Перестук копыт он услышал издалека. Следом послышался скрип колес экипажа, покрикивания кучера и храп лошадей. Звуки приближались, за деревьями уже мелькал силуэт повозки, и он невольно задержал дыхание.

Сейчас все и решится.

Быть может, ему не придется брать грех на душу?.. К чему омрачать столь чудесное утро, полное солнечных красок?

Свою цель он узнал сразу, с одного взгляда – не помешали ни распустившаяся листва, ни расстояние. Где-то за его спиной находились ворота с десятком жандармов в карауле, но добраться до них в целости этот экипаж не должен. И без того тяжелый револьвер в руке будто стал еще тяжелее, ноги налились свинцом, дыхание прорывалось наружу с тихим свистом, и он вдруг понял, что страшится того, что должен сделать.

Впрочем, должен – это не то слово. Обязан.

Другого шанса ему может уже не представиться. Он и в этот раз оказался здесь лишь волею Господа – так неужели же Он будет против его поступка, коли знает причину?

Лесную тишину нарушил прерывистый вздох. Сверкнувшее среди ветвей солнце ударило ему в глаза, заставив жмуриться и вызвав грустную улыбку. Щелчок затвора. Скольжение металла по древесной коре. Его никто не заметит среди листвы, а стрелять в ответ караульные не станут, побоятся ранить гостей. Покуда они добегут сюда, его уже и след простынет.

…Господи, Иисусе Христе, Боже наш, помилуй нас грешных!.. очисти грехи наши, прости беззакония наши, все грехи ведомые, вольные и невольные… пощади мою душу грешную да защити от деяний не праведных… да будет воля твоя ныне и во веки веков, на земле и на небе…

Экипаж с грохотом показался из-за поворота. На солнце блеснула золоченая узда, оглушительно вскричали лошади, предчувствуя беду, он вдохнул, выдохнул, а следом раздался громкий хлопок, от которого кони разъярились еще сильнее. Кто-то закричал, от ворот дворца послышался свист. Еще один хлопок – и экипаж помчался вперед с новой силой.

Теперь на все только воля божия…

По дороге от дворца навстречу повозке уже бежали люди, и он поторопился подняться с колен, отряхнул брюки и спешно спустился в низину, где его ждала лошадь. На весь путь ушло не больше пары минут, благо влажная после дождя земля пружинила под ногами и не скатывалась. Нервно прядая ушами и вслушиваясь в шум на дороге, конь дождался, пока его всадник сядет в седло, после чего взял с места рысью, вскоре перейдя в галоп.

Об их недавнем присутствии говорили лишь примятая трава, несколько оборванных веток да едва уловимый запах пороха в воздухе.

От быстрого бега перехватывало дыхание, ноги то и дело путались в пышных юбках, и Василина проклинала тот день, когда родилась девочкой. Ей бы сейчас так пригодилась мальчуковая скорость!.. Будто назло рядом не было видно ни одного лакея, и, спешно поднимаясь по ступеням, она надеялась, что внутри ее встретит хоть один человек.

Служанка, камердинер, да даже конюх – кто-нибудь, кого можно отправить с посланием.

Каждый новый шаг давался с огромным трудом, перед глазами клубился туман, и только усилием воли она еще не упала в обморок.

Надежда оказалась тщетной.

В двери Василина влетела, как на крыльях, пробежала еще пару шагов и ухватилась за колонну, хватая ртом воздух.

Нужно позвать кого-то, сообщить, предупредить… Сил хватило лишь еще на один шаг, другой, после чего она упала на софу, прижимая руку к сердцу, бьющемуся в груди со страшной силой.

А в следующую секунду со стороны коридора послышались быстрые шаги, и Василина едва не застонала от облегчения. Выбежавшая из-за поворота Элен огляделась, скользнула светлым взглядом по распахнутой двери, бросилась было к ней и вдруг заметила девушку, безвольно лежавшую на подушках.

– Василина, что случилось? Я слышала выстрелы в саду!..

Фрейлина не ответила, по-прежнему тяжело дыша, и Элен поторопилась присесть рядом с ней на колени. Подруга была бледна и явно напугана: кожа побелела, губы тряслись, в широко распахнутых зеленых глазах сквозил ужас. Ухватив ее за руку, Василина с тихим прерывистым всхлипом вздохнула.

– В экипаж посла стреляли, – слабо прошептала она. – Императрица просила быть поблизости, когда они приедут, а тут такое…

Элен обескуражено отшатнулась, побледнела сильнее обычного, оглянулась на дверь, бросила взгляд в окно. У ворот ходили встревоженные жандармы, еще несколько караульных виднелись на дороге чуть поодаль. Экипаж с четверкой лошадей уже стоял во дворе, возле него нервно заламывал руки пассажир, а к нему спешной походкой направлялся мужчина с седыми бакенбардами.

