Цитаты из книги «Такие разные миры»

хотел сказать, почти прокричал: – Имам[46]! Да, точно. В присутствии имама. Я была шокирована этим заявлением, а потом вспомнила о его записке, в которой он уже упоминал, что тайком изучал ислам, и мне стало понятно, откуда он знает об этом. – Ты… – Да-да, восточная красавица. Я хочу принять ислам. Вместе с тобой. Если ты не против.

– Зайдем в мечеть? Меня очень удивило его предложение. – Зачем? – спросила я, выбросив опустевший стакан в мусорку вместе с трубочкой. – Я хочу принять ислам. Я была готова ко всему что угодно… В смысле, серьезно ко всему, но только не к тому, что выдал этот парень секунду назад. – Что ты сказал? – спросила я. – Что слышала, дурочка, – усмехнулся он. Растерянность заменила все чувства разом. Я хлопала глазами, хотела себя ущипнуть, чтобы убедиться в том, что это не сон. Что я в своем уме. Так мы и оказались около небольшой и малолюдной мечети, в которую мои родители часто захаживали, чтобы помолиться. – Хватит, Элиас, – сказала я, затормозив. – Твоя шутка зашла слишком далеко. Идем обратно. – Но это не шутка, – серьезно сказал он. – Я читал, что ислам можно принять в присутствии… эм… Сейчас, минутку, я вспомню. Только не подсказывай! – Он изо всех сил напрягся и, вспомнив то, что

девушка как Ламия выбрала ее. И разобраться хотелось в правде. Я постоянно видел пренебрежение к эмигрантам, боязнь и осуждение которое на них лилось со всех сторон. И был уверен, что все так и есть. Наверное они реально заслуживают этого. Потому что весь мир слышал о Хамасе или Аль-Джихаде. Эти ребята делали не самые приятные вещи и пугали всех. А когда ты видишь одного из них рядом ну причин волноваться становится больше. Вот и я был такго такого мнения. Пока не увидел семью Ламии. В тот день пришлось убедиться в том как многие ошибаются. У нее потрясающие родители. Да отец конечно англичанин, а вовсе не какой-нибудь араб но мама. Она не была одной из тех типичных женщин как всем внушали. Рабыня, безвольная, угождающая своему мужику. Такими все выставляют у нас в стране мусульманок. Мама Ламии не такая. И Ламия тоже не будет такой. Я просто как идиот сейчас. Готов на все ради нее. Это какая-то болезнь. Посильнее любой другой. Ламия Уайт просто безжалостно украла мое сердце и я уже не знаю куда себя девать. Она такая недоступная и скрытная. Как ходячая загадка. Как какой-то супер сложной пазл. Меня это убивает и привлекает одновременно.

был конечно. Я сравнивал свои чувства которые испытывал смотря на нее с некотрым некоторым противоречивым восторгом, которое испытывали девчонки глядя на какого-нибудь Банди. Даже несмотря на те зверства что он совершил и на то что его блин приговорили к казни на электрическом стуле и должны теперь через пару лет вроде казнить его. Конечно странно что я сравнил Ламию с серийным убийцей. Самому смешно становится. Но меня тоже как бы можно понять. Я ее сперва видел как девчонку в общем одну из тех, кто тогда порезал меня. Было фигово честно скзать сказать. Столько крови было, уверен был что прямо там и умру. После этого считал всех этих арабов дикарями. Думал она такая же. Но нет. Она оказлась оказалась потрясающей. Я даже сейчас вспоминаю день когда она утерла мне нос ездой на скейте. Это было очень круто. Я наверное впервые в нее влюбился именно в тот день. А еще в ней было кое-что… Плевать она хотла хотела на мнение окружающих. Вот что в ней меня зацепило. Такая классная господи. Уже наверное месяц прошел пока я собрал книги которые нужны были. В мечеть сходил, попросил чувака оттуда ну который там глвный главный, как священник если говорить о церкви. В общем я его попросил эти книги озвучить на кассету, чтобы я слушать мог. Пришлось даже рассказать ему о своей идиотской болезни. Так он вместо того чтобы просто записать свое чтение мне еще дал кассету с чтением Корана. Я был очень ему благодарен. И все время думл думал о Ламии. О том что смогу заставить ее улыбаться когда она наконец увидит что я стараюсь. Ради нее в первую очередь. А вот во вторую очередь мне самому интересно что в этой религии такого особенного что такая

