ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. ПРИЕХАЛИ

Интерлюдия

Новейшие события доказали, что сила государств не в одной численности войск, но преимущественно в нравственных и умственных его качествах, достигающих высшего развития тогда, когда дело защиты отечества становится общим делом народа, когда все, без различия званий и состояний, соединяются на это дело.

(Обращение божею милостью Александра Второго, Императора и Самодержца Всероссийского, Царя Польского, Великого Князя Финляндского, и прочая, и прочая, и прочая)

Двадцать Пятое Мая по старому стилю (Шестое Июня) Тысяча Восемьсот Шестьдесят Седьмой год по Скалигеру. Париж, Булонский Лес.

Грохот пистолетного выстрела юный князь Александр не мог спутать ни с чем. Обрызгавшая открытую повозку кровь лишь подтвердила мысль о покушении.

"Но в кого из четверых попутчиков стреляли? И кого ранили или убили?" – мысли роем пронеслись в голове уже после инцидента, когда его сшиб со скамьи, придавив к полу, солдат буквально одновременно с выстрелом.

– Какого чёрта?! – только и успел взвизгнуть Александр, уставившись на навалившегося на него мужика.

– Ваше Императорское Высочество, не извольте гневаться! – сбивший княжича мужлан, уже помогал ему подняться. – На Вас было совершено покушение, я всего лишь спас Вас.

– Олежа, а ты ничего не попутал? – сидящий напротив Император Александр Второй лишь хладнокровно вздел бровью, не выказав волнения от произошедшего. – С чего ты решил, что покушались на моих сыновей, а не на нас с Императором? – и Александр Второй указал на сидящего рядом с ним Императора Наполеона Третьего, выпучившего глаза и в испуге прижавшегося к своему попутчику.

Цесаревич Николай истерически хохотнул:

– Представляете, папа́, оказывается, некоторые считают, что из нас всех Бульдожка самый важный!

– Никса! – также по прозвищу обращается к брату возмущённо Александр-младший, – не передёргивай! Никто так не говорил!

– Извините, Ваше Императорское Величество! – солдат, не обращая внимания на пикировку сыновей Императора, уже и сам отряхнулся, и молодого князя привёл одним движением в порядок. – Угроза была не обоим Вашим сыновьям! Цесаревичу Николаю Александровичу ничего не угрожало. Угроза жизни была только княжичу Александру Александровичу.

Не понимающий о чём говорят русские, французский Император, не замечая других, произнёс, обращаясь лишь к Императору Александру Второму:

– Je ne sais pas qui a tiré, si c'est un Italien, alors le mien, si le Polonais, le Vôtre! (Я не знаю кто стрелял, если это итальянец, то мой, если поляк, то Ваш!) – и зычно рассмеялся, отходя от истерики.

Его шутку поняли все. Если это четвёртое покушение на Наполеона Третьего, то тогда это всего лишь обычное фрондо, если же на Александра Второго, то это яркая пощёчина ему! А, по словам незваного воина, всё было именно так. И только Олег знал, что вскоре покусителя не отправят на гильотину, как предыдущих нападавших на Наполеона Третьего, а сошлют лишь на пожизненную каторгу в Новую Каледонию, где спустя сорок лет его помилуют, но он так и останется там жить. Симпатии толпы будут на стороне неудачливого поляка Березовского. И спустя какую-то пару-тройку лет Александр Второй поддержит Пруссию в войне с Францией и награды Прусских генералов русскими орденами будет холодной местью за такую насмешку.

Император Александр Второй вмиг сдвинул брови и с серьёзным взглядом упёрся в служивого:

– Олег… Ты в этом точно уверен? – и указал на бьющегося рядом с повозкой подстреленного коня. – Выстрел же прошёл далеко от Сашеньки.

– Вы же знаете, Всемилостивейший Государь, я никогда не ошибаюсь! Террорист стрелял в Вас, но пуля должна была попасть в Вашего младшего сына. Если бы я не вмешался, вместо лошади сейчас бы истекал кровью Великий Князь Александр Александрович. Я бросился под коня офицера французской охраны Фирмена Рембо и вставшее на дыбы животное приняло на себя выстрел. Для большей гарантии я и молодого князя увёл с траектории, если бы пуля прошла мимо или навылет. Кстати, гляньте на несостоявшегося цареубийцу, – указал солдат на скручиваемого стражниками простолюдина. – обратите внимание на валяющийся рядом с ним пистоль. Он двуствольный, чтобы избежать возможной осечки. Видимо, преступник сам отливал пули и перестарался. Вон, второе дуло разворотило как. Наверняка бедолаге оторвало пару пальцев.

И действительно, у пленённого негодяя брызжила с руки кровь.

– Не зря, Олеженька, ты оказался рядом, – вздохнул Император Александр Второй, – ох, не зря! Скажи, ты опять всё предвидел, как и в тот раз с Каракозовым и пихнул тогда в него Осипа Комиссарова?

– Удивлён, что Вы, Ваше Императорское Величество, так хорошо помните имя простого крестьянина, спасшего Вас тогда от пули террориста.

– Как же тут забудешь такое? Ты, кстати, так и не определился со своими предсказаниями, сколько всего будет на меня покушений? Так Семь или Одиннадцать, всё же?

– Извините, Всемилостивейший Государь, я работаю над этим. Вот, прямо сейчас кое-что проверим.

И солдат повернулся в сторону княжича Александра Александровича:

– Скажите, Ваше Императорское Высочество, в каком году окончилась Великая Отечественная?

Смотревший на него в упор молодой человек перевёл взгляд на отца, но получив от него утвердительный кивок, снова открыто взглянул на странного мужика, до разговора с которым снизошёл его августейший отец.

– Отечественная Война Тысяча Восемьсот Двенадцатого года с Наполеоном завершилась тогда же, когда и началась, в Тысяча Восемьсот Двенадцатом! – как на уроке отчеканил юноша.

Солдат хмыкнул:

– Не тот. – И повернулся к Императору Александру Второму. – Пока что, Ваше Императорское Величество, ещё пять. Это второе из Семи.

Как ни странно, никто не стал задавать вопросов, как мужик пришёл к такому выводу на основании ответа князя Александра Александровича. Видимо, его понял только сам Государь, сыновья лишь промолчали, а француз, услышав своё имя, лишь прогнусил:

– Oui, oui! Je suis Napoléon (Да, да! Я и есть Наполеон)!

Но никто не обратил на него своего внимания, и тем более не постарались разъяснить, о чём идёт речь.