У нее внутри все похолодело от предчувствия скорой беды.

– Вы сами целы? – с трудом оторвавшись от созерцания двора, Элен налила в стакан воды из графина и протянула фрейлине. Та с благодарностью его приняла, тут же осушив половину.

– Да, как только прозвучал первый выстрел, меня отправили во дворец. Господи, Элен, что же это творится? У самых ворот!.. Ничего святого для людей нет, ни императора, ни жизни людской…

Ей бы хотелось возразить, но слов подобрать не удавалось.

Подумать только, у самого порога!.. И не в городе, а за его пределами! Сейчас, когда все только-только пришли в себя! Боже, неужели опять?.. Безумие…

В груди мерзкой зыбкой волной поднялся страх.

– Стрелявшего обязательно поймают, – с уверенностью сказала Элен, отнюдь ее не ощущая. Василина допила воду и трясущейся рукой поставила стакан, ее взгляд стал чуть более осмысленным.

– На вашем месте я бы не была так уверена… В карауле только жандармы стояли, покуда они бегом до экипажа добрались, этот душегуб скрылся давно.

– Позвольте, а конногвардейцы? Я же видела, как мимо сада проскакал всадник.

Василина смерила ее странным взглядом, лоб прочертила недоуменная складка. Подняв ладонь, она судорожно поправила растрепавшиеся темные локоны и только после этого ответила, быстро глянув в окно:

– Я не видела поблизости лошадей.

– Но как же…

Неужели ей показалось?.. Нет, быть того не может. Она припомнила прошедшие минуты: медленная прогулка среди недавно распустившихся цветов, легкий ветерок, ароматы трав в воздухе – и громом прозвучавший выстрел. Этот звук она знала с детства, еще, когда отец ездил на охоту. Элен упросила его взять ее с собой, когда ей едва исполнилось одиннадцать, и грохот стрельбы отпечатался в ее памяти на всю жизнь.

После второго хлопка все стихло. Она кинулась к дворцу, страшась самого худшего, когда за кованой оградой послышался перестук копыт и храп лошади. Среди ветвей мелькнул темный плащ, скрывшись в следующий миг из вида, а Элен, не помня себя, помчалась во дворец.

По всему выходило, что обознаться она не могла. Но если это был не караул, стало быть, она видела преступника?..

Впрочем, свидетеля из нее тоже не получалось. Трудно было сказать, мужчина это или женщина, не говоря уже о том, чтобы указать на этого человека.

– Боже милостивый, сначала Марфа, затем Аннет… – горячо зашептала вдруг Василина. – А теперь вот еще и это… чем мы так прогневили небеса, что нам все эти напасти выпали?

От ее привычного хладнокровия не осталось и следа, и Элен в первую минуту растерялась. Стоило отправить посыльного к императрице, а самой остаться с девушкой, успокоить ее и увести в тихое место. Снова взглянув в окно, она поняла, что в посланнике нет необходимости: рядом с взволнованным гостем она разглядела знакомую фигуру Романа Аркадьевича. На душе стало немного спокойнее.

Быть может, полковник разберется по горячим следам?

Василину она проводила под руку до самых покоев, мысленно обругав всех невесть куда подевавшихся слуг, уложила в постель, накапала успокоительных капель и тихо вышла, как только девушка смежила веки и задышала ровнее. На обратном пути ей на глаза попалась горничная, и, отправив ее за доктором для подруги, Элен заторопилась к императрице.

В библиотеке оказались только Натали и Китти. Обеспокоенно глядя в окно, девушки переговаривались вполголоса и при виде Элен взглянули на нее с испугом.

– Кто стрелял?

– Никто не ранен?

– Не знаю, – ответила Элен сразу на оба вопроса. – Ее Величество у себя?

– Нет, отправились к императору, – тихо ответила Наталья, посмотрела на Китти и подошла ближе. – Мы ведь здесь в безопасности? Скажите честно, вы же не думаете, что это бунт или заговор?..

От такого предположения Элен ужаснулась, но лицо удержала, спокойно качнув головой.

– Будь это так, весь двор стоял бы на ушах.

– Натали, Элен, идите скорее сюда, смотрите!

Они вернулись к Китти, вновь занявшей место у окна. Из библиотеки со второго этажа весь двор хорошо просматривался – и потому девушкам было прекрасно видно, как с облучка экипажа посла пара гвардейцев аккуратно сняла мужчину. На форменном сюртуке темнело пятно, почти прямо над сердцем.

Получается, стреляли в экипаж, а попали в извозчика. Элен задумчиво наблюдала, как караульные уносят тело убитого. Полковник Строцкий что-то тихо втолковывал своим подчиненным, а посол глядел вслед гвардейцам со страхом на лице и едва ли держался на ногах.

Натали содрогнулась всем телом и отступила на шаг.

