Следователь прокуратуры Московской области юрист первого класса Савва Алексеев с тоской посмотрел на отливавшую черненым серебром в свете фар ленту шоссе, бегущую навстречу их разгонной «девятке», и едва удержался от какого-нибудь подходящего к случаю крепкого словца. Начавшийся каких-нибудь два часа назад «собачий» год почти моментально оправдал свое название…

Впрочем, если память ему не изменяет, прошлогодняя ночь самого любимого россиянами праздника была еще хуже: сегодня он по крайней мере успел осушить бокал шампанского под бой курантов, а тогда и вовсе пришлось дежурить с восьми вечера до восьми утра. Единственное, о чем сейчас жалел Савва, – так это что за прошедшие два часа не успел напиться до состояния, исключавшего срочный вызов на работу – то бишь на место очередного происшествия. А все Люська – жена… Она и виновата, поскольку решительно убрала с новогоднего стола аппетитно запотевшую бутылку «Путинки»… Вот пусть теперь и кукует одна наедине с оставшейся после распития «Абрау Дюрсо» бутылкой полусухой кислятины!

Мысль о том, что Люська сама себя наказала, слегка улучшила настроение Саввы Васильевича. В этот момент позади «девятки» запела милицейская сирена, и почти сразу в зеркале заднего вида показался, пока еще далекий, микроавтобус «мерседес», окруженный всполохами разноцветных сине-красных огней, крутившихся и моргавших на его крыше.

– О!.. Кажись, наши, – добродушно хмыкнул пожилой водитель «девятки» Виталий Иванович, просидевший на работе в облпрокуратуре за баранкой уже добрый десяток лет. – Быстренько, однако, собрались…

– Притормози немного, – буркнул Алексеев и покосился на водителя. Спокойствию Виталия Ивановича можно было только позавидовать: словно и не его оторвали от новогоднего стола: трезв как стеклышко, ни намека на недовольство.

Между тем неуместно праздничного вида микроавтобус успел нагнать прижавшуюся к обочине «девятку» и тоже остановился. Дверца его плавно отъехала в сторону, и из глубины салона высунулась хорошо знакомая Савве физиономия Олега Александрова, капитана из подмосковного угро.

– Привет, Савва… – Он дождался, когда Алексеев выберется из машины и, обойдя ее, подойдет к «мерседесу» вплотную. – С Новым годом тебя, дорогой коллега!

– И вам того же и по тому же месту, – буркнул следователь, протягивая для пожатия руку. Олег фыркнул и мотнул головой:

– Да уж… Обильный обещает быть годик, если начинается сразу с пяти трупешников… Залезай к нам, место есть!

Алексеев кивнул и, наказав Виталию Ивановичу следовать за микроавтобусом, нырнул в теплое нутро салона.

– Ого… Неужто все в сборе? – Он оглядел не самые радостные лица пассажиров, среди коих кроме Олега обнаружился еще один знакомец из угро – Боря Погорелов, недавно получивший майора. Остальные двое знакомы Савве не были.

– Разреши представить, – усмехнулся Олег. – Вот этот приятный молодой человек в модных очках, скрывающих умные глаза, – новый эксперт-криминалист из нашего ГУВД, а белокурая красавица вовсе не снегурочка, как ты, вероятно, подумал, а Женечка Адамова, судмедэксперт…

«Молодой человек в модных очках» усмехнулся и кивнул Алексееву:

– Будем знакомы – я Тимур Алиев, действительно из ЭКУ… С Новым годом!..

– С Новым… – Савва Васильевич наконец улыбнулся и с любопытством покосился на Адамову, очень миловидную блондинку в распахнутой дорогой шубке из норки. Девушка серьезно кивнула следователю и тут же отвернулась: в пышных локонах искорками засверкали блестки, похожие на первый снег, которым нынешняя кислая зима так пока и не побаловала ни москвичей, ни жителей Подмосковья.

– Не знаешь, далеко еще? – поинтересовался Олег, дождавшись, когда Савва усядется на свободное место. – А то я в этой стороне в последний раз был с полгода назад, если память не изменяет…

– Километра два осталось, не больше. – Алексеев вздохнул. – Ты хоть в курсе, кого там уложили?

– А ты что, не в курсе?!

– Разумеется, нет! – Савва Васильевич нахмурился. – Единственное, что сказал дежурный: мол, срочно собирайся, на сорок втором километре Горьковского расстреляна машина, куча трупов… Через двадцать минут за мной уже заехали.

