Отзывы на книги автора «Евгений Бунимович»

После прочтения сборника «Москва: место встречи» (на самом деле это антология, но мне удобнее его так называть, пожалуйста, не сердитесь, что я дальше кривовато употребляю термины) у меня осталось какое-то горькое впечатление, что Москва — нелюбимое дитя, особенно на фоне расфуфырившего перья винишкового Петербурга. Сборник должен был стать гимном любви к этому городу, а на деле получилось почти полностью сплошное нытьё о том, что раньше трава была зеленее, деревья выше, люди добрее, а теперь в городе только тлен и бездуховность. Между тем, как раз сама-то Москва хоть и не такая как прежде, но отстаивает свой исторический облик, а вот москвичи изменились сильно. Вот я Москву люблю (москвичей — куда меньше), поэтому даже как-то стало немного обидно, хоть мой опыт проживания в столице совсем ничегошный, что-то около года, а потом, как водится, я записалась в книжный клуб, пошла по кривой дорожке и очутилась в Болотограде, но это совсем другая история.

Мне даже показалось, что целый год сборник лежал никому не нужный, а все стали его докупать в пару после удачно выстрелившего «В Питере — жить». Изданы, кстати, обе книги просто отлично, одно удовольствие держать их на полке. Правда, Петербургу досталось ляссе, а Москву приходится закладывать трамвайным билетиком. Зато иллюстрации восхитительны, обложка тоже — и вот из-за них в первую очередь понимаешь, почему бумажные книги для многих всё ещё намного круче электронок.

И вот читаешь про бедную нелюбимую всеми Москву и огорчаешься. Не тому, что там всё ох и ах, а раньше было огого. А тому, как странно сложилась такая тенденция. Некоторые рассказы были написаны не для антологии (например, у уже почивших авторов), но подавляющее большинство писались специально, и, наверное, это и стало причиной появления некоего «шаблона». Как если бы всем задали писать сочинение на одну тему. Тема достаточно узкая: родной город. Поэтому все выбирают беспроигрышный для любой советской училки вариант — ностальгия, детство, слёзы, туманный взор в прошлое и вздохи, а потом для контраста немножко современной реальности (впрочем, этот пункт некоторые пропускают). Авторы молодцы, авторы получают пятёрки. У кого-то вышло действительно хорошо, у кого-то скучно и не так талантливо, но не подкопаешься. Москва — 1 шт., ностальжи — 1 шт., детские воспоминания про колготки и плюшечки — 1000 шт. Все условия выполнены, хвалите.

Дальше...

Получается, надо было называть сборник антологию не «Место встречи», а «Время встречи» — и это время в далёком прошлом. Кстати, все авторы достаточно взрослые товарищи, так что вспоминают, по большей части, действительно совсем уже далёкий совок. Кто там хотя бы про девяностые что-то написал? С ходу только Шаргунова вспоминаю, который из авторского ряда самый молодой — 37 лет. Даже Глуховский, которого часто представляют эдаким пацаном, старше его на год. Он, кстати, прилежно пишет по лекалу: вот раньше ВДНХ было ух, а теперь мы выросли, собака умерла и солнце светит как-то не по-таковски.

Ещё временами раздражал неймдропинг (когда кто-то хвастается своим знакомством или иной близостью к любого рода известным людям). Во многих рассказах это было органично, тем более, что в центре Москвы есть с кем интересным пососедствовать и о нём рассказать. Но вот Москвина (иронично, что это самая подходящая к антологии фамилия), к примеру, действительно зашкалила с этими именами, как будто просто читаешь опись известных людей, которых видела она, её мама, бабушка, собака, сосед, сосед собаки, сосед бабушки маминой собаки. И никак это не играет в рассказе о знаменитом доме, кто захочет, тот и так может посмотреть список известных жильцов, незачем упоминать каждого без интересной истории, зато с припиской «А вот я его ви-и-идела!»

