Цитаты из книг автора «Фернандо Арамбуру»

На самом деле нами движет эгоистическое желание продолжить себя самих в нашем потомстве. Пожалуй, мы были бы способны извлечь из собственных детей их личность, как извлекают тело зверька из шкуры, собираясь сделать чучело, и набить их опилками своего собственного я.

Он молчит. Я молчу. Занимаюсь своим делом, а он занимается своим. Именно так мне нравится жить рядом с кем-то на одной планете.

Дедушки и бабушки, они такие. Разрешают внукам то, что запрещали своим детям, и подобным свинским способом хотят завоевать их любовь.

Сегодня он знает, что есть некие “до” и “после” – до и после первого убитого тобой человека, хотя, как он считает, многое зависит от твоего характера. Ведь если, к примеру, ты взрываешь ретранслятор или банковский офис – да, ты что-то разрушаешь, но такие вещи можно починить, восстановить. Человеческую жизнь – нет.

И вдруг Хосе Мари понял: чтобы попросить прощения, надо обладать куда большей смелостью, чем для того, чтобы выстрелить из пистолета или привести в действие бомбу. И то и другое может сделать кто угодно. Достаточно быть молодым, легковерным и иметь горячую голову. А чтобы искренне, хотя бы только в словесной форме, попытаться загладить причиненное тобой зло, надо быть до чертиков смелым.

В чем заключалась эта истина? Понятно в чем. В том, что он творил зло, убивал людей. Ради чего? Ответ наполнял его сердце горечью: выходит, что просто так. Столько крови пролито – и ничего, никакого тебе социализма, никакой независимости, шиш тебе с маслом. У него сложилось твердое убеждение, что сам он стал жертвой мошенничества.

Интересовался политикой. Раньше ему казалось, будто вся эта брехня и теоретическая мутотень только отвлекают, заставляют сворачивать с прямой дороги, ведущей к достижению цели. Вооруженная борьба – кратчайший путь. Теперь он вдумчиво читал статьи, брошюры, любые агитационные листовки или заявления, выпущенные организацией. Ему было уже мало просто подпитываться мыслью, что он продолжает участвовать в борьбе, и с некоторых пор он стал упорно подбирать аргументы, которые оправдывали бы их борьбу и с очевидностью доказывали бы, что она справедлива и необходима. Да, и еще одно: что ее поддерживает большинство баскского народа. Из крепкой веры в последнее он черпал душевные силы. И как только выпадал подходящий случай (например, на еженедельных собраниях, где заключенные боевики ЭТА вырабатывали линию поведения в тюрьме в соответствии с инструкциями, полученными с воли), начинал выступать/спорить – с пеной у рта, фанатично, а пошли бы вы все на…

Мы ответили на призыв родины. А другие предпочли жить в свое удовольствие. Наверное, оно и всегда так было. Одни жертвуют собой, а другие этим пользуются.

Друзья, дурная компания – вот кто замутил мозги этому негодяю, вбил ему в башку идеи, из-за которых он разрушил жизнь многих и многих семей. И при этом наверняка считает себя героем. Говорят, он из самых упертых. Из самых упертых или из самых безмозглых. Он ведь понятия не имеет, с какого конца книгу начинают читать.

А меня политика и тогда не интересовала, и сейчас не интересует, а уж мужа моего тем более.