– А, ну да… Тебе ж от дома, считай, только до Балашихи час пилить… А дельце, похоже, Савва Васильевич, тухлое: среди трупов по крайней мере один почти стопроцентно тянет на заказняк: господин Сурик…

Алексеев в ответ округлил брови и, не удержавшись, присвистнул:

– Это который банк «Континент-трасс»?!..

– Он самый… Допрыгался наш Вадим Вячеславович по ходу…

– Дьявол… Вот дьявол!.. Только этого нам и не хватало… А остальные?

– Про остальных на месте узнаем, – покачал головой капитан, и как раз в этот момент из-за плавного поворота шоссе полыхнул яркий, но, к сожалению, совсем не новогодний свет, а в лучах фар «мерседеса» засветилась полосатая милицейская лента, перегораживающая трассу…

Первое, что бросалось в глаза, был косо стоявший на обочине черный «БМВ» с пулевыми отверстиями на лобовом стекле. Метрах в ста от него поперек шоссе застыл «мерседес» с распахнутыми дверцами, у которого стекол, во всяком случае боковых со стороны водителя, и вовсе не осталось. Возле него неподвижно стояли две фигуры в милицейской форме, еще метрах в пятидесяти дальше виднелась вторая полосатая лента и две припаркованные на обочине машины: обычный милицейский «газик» и какая-то иномарка с плотно закрытыми дверцами.

– Кто выехал-то? – хмуро поинтересовался Алексеев, прежде чем открыть дверцу затормозившего микроавтобуса. – Балашихинские?..

– Не-а, Купавна… Ладно, пошли!

– Погоди… Кто их тут в такое время вообще обнаружил?

– Я так думаю, – буркнул Олег, – хозяин во-он той иномарки, насколько знаю намылившийся вместе со своей подружкой продолжить празднование Нового года в столице…

Капитан Александров оказался абсолютно прав. Первым человеком, попавшим на место преступления, оказался некто Сергей Сергеевич Попов, двадцативосьмилетний предприниматель из Павловского Посада, вознамерившийся, вероятно под воздействием шампанского, вместе со своей девушкой по имени Катя рвануть по пустой, как он думал, новогодней трассе в столицу к друзьям… От алкогольных паров, подвигнувших его на такое решение, правда, к моменту прибытия дежурной группы областного ГУВД и следователя у означенного предпринимателя и следа не осталось. Так же как и от праздничного настроения. О девушке и говорить не приходилось – истерика, случившаяся с ней при виде расстрелянных машин, длилась с небольшими перерывами по сей момент…

Направляясь к ближайшей из пострадавших иномарок – черному «БМВ» – Савва Васильевич углядел еще одну прибывшую на место преступления бригаду – медицинскую: реанимационный автобус, почти точная копия их собственного «мерседеса», стоял в стороне на обочине, и, судя по мельтешившим на его матовых стеклах теням, работа для докторов все-таки нашлась.

– Что там? – Следователь повернулся к суетливо кинувшемуся им навстречу замерзшему лейтенантику, кивнув на реанимационку.

– Двое охранников т-только р-ранены, – доложил тот. И, подумав, добавил: – Т-тяжело, правда…

– В сознании?

– Од-дин… Я его опросил н-немного…

– И что?

– Г-говорит, стреляли на обгоне, из «Ауди А8»… Потом, после уже, «ауди» развернулась и рванула от Москвы…

Следователь вздохнул и, вплотную подойдя к первой из машин, задумчиво глянул на неподвижный затылок водителя, лежавшего головой и грудью на руле. Судя по его позе, парень был убит наповал первыми же очередями, следы которых были хорошо видны на полуоткрытой дверце машины.

– Охрана ехала здесь?

Лейтенант молча кивнул. Савва Васильевич глянул на него сочувственно и, поколебавшись, отослал парня в машину:

– Идите погрейтесь, поговорим позже. Вы совсем окоченели!

Он некоторое время постоял возле замершей черной машины, наблюдая за слаженной суетой возле «мерседеса», в котором находился убитый банкир: что-то подымал с земли присевший на корточки Тимур Алиев, стоя рядом с ним, тихо переговаривались Олег с Борисом Погореловым. Судмедэксперт к своим обязанностям еще не приступала, нетерпеливо поглядывая в сторону Алексеева, замешкавшегося возле «БМВ».

