Цитаты из книги «Петр Первый: благо или зло для России?»

А сколь примитивным, упрощенным стало русское искусство! Ведь токи византийской культуры, которые столетиями подпитывали русскую культуру, угасли, а изоляционизм – следствие религиозного неприятия окружающего мира – сыграл свою негативную роль: ушли в недосягаемое прошлое творения гениальных мастеров, подобных Феофану Греку, Андрею Рублеву, Даниилу Черному и другим выдающимся живописцам XV–XVI веков.

Немыслимо было раньше представить, чтобы северную святыню – Соловецкий монастырь – шесть лет осаждали не иноземные враги, а российские войска. И расправа с непокорными монахами – защитниками твердыни «истинной веры» – была жестокой, будто со злейшими врагами. Известно, что правительственные войска после взятия Соловков повесили на священных стенах монастыря пятьсот монахов.

1726. Рейксмузеум (Rijksmuseum, Amsterdam)

умирающего, не удостоив его последнего причастия и отпущения грехов.

При Петре появились так называемые «исповедальные допросы», когда изломанный на пытках узник перед смертью хотел исповедоваться и причаститься, как положено христианину. И к нему являлся заранее проинструктированный священник. При исповеди он умело задавал нужные следователю вопросы, а потом писал отчет об исповедальном допросе. А если нужных «исповедальных показаний» он не добивался, то безжалостно покидал

Чтобы прекратить ночные разбои и грабежи, было предписано улицы перегородить на ночь шлагбаумами, жителям дежурить по очереди, как в Голландии (вспомним «Ночной дозор» Рембрандта). После комендантского часа можно ходить с фонарями и пропуском, приезжих следует записывать в особые книги, за город без паспорта никого не выпускать и т. д. и т. п. Десятки других подобных предписаний! Петр зорко смотрел по сторонам в поисках объекта регулировки. Не понравилось ему, как плели лапти в одной губернии, – приказал прислать лаптеплетов из другой губернии. Увидел в Прибалтике удобные косы – набрал насильно несколько десятков местных мужиков с косами и разослал их по всем губерниям учить русских мужиков косить не так, как они привыкли за тысячу лет. Шел государь по кладбищу, споткнулся о выступающее надгробие – тотчас издал указ, чтобы надгробия были вровень с землей, как в Голландии. Заметил, что русские своих покойников хоронят в выдолбленных колодах-гробах, запретил – надо же строевой лес экономить – и велел делать гробы из досок или из черного леса. Известна история, как государь хаживал по Гостиному двору и на развалах перекладывал товар по-своему, чтобы лучше продавался. Он-то знал, как успешно торговать! Но жизнь, как трава сквозь асфальт, пробивала путь и цвела своим цветом, обходя петровские запреты. Однажды в Тайную канцелярию пришел солдат. Он донес на шлюху, которая говорила «непотребные слова» о государе. И когда с полицейскими он пошел за ней, выяснилось, что забыл притон, где провел предыдущую ночь, поэтому стал обходить все те злачные места, которые знал и где часто бывал. И власти вдруг поняли, что, несмотря на шлагбаумы, заставы, паспорта, строгости, таких притонов и злачных мест в столице, этом нашем «городе Солнца», великое множество! Словом, на всякую регулярность есть своя вольница! Может быть, со времен Петра, а не Герцена говорят, что если в России соблюдать все законы, то жить в ней будет невозможно. Вот истинный смысл и цена лелеемого Петром «регулярства» – с помощью разнообразных, по преимуществу насильственных мер и средств жесткого контроля создать не общество порядка, трудолюбия и благополучия, а государство, основанное на неограниченной власти самодержца, на махровой бюрократии, жестоком крепостном праве и назойливом полицейском надзоре.

Да, улицы должны быть прямы и широки, здания должны выходить на красную линию, а не по-московски стоять в глубине участка, а если ветер и наводнения – терпите! С нарушителями-кривостроителями расправлялись весьма своеобразно: каторжники таскали по улицам огромную раму, длинная сторона которой соответствовала требуемой ширине улиц. И если рама не проходила между двумя домами, стоящими напротив друг друга, «нерегулярный» дом подлежал сносу. Чтобы хозяева не затягивали перестройку, каторжники быстренько разбирали у этого дома крышу, а без крыши в Петербурге не поживешь!

Известно, что бичом тогдашних городов (да и деревень) были пожары. Значит, предписывал Петр, крыши надо крыть не дранью и соломой, а черепицей или, на худой конец, дерном. Трубы следует регулярно чистить, следовательно, они должны быть такой ширины, чтобы мальчик-трубочист пролез в трубу. Да, не забудьте потолки подмазывать глиной, выкопать пожарные водоемы, дома в деревнях строить на таком расстоянии, чтобы в пожары один от другого не загорался! На лето в Санкт-Петербурге все печи и бани частных домов запечатывали государственной печатью, а при полиции была учреждена особая «нюхательная команда», которая ходила по ночному городу и вынюхивала дым из кухонь и бань в тех домах, чьи хозяева пытались, пользуясь ночной темнотой, грязь с себя смыть или щей сварить. Таких нарушителей противопожарной безопасности ждали большие штрафы и прочие наказания.

Петр постоянно внедрял в сознание своих подданных мысль о том, что русскому человеку доступны все искусства и ремесла, только надо учиться, работать, а не лениться. В этом смысл Петра – западника и одновременно русского, православного человека.

Он хорошо усвоил начала протестантской этики труда, бережливости, богобоязненности и пытался внедрить их в русскую безалаберную жизнь. Петр был убежден, что дело не в форме правления, а в следовании простым законам жизни – трудись, будь добросовестным и честным. Петр стремился не просто утвердить эти начала с помощью законов, но показать, как это работает, научить всему своих, как ему казалось, ленивых подданных – русский народ. В нем прочно сидел наставник, мастер. Свою жизнь он воспринимал как бесконечную школу, которую он проходит вместе с народом. Недаром жизненным лозунгом Петра были слова, выгравированные на его кольце: «Аз есмь в чину учимых и учащих мя требую». Личный пример он ставил выше всего. Хорошо известна хрестоматийная речь Петра перед Полтавским сражением, которую от первой до последней буквы сочинил Феофан Прокопович. Там высокие, даже трескучие слова про отечество, веру и прочее. А на самом деле все было гораздо проще. В Поденном журнале Петра Великого сохранилась запись: государь, «едучи мимо салдат своих, изволил их ободрять, говоря тако: „Делайте, братия, так, как я буду делать, и все, с помощию Всевышнего, будет добро. За победою, после трудов, воспоследуете покой“». Вот и вся идеология его царствования.