– Выходит, без пострадавших не обошлось…

– Что же теперь начнется? – испуганно вторила ей Китти.

Ответ Элен знала, но старалась о нем не думать.

Воспоминания о гибели Марфы и Аннет все еще были слишком свежи, пускай и перестали преследовать ее в кошмарах. С того злополучного дня прошло без малого три месяца, жизнь наконец-то вошла в привычную колею…

Вновь пережить нечто подобное она не желала – и не пожелала бы никому.

Действительность, впрочем, была с ней не согласна.

Мария Федоровна встревожено мерила шагами кабинет императора. Мысли не желали утихать ни на секунду, голова начинала болеть, но Государыня держалась, дожидаясь известий.

Прибежавший от ворот гвардеец сообщил страшные новости. Трудно представить, как на это преступление отреагирует остальная империя, не говоря уже обо всем мире. Франция!.. Их президент может рассмотреть в этом деле провокацию против государства – теперь, когда мир только пришел в себя после нападений Наполеона и Франко-Прусской войны.

Двадцать лет спокойствия для одних – целая вечность, но для других этого времени слишком мало.

Часы отбивали свой ритм, солнце за окном подернулось обложной рябью, а вестей все не было. Она уже подумывала послать лакея все узнать и передать, что она ожидает Его Величество в кабинете, как за дверью послышались шаги.

Александр III вернулся вместе с парой жандармов, сразу за ними в кабинет, плотно закрыв дверь, шагнул Роман Аркадьевич. При виде императрицы военные отдали честь, император, обогнув супругу, сел за стол.

– Как себя чувствует месье Ленри? Он цел?

– Посол не пострадал, Ваше Величество, – отрапортовал Марии Федоровне полковник. – Однако его кучер был убит. Выстрел в грудь. Вероятно, это был второй выстрел – еще одну пулю мы обнаружили в обивке экипажа.

– Объясните мне, Роман Аркадьевич, почему стрелявшего еще не нашли? – тихо и оттого по-особому угрожающе проговорил император. – Вашим людям было поручено встретить нашего гостя, так как получилось, скажите на милость, что в него стреляли у самого моего порога?

– Ваше Величество, за час до прибытия посла мои люди прочесали округу и лес, заняли посты вдоль дороги и докладывали о перемещении экипажа. Не было никаких подозрительных сигналов или сведений о готовящемся покушении. Предполагаю, что как раз поэтому в экипаж стреляли недалеко от дворца, когда на дороге оставались лишь несколько моих агентов и караул у ворот.

Мария Федоровна тяжело опустилась в кресло, светлые глаза медленно оглядели собравшихся.

Что-то было не так, она это чувствовала. Уж больно вид у жандармов виноватый, да и полковник нервничал. И дело здесь не только в покушении или его последствиях, тут что-то другое.

– С послом говорили?

– Так точно, Ваше Величество. Месье все еще в шоке и скорбит по убитому – тот практически всегда сопровождал его во всех поездках. Но никаких угроз ему не поступало. С момента пересечения российской границы тоже не было никаких происшествий.

– Нашли, откуда стреляли? – устало спросил Александр III. Роман Аркадьевич качнул головой.

– Гвардейцы сейчас над этим работают.

– Так поторопите их, ради всего святого! Нам сейчас только международного скандала не хватало…

Роман Аркадьевич сдавленно кивнул, махнул рукой своим людям и, когда те вышли, вернулся к императору. Тот смерил его тяжелым взглядом исподлобья.

– Что-то еще?

– Ваше Величество, если позволите… Я бы рекомендовал отправить посыльного в Петербург за полицией. Дело резонансное, к тому же произошло за территорией дворца, и присутствие чиновников из департамента должно быть организовано.

Его Императорское Величество Александр Александрович откинулся на спинку стула, не сводя пристального задумчивого взгляда с начальника дворцовой полиции. Полковник Строцкий глаз не отвел, лишь чуть выше поднял посеребренную сединой голову.

– Считаете, стоит? Или есть другие причины, о которых вы умолчали?

– Это только предположения, но нельзя исключать, что преступник мог узнать о приезде посла от кого-то из дворца. Насколько я знаю, о его прибытии знал только узкий круг придворных и слуг, а вот кому они могли сказать, еще надо выяснять.

– Ваше Величество, – мягко начала Мария Федоровна. – Роман Аркадьевич прав. Это дело так или иначе получит мировую огласку, от нас будут ждать объяснений. Мы должны показать, что к расследованию подключены все наши самые лучшие люди.

Бросив взгляд на супругу, император на секунду прищурился, изучая карту на бледно-розовой мраморной стене, покивал каким-то своим мыслям и поднялся.

– Свяжитесь с Ильей Алексеевичем, пусть пришлет сюда человека, а сам явится завтра утром. Хотелось бы знать его соображения по поводу случившегося.