Картина, ожидавшая Савву Васильевича в салоне второй машины, была по-настоящему ужасна: за пятнадцать лет своей работы в органах следователь успел повидать всякое и, как ему казалось, давно утратил свою врожденную впечатлительность… Однако то, что он увидел, подойдя вплотную к «мерседесу», впервые за последние несколько лет вызвало у Алексеева волну тошноты, поднявшуюся от желудка и едва не достигшую глотки… Савва Васильевич выматерился и на мгновение отвел глаза…

В пассажиров этой машины стреляли из автомата с близкого расстояния: у банкира, который явно был основной целью киллера, вместо левой половины лица осталось сплошное кровавое месиво, лица женщины, застывшей в полусогнутом положении на груди Сурина, видно не было. Зато успевшие застыть на морозе волосы на затылке оказались насквозь пропитанными кровью Сурина… Да, не диво, что у подруги свидетеля случилась затяжная истерика, если она видела внутренность салона…

Алексеев с некоторым усилием оторвал взгляд от убитых банкира и, судя по всему, его жены и, едва глянув на третьего пассажира «мерседеса», сидевшего с запрокинутой головой (ему автоматная очередь прошила шею), вздрогнул от неожиданности: он ожидал увидеть в качестве еще одной жертвы кого угодно, но… Священник?!

– Да, Савва, такие вот дела, – негромко произнес оказавшийся рядом с ним капитан Александров. – Редкий случай – батюшку замочить не побоялись!

Савва Васильевич молча кивнул, отлично поняв, что имеет в виду Олег: киллеры, так же как и в принципе братки, народ суеверный, как ни странно, и в Бога, пусть своеобразно, многие верят… А если и не верят – на всякий случай (а вдруг и правда есть?..) в священнослужителей не стреляют никогда… Во всяком случае, в его следовательской практике такого не было… Да-а-а, дела!

Он искоса глянул на тело водителя «мерседеса», скорчившееся на полу машины, и повернулся к Тимуру, как раз поднявшемуся с колен и молча отряхивающему брюки.

– Картинка… – буркнул криминалист. И, не дожидаясь вопроса следователя, коротко доложил: – Стреляли из «калаша» и из «макарова», так что киллерюг было минимум двое… Пока большего сказать не могу.

– Ясное дело, не можете. – Савва Васильевич отошел от машины и направился в сторону своей «девятки»: пора было приступать к самой занудной части работы – тщательному и подробному описанию места преступления, включавшему в себя массу деталей, которые и без этого запечатлеют снимки криминалиста, уже доставшего свою аппаратуру: расположение расстрелянных машин, расстояние между ними, положение трупов, внешний характер ранений… Затем настанет очередь того, что надиктует ему уже судмедэксперт – красотка Женечка, в данный момент с нейтральным видом стоявшая в стороне в ожидании своей очереди… Да, не позавидуешь девушке!

– Документы у них достали? – сухо поинтересовался Алексеев у Олега.

– У Сурина еще до нас извлекли, а у остальных – нет.

– Судя по всему, женщина его жена, – пробормотал Савва.

– Никак нет! – Следователь вздрогнул от неожиданности: лейтенант, которого он отослал погреться в машину, видимо, уже пришел в себя и успел образоваться рядом с ними совершенно бесшумно.

– То есть как это – нет? – переспросил тоже слегка вздрогнувший Олег.

– Убитая – блондинка, – смущенно произнес тот. – Я, когда мы только подъехали, сразу фонариком салон обшарил, она… Блондинка, словом… А Лариса Сергеевна брюнеточка…

– Откуда знаешь, знаком, что ли? – почему-то подозрительно поинтересовался капитан, отчего лейтенантик и вовсе сделался пунцовым.

– Никак нет, не знаком… То есть… Я хотел сказать, ее все знают… То есть не все, но…

– Говорите яснее, в чем дело? Откуда ее «все» или, напротив, «не все» знают? – прервал его бормотание следователь.

– От конкурса красоты! – выпалил лейтенант. – Она ж это… Почти победила, моя жена все эти конкурсы по телевизору смотрит, очень ей эта Дроздова нравилась? Она даже расстраивалась, когда Лариса Сергеевна замуж вышла… Ясное дело, разве такой муж позволил бы ей в конкурсах участвовать?

Капитан и следователь переглянулись и, дружно кивнув лейтенанту, направились к «девятке» прокуратуры уже вдвоем.

– Новое дело, – проворчал Олег. – Теперь, если при ней документов нет, еще и опознанием личности придется заниматься… Может, любовница?..