Может показаться, что антология мне не понравилась, потому я тут сама разнылась, что вот раньше-то антологии были хорошие, а сейчас фуфуфу, но нет. Это особенности восприятия и пересказа: о том, что не понравилось, всегда можно сказать конкретнее и понятнее, чем о том, что хорошо. О хорошем будут неизбежно общие слова, потому что антологию не проанализируешь в целом, это достаточно разные тексты, разного уровня, и нет никакого желания разбирать каждый рассказ по косточкам, тем более, что и читать такой разбор вряд ли кто захочет. В целом получился любопытный эксперимент, и я уверена, что второй питерский блинчик из этой серии будет уже лучше (скоро буду в этом убеждаться или разубеждаться). Для любителей и знатоков Москвы — хорошее чтение, для тех, кто в ней родился, тем более, потому что узнавание старого времени прекрасно. К тому же не такое уж оно и старое. Отъедь сейчас куда-нибудь на пару тысяч километров вглубь страны, и будут там всё те же и ванные посреди кухни (кстати, видела такие и в питерских коммуналках до сих пор), и деревянные рассыпающиеся форточки, и пользующиеся спросом общественные бани. Не нужно никакой машины времени, достаточно высунуть голову из МКАДа, вдохнуть то, о чём так вдохновенно плачется во всех этих рассказах, а потом стремглав вернуться в эту фуфуфу бездуховную столицу, чтобы снова сыто предаваться воспоминаниям о детских лакомствах и потрясениях.

Отдельно хочу отметить хорошую редакторскую работу по построению текстов. Они достаточно плавно вытекают друг из друга географически и логически, так что даже будучи написанными разными авторами, всё равно формируют практически маршрут для прогулки или литературной экскурсии. Если когда-нибудь поймаете одновременно много хорошей погоды и много свободного времени, то «пройдитесь» по отдельным страничкам. Я бы прошлась, если бы была такая возможность.

Всё начинается просто. Директор одной из московских школ сумел организовать производственную практику учеников по специальности «радиомонтажник, а затем, подымай выше, «программист». в одном из институтов АН СССР. И в школу начали поступать дети, родители которых были сотрудниками академических институтов, причём оные родители сами преподавали там или читали лекции. Ничего сверхъестественного тут нет: любой советский школьник вспоминает профпрактику как очень весомую часть своего учебного времени.
Поразительно другое - из этой новации выросло такое педагогическое явление, что по нему писать не переписать диссертаций. Феномен Второй физико-математической школы, поставившей мировому сообществу целую плеяду учёных. Тайны ФМШ № 2 приоткрывает её выпускник последнего перед разгоном года - поэт Евгений Бунимович.

Меня хлебом не корми и водкой не пои, дай почитать про учебные новшества. А новшеств-то великих не было, была старая истина: вкладывай в детей, и воздастся тебе. Не случайно ставлю тег "характеры" - Вторая держалась на учителях, их блистательных познаниях, высоком профессионализме и личных качествах. Их запоминаешь, как героев великолепного романа, по манере речи. Фейн, завуч и словесник: Я толстовед, а не толстовец. Историк А. Якобсон: Да что ж у тебя Стенька Разин болтается, как дерьмо в проруби?! Словесник В.С. Непомнящий: - Почему вы постоянно говорите "в этой гениальной строке Пушкина? разве у поэта не было слабых проходных строк?" - спрашивает его девятиклассник, а он отвечает: - В этой гениальной строке... Потому что это строка гения. А математик И. Е. Сивашинский, когда ученица обругала его дураком, воскликнул: Таки да, таки дурак, раз не смог тебя научить! И в романе обязаны быть свои злодеи, например, таинственный безумец Макеев и химичка Круковская, в память о злом стукачестве которой второшкольники пишут везде, где возможно, пароль "Крука - сука."

Объяснение в любви в 23-х частях - такой подзаголовок дал Евгений Бунимович своим воспоминаниям. И оно удалось, это объяснение. Как поверженный рыцарь признаёт, что дама победителя прекраснее всех, так и я смиренно восхищаюсь работой коллектива, создававшего советскую научную элиту. Злые языки прибавят: не только научную, но и номенклатурную, а ведь количество фронды во Второй школе было немалое. Даже стенная газета называлась не, допустим, "Ленинским путём", а "Сопли и вопли".

Что же поставить Бунимовичу в упрёк? Разрозненность, отсутствие целостного впечатления. Вполне понятно, что у старшеклассника, будь он хоть семи пядей во лбу, взгляд на школу однобокий. Возраст есть возраст. Я шкуру с задницы продала бы, чтобы попутешествовать с самим Густавом Богуславским по русскому северу, а эти золотые мальчишки и девчонки, извольте радоваться, заскучали! У них на повестке дня флирт и портвешок! В некоторые моменты моя белая зависть неумолимо чернела. Почему одним Серебряный Век, луковичные главки и практика в Академии Наук, а другим (мне, например) - тяпка, тряпка и посудомоечная машина? И после этого они - страдающая прослойка, а я наряду с презренной Крукой - ненавистники, "класс-гегемон":

Вот вы тут сидите, у вас папы-мамы - кандидаты-доктора.
А стране не нужны кандидаты-доктора,
Стране нужны уборщицы и солдаты!
Голос с задней парты:
Клавдия Андреевна, ну почему ж Вы, Господи, не уборщица?

