни малейшей охоты вступать в опасный поединок: он имел в виду возможность отделаться от своего друга где-нибудь из засады, заманив его в западню, или же захватить врасплох, не подставляя понапрасну собственного лба под выстрел.

И вот оба они, закинув ружья за спину, приблизились друг к другу, сохраняя тем не менее положение вооруженного мира.

– Ну кто мог ожидать, что вы здесь?! – воскликнул Ороче.

– А вы-то? Ведь и вы, кажется, намеревались направиться к месту свидания?

– Да, но горный воздух так полезен мне, что я немного задержался! – бесстыдно заявил Ороче.

– А мне внезапное головокружение и дурнота помешали продолжать путь. Я чертовски подвержен головокружениям! – жалостливым тоном сказал Бараха.

После этого оба достойных приятеля принялись уверять друг друга в своей безграничной преданности и расположении. Затем Бараха сообщил о странной встрече с незнакомцами, ехавшими в челноке.

– Вы видите, что наши интересы теперь более чем когда-либо требуют, чтобы мы оставались вместе. Поедем в лагерь вдвоем, а впоследствии никто не помешает вам вернуться сюда, чтобы пользоваться прекрасным горным воздухом, который так полезен вам!

– А теперь вы уже не чувствуете более головокружения или дурноты?

– Нет, это было, вероятно, с горя, что мы расстались с вами!

– В таком случае, с Богом, в путь!

Но тут новый непредвиденный случай задержал двух хитрецов. От места их встречи шла вверх узенькая тропа, проложенная, вероятно, дикими козами. Следуя по ней, нетрудно было пробраться совершенно незаметно между скалами позади пирамидального холма и вернуться в долину вне досягаемости выстрелов Красного Карабина и Хосе.

– Изберем эту тропинку! – проговорил Ороче. – Чего нам медлить долее? Будьте добры, укажите мне путь, я последую за вами!

– Нет, я, конечно же, не сделаю этого! – учтиво возразил Бараха. – Я слишком хорошо воспитан для этого и прекрасно понимаю требования вежливости, дорогой сеньор!

– О! – воскликнул, в свою очередь, Ороче. – К чему такие церемонии между добрыми друзьями?!

– К тому же моя лошадь пуглива, а я близорук и не могу служить проводником. Клянусь честью, вы окажете мне громадную услугу, если поедете вперед, поскольку тропинка слишком узка, чтобы по ней возможно было ехать двум всадникам в ряд!

– Ну, полно, будьте откровенны, сознайтесь, сеньор, что вы не имеете ни малейшей охоты возвращаться в лагерь даже и вдвоем!

– Так же как и вы, сеньор!

– Вы бы желали, конечно, отправить меня ко всем чертям, сеньор Ороче?

– Да и вы, кажется, желаете того же, любезный сеньор Бараха?

Бараха смерил своего собеседника ироническим взглядом.

– Не отпирайтесь, сеньор Ороче, – сказал он, – вы только для того хотели заставить меня ехать впереди, чтобы всадить мне в затылок пулю из своего карабина!