All characters appearing in this text are invented by me. Any resemblance to real people, gods, or other beings, living, dead, or undecided yet, was, is and will be absolutely coincidental.¹

Глава 1. Этика и эротика – не близнецы ли сёстры?

– Зануде взнетерпелось вдруг меня пообонять? – озорно прозвучал из темноты необычайно мелодичный, отдалённо напомнивший мне нежный звон хрупких, подвешенных на тоненьких ниточках в опасной близости друг к дружке и наперебой обсуждающих между собой малейшее движение воздуха обсидиановых пластинок, голос Головы, – может, даже поосязать?

Окружающая меня кромешная мгла неожиданно игриво ущипнула меня за левую щёку.

– Наверное, и голенькой меня увидеть размечтался? Ах, как я тебя понимаю, шалунишка…

В этот раз та же непроглядная тьма бесцеремонно потрепала покрывшуюся суточной щетиной мякоть уже на правой стороне моего лица.

– Придётся потерпеть!.. Право, не время сейчас, малыш, – поддразнил меня до самых мурашек на моей довольно толстой коже томный шёпот, невесомо легко защекотав меня где-то в междуушии, – да и возможность эту надо ещё заслужить, мой герой.

– Фу, ну что за манеры?! – скривился я угрюмо, – прямо оторопь берёт. Давеча я был о Вас лучшего мнения, сударыня. Во-первых, на «ты» я с очень узким кругом. Во-вторых, я – любящий отец и муж – не давал никому повода со мной пошлить подобным образом. Даже Вам – Древним Богам. И в своих потребностях я привык ориентироваться сам, без сующих свой длинный нос куда не просят.

«Голенькой увидеть, ха!.. ты это слышал?», – это я уже своему внутреннему возмущённо.

«Да мы таких голеньких на Яндекс картинках, если захотим! – тут же горячо поддержал моё негодование мой внутренний, буквально минуту назад удалившийся, громко хлопнув дверью, куда-то вглубь меня, по обыкновению обидевшись непонятно на что. – Хотя… раз уж сами предлагают… стоит ли обижать отказом?», – задумался он вдруг со свойственной ему непосредственностью.

Чем это он там расхлопался? Я, конечно, сочувственно понимаю, как нелегко ему со мной, моему внутреннему: он же ярко выраженный экстраверт, а я – далеко наоборот. Но хлопать-то зачем внутри меня? А вдруг сломается там что? И кто чинить будет?

– Ух ты, жжётся!.. Прям как настоящий!.. – выдержав две короткие, но успевшие вызвать у меня животное, с трудом мной подавленное желание куда-нибудь убежать и спрятаться, паузы, засмеялась вдруг Голова. То ли действительно с ноткой одобрения в голосе, то ли мне просто захотелось услышать то, чего не было и в помине.

– Ну что-ж, отец и муж, так и быть, – мелодично ласкающий слух до этого момента голос Головы с каждым произносимым ею в звонко вибрирующей темноте звуком терял прежнюю игривую лёгкость, становясь всё более гнетущим своей властностью, – я обещаю, что больше не стану с тобой пошлить.

– От спасибоньки, – выстрелило из меня неожиданно. Сам удивился. Всегда был тормозом, а тут. – Но, неплохо бы…

– Мы, Смотрители Стороны Мецтли, – звук её прервавшей меня фразы, вопреки всем законам акустики, ощутимо ударил из окружающей меня со всех сторон неизвестности буквально по каждой клетке моего тела, – даём этому… эй, как там тебя?

– Вы меня перебили. Я пытался сказать, что неплохо бы Вам поучиться обращаться к собеседнику на «Вы» для начала, – упрямо отозвался я.

– Этому зануде, – невозмутимо продолжила Голова, – официальные Полномочия до завершения им Согласованной Миссии.

– Не такой уж он и длинный, – постепенно затихающий во всё ещё обволакивающей меня неизвестности, будто удаляясь, голос снова как-то… потеплел, что ли? Хотя, употребим ли данный глагол в отношении Древнего Божества?

Короче, как мне показалось, прозвучала эта фраза слегка насмешливо и будто бы чуть укоризненно. А может, даже капельку дружелюбно. Хотя, скорее всего, последнее мне просто померещилось.

Только теперь я заметил, что по моему то ли плавающему, то ли висящему в непроглядной тьме телу текут реки пота.

«Интересно, куда именно они из нас текут?» – озаботился мой внутренний.

«Тебе интересно, ты и выясняй», – отмахнулся я.

«Да ну тебя!» – снова надулся внутренний. – «Ты чего злой-то такой сёдни?»

– Мы, Смотрители Стороны Тонатиу, даём этому редкостно самонадеянному нахалу официальные Полномочия до завершения им Согласованной Миссии, – пробурчал следом уже привычно брюзгливый голос босса той влюблённой парочки чертей, что намедни нахально расплавили стену в моей кухне прямо над любимым моим чайником.