Именно потому душа просит взрослой, учительской точки зрения: анализа, возможно, даже расследования. Что был за донос, кто его подписал, зачем и почему? Как говорится, кому всё это мешало? Неужели одна пресловутая Круковская, движимая классовой ненавистью к ученикам и коллегам, смогла развалить столь совершенное здание? Если бы Крука не была сукой - изменилось бы что-нибудь?

Если бы да кабы... Да что тут быкать и перекобыльствовать? Произошло то, что произошло, Вторая школа пала, а потом воскресла, точно феникс из пепла. Пожелаем ей долгих лет процветания, преподавателям всех благ, а ученикам, как прошлым, так и настоящим, и будущим - обязательно хороших воспоминаний. Евгений Бунимович молодец, превосходно открыл тему. Надеюсь, издательство "Корпус" в скором времени её продолжит. А пока читайте здесь.

Я не люблю Москву. Шумная, вечно чему-то противостоящая, деловая, неприветливая. Этот город так и не стал для меня желанным и манящим.
⠀
Другое дело — воспоминания людей, живших давно, 30, 50 лет назад. Их воспоминания яркие, живые — будто бы живущие своей жизнью.
⠀
Человеческая память удивительно избирательна — если ребёнок не понимал многих жестоких и несправедливых вещей, то и во взрослом возрасте он относится к таким воспоминаниям как-то иначе, будто да, это происходило с ним, но было... обычно, что ли. Как данность. Удивительно и интересно.
⠀
Авторы рассказов из сборника "Москва: место встречи" делятся своими детскими и юношескими историями. Их Москва — в горках в соседских дворах, в побегах с уроков, в аллеях, от которых не осталось ни дерева, в общественных банях по субботам, в домах, где родился Пастернак и где жили Цветаева с Парнок. Они вспоминают и то, что многим приятно было бы забыть — но и это преподносят с какой-то детской невинностью, неловкой улыбкой. Кто-то пострадал от родственной причастности к евреям, кто-то — от ареста родителей... Но любовь к столице от этого не угасла. Странная, но сильная и необъяснимая любовь.
⠀
Я не люблю Москву. Но смогла полюбить эти воспоминания о ней.

Казалось бы, тема беспроигрышная – рассказы московских писателей о Москве, о Москве своего детства, все пропитано ностальгическим духом, немного умильно, сладковато, трогательно… Но не получилось. Очень много абсолютно похожих и одинаковых историй о том, как мы жили в Гнездниковском, на Патриках, в доме Нирнзее, в Спасоглинищевском или Кривоколенном, а мимо шел знаменитый композитор Богословский или писатель Серафимович или актер Жаров или певец Собинов, он же троюродный кузен второй жены моего деда. Я рада, что авторы так удачно жили, но Москва отнюдь не заканчивалась в пределах Бульварного кольца и в ней были и окраины, и рабочие кварталы. И эти истории для меня были гораздо привлекательнее, чем написанные словно под копирку истории о домах исторического центра. Или рассказ о горячих бубликах Дениса Драгунского, тех самых, о которых писал его отец – «они, небось, чай с бубликами попили и легли спать» Или «Сретенские стихи» Вероники Долиной (тут я, возможно, необъективна).

И злил неумолчный стон, разлитый по страницам книги – «Москва, которую мы потеряли»
Да не Москву мы потеряли! Детство наше мы потеряли, ушло, неумолимо и навсегда. И не в снесенном доме было это детство, а в тех воспоминаниях, что отзываются в сердце. И говорите что хотите, но Арбат для меня не был моим Арбатом, я не жила там, у меня не было друзей в Арбатских переулках, и перестроенный Арбат для меня так же отстранен, как и старый Арбат. А трепетать потому что «Здесь когда-то Пушкин жил, Пушкин с Вяземским дружил» я не умею. А вот двор моего детства скоро рухнет под ковшом экскаватора в рамках проводимой реновации и то сказать, странно, что до сих пор уцелела эта крупнопанельная малогабаритная шлакоблочная хрущевка–двушка с четырехметровой кухней, в которой мы вчетвером прекрасно размещались…. Но кто будет страдать по облезлой пятиэтажке в Узком переулке? Даже жильцы покинут его с удовольствием. Впрочем, это я очень здорово отвлеклась

