[7 июня 1836 г.]

В данном мне полномочии от главного компании правления, 1835 года марта месяца, за подписанием господ директоров, и в приложенной при оном копии с проекта записки от г-на вице-канцлера, долженствовавшей служить инструкциею правителю Российско-Американских колоний, заключается поручение, возложенное на меня исполнить во время проезда чрез Мексику; а для совершения сего пути снабжен я был пашпортом за подписью г-на вице-канцлера графа Несельроде и с приложением государственной печати.

Упомянутое полномочие, писанное на русском языке без перевода на иной европейский язык и заключавшее в себе все пункты, по коим предполагалось трактовать с правительством Мексики, по сим причинам не могло быть предъявлено оному правительству в виде кредитива. Да если вспомним, что полномочие сделано мне было частными лицами и подданными государства, не признавшего независимость Мексики и не имевшего никаких политических сношений с правительством новой республики, то убедимся, что самое предъявление подобного кредитива должно бы оскорбить тщеславие главы конфедерации. Вышеупомянутая записка, по содержанию своему, должна была оставаться тайной для правительства республики.

Наконец, пашпорт, не будучи скреплен мексиканским агентом в России, по существующему в Мексике постановлению, был признан недействительным.

При таковых обстоятельствах мог ли я надеяться проехать в Мексику? И в самом деле, единственно влиянию английского консула в Те-пике г-на Баррона (гишпанца по природе), обязан я за пропуск меня из Сан-Блаза чрез Тепик, Гвадалахару, Лагос и другие города до самой Мексики; а далее до Вера-Круза прусский генеральный консул г-н фон Герольт доставил мне пашпорт.

А достигнув Мексики, что мог я предпринять в пользу моего поручения, не имев, как выше изложено, ни одной бумаги, ни одного документа, которые бы могли убедить главу республики в том, что действую по предписаниям высших государственных лиц России и с разрешения самого государя императора?

Конец ознакомительного фрагмента.