«Интересная здесь акустика», – заметил мой внутренний, явно передумав дуться.

«Ага», – лаконично отреагировал я.

– А инструктировать это убожество кто будет?! – продолжал тем временем брюзжать всё тот же невидимый во всепоглощающей тьме ворчливый голос, – ну да, как всегда! Именно нам достаётся самая грязная работа…

Примерно вот так как-то спустя промежуток времени неведомой мне продолжительности остался я с лопающейся от избытка вбитой в неё информации, непривычной к таким экзерцициям головой один-одинёшенек. Всё в той же полной неизвестности кромешной тьме. Ну и вляпался! Сидел, главное, у себя дома, на кухне, борщ варил. Никого не трогал. Даже мысленно. Вот за что мне всё это?

«Как это один?! А я?! – всхлипнул обиженно мой внутренний. – А кто тебе дал знать, что там морковка начинает подгорать?! Я что, уже никому не нужен?!»

В этот самый момент я и проснулся. Даже и не помню, успел я ему что-то ответить или нет. Надо будет спросить не забыть.

Сначала я поднял усилием воли непривычно тяжёлую голову с мокрой почему-то подушки. Затем и всё тело аккуратно, стараясь не шуметь, чтобы не потревожить сон моих смыслов, моих девочек, маленькой и малюсенькой, сковырнул с постели в уютные объятия тапок, по обыкновению умудрившихся дружелюбно оказаться там, где вздумалось их искать моим сонным ногам.

Вам не приходило в голову, что домашние тапки – существа не совсем неодушевлённые? Меня на этот счёт терзают смутные сомнения.

Глава 2. Пара слов о рекурсивности сомнений

– Для сомнений уже поздно, раз уж начали, – пробормотала начинающая свою карьеру журналиста-расследователя будущая властительница читательских умов Вероника Молина. По крайней мере, так она представлялась всякому представителю мужского пола, в чьих глазах видела хоть малейший проблеск интеллекта.

Это помогало ей перевести взгляд собеседника со своих вызывающих непроизвольное слюноотделение у большинства особей мужского пола по-девичьи трогательно округлых коленок цвета кофе-латте в область не то чтобы умопомрачительно красивого, но очень живого и выразительного смуглого скуластого лица с правильными для этих мест чертами и большими, обволакивающими собеседника, в нужный момент умеющими не мигать на протяжении требуемого времени глазами.

Благодаря этим своим природным данным и приобретённым годами учёбы умениям она с почти стопроцентной вероятностью могла при желании установить цепкий и плодотворный энергетический контакт со своей будущей жертвой.

– Где эта малышка Марисоль? Почему так долго? Ей же нельзя сильно светиться, у неё Экзамен на носу! – продолжала негодовать Веро². – Будь при мне побольше этих глупых никчемных охламонов, я бы сунулась в самое пекло ей на выручку. Но с этими двумя…

Тут она скептически оглядела своё преданно пялящееся на неё воинство. Они, конечно, молоды, неплохо физически развиты и беспрекословно ринутся делать всё, что их Владычица прикажет, эти двое, но…

– Так, собрались и затихли! – скомандовала она зачем-то и без того молчаливым помощнику библиотекаря из университетской библиотеки, сегодня впервые в своей жизни не явившемуся на работу, и сыну владелицы небольшого продуктового магазина, деловито втиснувшегося в крохотное пространство на одном из перекрёстков поблизости от дома, где сама чародейка жила в съёмных апартаментах.

Команда её прозвучала так, будто она и вправду собиралась бросать их на штурм пункта охраны в UNAM³. Даже сама чуть себе не поверила.

Неожиданно её размышления о перспективах повторить подвиг Орлеанской девы прервало несанкционированное ею то ли покашливание, то ли бормотание одного из существ, полностью, как ей казалось, подчинённых её воле не далее, как сегодня утром. Такого до сих пор в её практике не случалось.

– Кхм… кхм–кхм… эмм… такой непривычно вялый артикуляционный аппарат… нда… встречать такое приходилось мне… сейчас припомню… в Месопотамии… эммм… но там присутствовал… сейчас вспомню… да, там присутствовали инсектотоксины… да–да… кхм… нейротоксические пептиды… эмм… Androctonus Buthidae⁴… здесь я их не чувствую совершенно, – закончил обескураженно бормотать себе под нос сын лавочницы.

– Хорхе, что ты сейчас тут наговорил? – удивлённо спросила Веро. Хорхе в ответ только молча моргал не выражающими ни единой мысли, кроме бескрайней преданности его Владычице, глазами.

