Полноценно рассуждать о книге, пожалуй, не получится. Зря она разделена на две части — все четыре надо было точно вместе публиковать, потому что основная мысль как бы недоговорена, и ты находишься в лёгкой растерянности, оставленный среди приключений, в тот момент, когда был уверен, что автор говорит о человечности.
Я люблю советскую фантастику как раз за то, что она говорит о человечности, о том, что надо объединяться, помогать, а не как принято на Западе — мы избранные, и на нас напали, или мы избранные, и мы нападаем, подавляем и завоёвываем — прям фу и бе. И даже учитывая, что книга написана в 1994 году, это уже не советская фантастика, но в ней осталось прекрасное наследие. В далёком будущем, представленном Филенко, люди, наверное, правильно будет сказать — земляне — не вершина цивилизационного развития, а один из скромных членов Галактического Братства. Отсюда, из-за отсутствия привычных нам иерархий, возникает новая форма героизма — дипломатия, понимание, контакт. У Филенко, как и у классиков советской фантастики, миры населены мыслящими инопланетянами, и, конечно, от этого возникает важная тема ответственности человека перед Иным. Очень мне понравилось, что автор сделал упор на том, что какой бы важной по своему наполнению какими-нибудь ископаемыми ни была планета, если на ней живут существа, наделённые разумом, даже если это рой, подобный пчёлам, то её закрывают от посещений, дают существам, похоже, дорасти и тогда уже присоединиться к Братству. Не расхищают, не убивают, не переселяют в земли поплоше, а закрывают полностью от посещений, потому что планета уже принадлежит другим. Возможно, потом, осторожно, с ними и начнут общаться, но в книге про то, что с такими планетами и существами делают, не рассказывают. Опять же Филенко взял у советской классики попытку осмысления будущего — не просто приключения в космосе среди звёзд, а именно взгляд на социальный аспект. У него это было сделано через политические и культурные столкновения, только, наверное, в более лёгкой форме, чем позволяли себе советские фантасты. Возможно, поэтому он даже не столько смотрел, как договориться с другими формами жизни, а в то, как будут себя чувствовать люди на Земле, оторванные от космоса, какие у них будут отношения с теми, кто годами, даже десятилетиями может на родную Землюшку не ступать, путешествуя по другим планетам. И тут особенно важно, что люди "не вершина цивилизационного развития, а один из скромных членов". То есть как будто отсутствует ген победителя, дарящий уверенность в себе, даже если ты не в космосе. И, конечно, герой действует в системе, где многое зависит от его личного выбора, интеллекта, моральной стойкости — это наследие советской научной фантастики.
Поэтому книга мне большей частью понравилась, хоть было и то, на что я нос морщила. Мелкие вспышки "фи" на социализм считать не буду, потому что Филенко как будто исследовал, всё же "фи" это или нет, и его понять можно — 1994, весь бывший Советский Союз пытается прибиться к какой-то точке зрения и как-то всё ещё не прибился. А скорее — общая направленность книги. Если советская фантастика не сомневалась, развивала свои идеалы и целеустремлённо двигалась в прогресс, то в Консуле герой хоть и идеальный, как наследие героев из советской фантастики, но рефлексирующий буквально по каждому поводу, куча амбивалентности и игр в масках. Это как — то ли сбудется, то ли нет. С одной стороны, это как раз и делает книгу, а с другой — от этих метаний устаёшь, хотелось бы, чтобы у героя хоть какой-то стерженёк был. Ну и ударенность в приключения, как будто только ради самих приключений. На самом деле приключения тут именно с философской мыслью, всё, что взято из классики, — именно тут, но Филенко как будто боится озвучить главную мысль и получается, словно он делает акцент именно на самом приключении. От этого я и не бросаюсь читать продолжение сразу — мне нужно что-то постабильнее, чтобы опять взяться за героя, которого во все стороны метёт.
Ну и если уж я упомянула героя, то расскажу о нём чуть больше. Константин Кратов — молодой выпускник Училища Звёздной Разведки, в первый же свой рейс сталкивается с чем-то неведомым, отчего рейс и прерывается. Корабль терпит бедствие во внепространственном переходе, и позже оказывается, что Кратов был носителем фрагмента таинственного «длинного сообщения». Его дальнейший путь ведёт на планету Псамма, где происходит трагический контакт с иной формой разума, стоящий ему профессии, а затем — на Уэркаф, мир, живущий в ритме гигантских огненных волн и культов, поющих свою песню забвения. Но главное — не где он оказывается, а кем он становится. Из разведчика Кратов превращается в ксенолога — человека, который больше не исследует, а слушает, наблюдает и учится на чужом языке, старается понять иных, таких отличных или всё же похожих на людей. За его развитием интересно наблюдать, ну, может, кроме моментов его отношений с женщинами. Женщины в книге... ну, такие себе. С одной стороны, они существуют именно такие, с другой — ну рука-лицо. Кроме одной, очень красивой Джеммы, которая оказалась собраннее мужчины в решающий опасный момент. И так не хотелось, чтобы она осталась с Грантом! Такая девушка, которая и коня на скаку остановит, и в горящую избу войдёт, должна шагать рядом с тем, кто народы ведёт, но как бы увы, досадно. Кажется, не очень Филенко сильных женщин любит — вроде и представить может, но обязательно где-то надломит. Поэтому за всеми половыми отношениями наблюдать искренне скучно.
И, собирая всё в пучок. Космос в мире Филенко — не арена завоеваний, а пространство для попытки понимания Иного. Проблема в том, что Иное чаще всего не хочет, чтобы его поняли — оно боится, защищается, отказывается вступать в контакт или говорит так, что человек не может распознать речь. Константин Кратов — не штамповый герой. Он как будто и не сражается — он всегда старается договориться, подружиться, понять, правда, это к нему приходит не сразу. Его внутренняя трансформация — от курсанта до ксенолога (причём в этих двух историях он ксенологом ещё не стал, но так как ведёт рассказ он уже из этой профессии, то мы знаем, куда он придёт) — у него это точно не карьерный рост, а этическое взросление. И наблюдать это интересно.
И ещё раз остановлюсь на времени, когда была написана книга, — время больших перемен. Мир рушится. Вместо него возникает что-то неоформленное, зыбкое, уже легко переходящее во враждебность. От этого очень дорог созданный автором герой, который находится тоже не в стабильной галактике, его и самого мотает, но он способен не ломать, а строить. Не спорить, а понимать. Не конфликтовать, а контактировать. Пожалуй, правильно, что её в наши дни переиздали, потому что и сегодня мир нестабильный, а полон тревог и всё увеличивающихся границ, которые плодят враждебность. А с Кратовым можно увидеть, что всегда можно договориться, всегда можно человека понять — просто себя, как обычно, терять не надо.