– Это вряд ли, – возразил Савва, – при жене – королеве красоты?.. Да и поженились они, если память мне не изменяет, недавно…

– Года четыре как… – уточнил капитан и остановился возле прокурорской машины. – Ладно, пойду пока замеры-обмеры для тебя делать. Боря Погорелов, когда кончит протокол со свидетелями стряпать, присоединится… В конце концов, наше с тобой дело маленькое: вряд ли такую шишку, как Вадим Сурин, да еще жертву заказухи, за нами оставят. Вот увидишь, наверняка отправят в Генеральную… Там ему и самое место!

– Твоими бы устами – да мед пить, – вздохнул следователь. – Лично у меня в этой связи какое-то дурное предчувствие…

– Не дай бог! – отмахнулся капитан. – Не, не думаю… Ладно, давай работать, а то и до вечера с бумагами не расплюемся… А кстати, как тебе Женечка?

– Какая Женечка? – Савва не сразу понял, что прославившийся среди коллег своим неистребимым женолюбием капитан имеет в виду нового судмедэксперта. – А-а-а, снегурочка…

– Если бы! – искренне вздохнул Олег. – Она не снегурочка – настоящая снежная королева: на мужиков вообще не реагирует!..

– Сочувствую, – ухмыльнулся Алексеев.

На самом деле сочувствовал он на данный момент исключительно самому себе. Дело было не только в испорченной в очередной раз новогодней ночи и даже не в ожидающих его впереди упреках жены по этому поводу. А как раз в том самом дурном предчувствии, от которого отмахнулся капитан. Савва Васильевич понимал, что, если прокурор области примет решение повесить на них это дело, вести следствие будет тот, кто и выезжал на место преступления.

В этой ситуации надо бы заранее подумать о возможном направлении следствия… Дело в том, что каким бы привлекательным и чуть ли не единственно возможным вариантом ни выглядело в этой связи заказное убийство банкира, за которым, по слухам, водились помимо всех прочих грешков и темные, чуть ли не околокриминальные делишки, наличие трупа священнослужителя, с точки зрения Саввы Васильевича, в эту версию укладывалось с трудом… Даже, можно сказать, вовсе не укладывалось.

Правда, не исключено, что он преувеличивает степень суеверности бандюков… Или просто поотстал от жизни и не засек момент, когда среди киллеров появились закоренелые циники-материалисты.

Алексеев вздохнул, открыл дверцу «девятки» и забрался на переднее сиденье, не потревожив при этом мирно спавшего за рулем Виталия Ивановича.

Следователю Савве Васильевичу Алексееву недавно исполнилось сорок лет, которые ему никто не давал, поскольку выглядел он и в самом деле отлично. Матушка-природа хорошо вылепила его – высокого, спортивно сложенного блондина с правильными чертами лица, темными проницательными глазами и в меру тяжелым подбородком, свидетельствующим о сильном, а возможно, и упрямом характере… Чего ему недодала, правда, уже не природа, а судьба, – так это везения: при своем действительно высоком профессионализме, остром уме и весьма чуткой интуиции Савва Васильевич вполне мог бы к нынешнему сороковнику сделать куда более блестящую и успешную карьеру, чем ту, которая имелась у него в наличии.

Однако, будучи работником среднего звена облпрокуратуры, Савва Васильевич, прибывший в свое время для поступления в столичный вуз с обширных просторов Восточной Сибири, ни о каких особых карьерных взлетах не грезил, искренне полагая, что и без того жизнь у него, обычного деревенского паренька, сложилась вполне удачно. А то, что жена придерживается на сей счет иного мнения, Алексеева волновало не слишком сильно: если бы Людмила была права в своих претензиях, вряд ли бы их единственная дочь Верочка пошла по стопам отца, поступив год назад на юридический. Само по себе это обстоятельство являлось в глазах Саввы Васильевича свидетельством вполне удавшейся жизни и карьеры.

Кроме того, несмотря на неурочные выезды по праздничным дням, да и не по праздничным тоже, несмотря на ворчание Люськи и на свое собственное – как, например, сегодня, – работу свою следователь Алексеев любил. И никакой другой для себя лично не представлял.

Посидев с минуту в машине просто так, он наконец достал с заднего сиденья свой потрепанный кейс, положил на колени и извлек из него пачку необходимых бланков, ручку и линейку. Но прежде чем приступить к заполнению бумаг, еще раз поглядел на суетившихся возле расстрелянных машин людей, на острые, черные верхушки деревьев вдали, проступившие на фоне едва заметно посветлевшего неба.

А совсем далеко – там, где лента шоссе пропадала из вида, между нею и темным небесным куполом, – уже протянулась тоненькая огненно-красная полоска-ниточка: первая ночь нового года подходила к концу. Занимался рассвет.