– Хорхе, я задала тебе вопрос! – поддала жару в голосе Вероника. Парень ещё больше налился кровью в лице, дрожь пальцев его рук усилилась, но он явно был не в состоянии произнести ни единого слова.

«Всё правильно, так и должно быть, я ни в чём не ошиблась, – старалась себя успокоить девушка, – эти никчемные носители своих ничтожных отростков сейчас полностью находятся в моей власти».

Однако её самоувещевания не могли её убедить, что и понятно. Легко поддающиеся влиянию в виде внушения девушки никогда не становятся брухами⁵.

«Вы по природе своей почти неподвластны большинству технологий мысленной манипуляции. Включая самовнушение. Вот почему даже сильная ведьма может вылечить многих обычных людей, но!.. Она практически неспособна помочь самой себе или коллеге по цеху, если у той (или у того) профессиональный уровень не ниже, чем её собственный» – вспомнила Веро уроки Маэстро.

– Эргхм… кхм… ургхм… здесь… всё ещё хуже… – неожиданно раздалось вновь почти внутриутробное бормотание. На этот раз звук шёл из совершившего свой первый в жизни прогул помощника университетского библиотекаря.

– Гм… гхм… вот… нашёл…эммм… ну да… здесь поработал… кхм… а вот и нет… не поработал… вот! Поработала! Угу–угу… именно поработала… поработала и поработила! Я бы даже сказал… поработила, в раба превратила… секундочку! Надо немного поправить… – тут удовлетворённый голос из недр будущего библиотекаря вдруг смолк.

Что с вами происходит, кабронес⁶? – обескураженно спросила Вероника, совершенно позабыв и о Марисоль, и о UNAM, и о цели её пребывания в окрестностях известного если не на весь мир, то на весь континент Университета.

– Здравствовать изволите ли, сеньорита? – наконец всё так же бодро раздалось через минуту, – своим секретом превращения людей в рабов не поделитесь? Да-да, я понимаю, рецептов много, но… чтобы так ошеломляюще быстро и… столь безжалостно эффективно, я бы сказал?..

Жизнерадостный и явно довольный собой голос теперь бархатисто раздавался откуда-то из области то ли гортани, то ли пищевода сразу обоих молодых людей, только сегодняшним утром обращённых ведьмой в молчаливо и беспрекословно послушных её воле сьервос⁷.

– Что за … мальдита сеа⁸… сначала Хорхе, теперь Хуан, – пробормотала потерянно девушка, – мне это мерещится?

– Разве у Вас есть основания сомневаться в реальности происходящего? Позвольте полюбопытствовать, сударыня, какие же? Разумеется, если это не является чем-то чрезвычайно личным. Поверьте, я умею хранить чужие секреты!

– Смотря кто спрашивает! – оскалилась мгновенно собравшаяся в комок нервов и неплохо тренированных мышц Вероника, судорожно пытаясь вспомнить, где она спрятала от вечно возникающих невесть откуда федеральных⁹ полицейских полиэтиленовый пакетик с порошком из высушенных особым магическим образом цветков высокогорной ежевики, дроблёного обсидиановым ножом при прочтении секретных заклинаний мясистого клубня картофеля, а также редкой в этих местах шкуры кенгуру – альбиноса, купленной у заезжего некроманта.

– Позвольте заметить, что эта экзотическая смесь Вам сейчас совершенно ни к чему… гм… сеньорита, стоит ли Вам так нервничать? Во-первых, Вы её забыли вынуть из рюкзачка, которым снабдили Марисоль сегодня утром. Да-да, я ненамеренно оказался немного в курсе вашей затеи. Нет-нет, не думайте, пожалуйста, я не подсматривал! Это совершенно не в моих правилах, уверяю Вас! Случайно мимо проходил и вот… А, во-вторых, приготовленный с должным тщанием экстракт капсаицина из стручкового перца в подобных случаях не менее эффективен, – раздался всё тот же бодрый рассудительный голос с ноткой чуть слышимого сарказма.

– Кто ты такой?! – нервно спросила она у неожиданно для неё вмешавшегося в происходящее незваного и, что особенно её беспокоило, невидимого собеседника.

– Я Хорхе! Я Хуан! – одновременно вдруг громко выдохнули отчасти удивлённо оба молчаливых до сих пор парня. – А кто ты? – дружно осведомились они у Вероники. Молодые мужчины явно начали постепенно просыпаться из небытия её подавлявшей до сей поры их волю ворожбы.

Девушка лишь на пару секунд ошеломлённо оцепенела, а затем начала озираться цепким взглядом как будто в поисках пути отступления.

– Веро, что здесь происходит?! – сначала способность осознавать происходящее и требовать разъяснений вернулась к сыну лавочницы Хорхе, – что… что происходит? Что ты сделала с нами?! Начавший нервно переступать с ноги на ногу Хуан немо согласно кивал с каждым словом собрата по беде.