Я сделала вдох. Достаточно глубокий и долгий, чтобы успеть подготовиться морально. Ожидания были самыми худшими. Ненавистью, наверное, пропитана каждая буковка. Это такая форма садизма, но в отношении самой себя. Так называлось то, что мне хотелось сейчас сделать. Итак, я развернула лист бумаги. В общем, не думал, что докачусь до чего-то подобного… Блн Блин я как девчонка какая-то решил днвник дневник вести. На самом деле конечно это никакой не дневник а просто. Ну типа просто хочу как-то высказаться что ли. По другому сложно. Нет никого кому мжно можно все это сказать в общем. У Элиаса красивый почерк, но много исправленных слов. В некоторых местах букв не хватало. Я ничего не знала о дислексии, и, возможно, это одна из особенностей. Вероятно, кроме чтения, он испытывает трудности и с письмом. Я продолжила читать, набрав в легкие еще больше воздуха. А сказать-то я хочу о Ламии. Восточная красавица. А она ведь рельно реально красавица. Я это заметил сразу еще тогда когда она в школу пришла певый первый раз. Такая необычная и хорошенькая. От неожиданности я отодвинула руку, держащую листок, в сторону, чтобы переварить прочитанное. А потом продолжила. Мне было стрмно стремно признаться в этом. Ну в том что мне она понравилась поэтому я как идиот пытался отмести все подозрения от себя. Сейчас себя виню за то что так обошелся с ней. А она ведь и так много плхого плохого повидала в жизни. Капец я мудаком полным

Местечко, в котором хранились вещи Элиаса. Я решила, что хочу что-нибудь с ними сделать. С его учебниками, может, с журналом и парой комиксов, которые лежали в стопке на полке. Мне хотелось взять их в руки и разорвать в клочья, а потом эти самые клочья запихнуть обратно, чтобы, когда Элиас откроет шкафчик, оттуда посыпались бы одни кусочки бумаги. Я огляделась. Всем было все равно, никто на меня даже не смотрел, каждый занят своими глупыми разговорами. Мне показалось, это отличная возможность. Все считают меня плохой? Отлично. Тогда я буду плохой. Я приоткрыла дверцу шире и взяла первое, что попалось под руку: комикс X-Men. Выпуск выглядел совсем новеньким, будто Элиас купил его на днях. Здорово. Значит, боль от утраты будет сильней, если я разорву этот журнал. Но я не успела воплотить свою задумку, потому что что-то упало к моим ногам. Небольшой сложенный лист бумаги, заточенный между страницами комикса. Я отложила журнал и наклонилась, чтобы подобрать листок. Это было что-то вроде записки. Мое дурацкое отношение к Ламии Уайт. Вот что было написано небрежным почерком на одной стороне сложенного вчетверо листочка. А внутри – много текста. Это было видно невооруженным глазом по текстуре и просвечивающим чернилам ручки. Мне показалось невероятно интересным сейчас прочесть все, что излилось из его души. Я даже понимала, что прочитанное мне не понравится. Но сопротивляться… сопротивляться любопытству я, как всегда, не могла.

От такого заявления я, наверное, раскраснелась еще больше. – И то, что я не могу до тебя дотронуться… – Голос Элиаса вдруг стал более серьезным, а веселая улыбка сползла с губ. – Должен признаться, иногда это невыносимо.

мере, меня точно. – Не буду я это говорить. Он издал смешок, тыкнув карандашом в кончик моего носа. Я даже опешила. – Ты такая милашка, Ламия. Прямо само очарование. И когда ты стесняешься… Короче, мне очень-очень хочется тебя потискать.

А что насчет свинины? – Ученые давно доказали ее вред. Это животное грязное, оно питается мусором и… ну… – Дерьмом? – улыбнувшись, добавил Элиас. – Скажи это слово. Дерь-мо. Нечего стесняться. По крайней

Я опустила взгляд на карандаш, который Элиас достал из заднего кармана. Он заляпал его кровью, которой были перепачканы пальцы. Но тот конец карандаша, что смотрел в мою сторону, был чист. Я взялась за него. Это наша договоренность. Наша единственная физическая связь.