Хотя не исключаю, что восторженным почитателям жанра городского романса все это очень понравится. Да еще и иллюстрации замечательные. С мелкими деталями, тщательно проработанные, с подробностями, такой эффект узнавания, как в детских книгах. Спасибо Алене Дергилевой за еще одну отсылку к детству

Школы бывают обычные, элитные и нестандартные. Со всеми мне пришлось иметь дело: в одной я училась, в двух других преподавала. Строго говоря, особо элитной наша школа не была, всего лишь числилась лучшей в районе, но мне и этого хватило выше крыши. Потому что дисциплина была палочная, показуха процветала, по-настоящему интересного было мало, и в школу я ходила главным образом пообщаться с друзьями и приятелями.
Обычная школа – это был ад, многократно описанный в книгах и показанный в фильмах. Это когда учителя делают вид, что учат, а ученики, что учатся. Когда сорвать урок – величайшая доблесть и дело чести. Когда большинство детей реагируют только на ор и угрозы, не потому, что они такие плохие (по одиночке можно договориться практически с каждым), а потому, что такова установившаяся система. Я по молодости была барышней хрупкой и нервной, орать не любила, так что бежала в ужасе.
Нестандартная школа ( о подобной и пишет Бунимович) отличается часто не качеством преподавания, а воздухом. Именно в таких школах ощущается дух свободы. Не вседозволенности, а именно свободы. И дух этот рождает удивительное ощущение творчества, даже так со-творчества, и учебный процесс превращается в удовольствие. Школа становится не местом, где убивают время, а местом, где хорошо. То есть, понятно, случаются всякие накладки, недоразумения, обиды и даже скандалы. Это нормально, это жизнь. Но главное не это, а именно ощущение тепла внутри, желания идти в школу. Те, у кого в жизни был подобный опыт (неважно по какую сторону баррикад вы находились), прочитают книгу Бунимовича с особым чувством узнавания. Те, у кого не было, как научную фантастику, что тоже приятно. Тем более, что написан текст легко и изящно, с той самой ностальгией и чувством благодарности, которые так трогают в воспоминаниях.

Сборник рассказов от разных авторов, коренных москвичей.
Рассказы неоднозначные. Понятно, что это заказ от издательства. Но много историй очень и очень симпатичных.
В основном, это воспоминания детства, о той Москве, которой уже, к сожалению, нет.
О Сандунах. О бубликах и брынзе. И тех домах, которые безжалостно сносились или фактурно перестраивались. Вот видим мы сейчас и Арбат, и Пречистенку, и Замоскворечье, и Сретенку... Видим, да. Только вот те, которые жили там несколько десятков лет назад, уже и не узнают родные улицы.
И это печально. Но очень интересно прочитать воспоминания этих людей.
Я не заморачиваюсь. Конечно, города меняются. Особенно крупные Мегаполисы. Слава Богу, уходят в небытие коммуналки, колонки во дворе, убогие дворы, подвалы и фасады старых домов. Но как же жаль, что эти дома и дворы не восстанавливают, не реконструируют, а просто тупо продают для ... Кого? Понятно, да?!
Моя дочь училась в Академии, главный корпус который находился в Замоскворечье (и довольно-таки давно, прямо за Третьяковкой). Через два года, они уже обитали в Измайлово и подмосковных городах.
Но это не важно.
Меня поразило, что как по-разному все относятся к одному и тому же городу! Всё-таки у каждого он свой. Не всегда любимый, но родной.
Было интересно!

Перед нами сборник эссе разных авторов, которых связывает одно – московское детство. Все авторы в разное время родились в Москве и, как я поняла, специально для этого проекта записали свои воспоминания о городе своего детства, а точнее – о конкретных районах, улицах, домах, которые в детстве составляли целый мир.

Так из кусочков складывается неполная карта Москвы. Дополняется она чудесными иллюстрациями – акварелями Алены Дергилевой. Пожалуй, именно иллюстрации понравились мне больше всего. На них Москва – абсолютно непарадная и очень живая. Каждый рисунок – сценка из жизни города, в которой не только красивые старинные стены или резные двери, но и яркие вывески, которые завтра сменятся другими, куда-то спешащие люди в характерных или странных нарядах, снежные сугробы, какой-то мусор, который еще не успели убрать, уличные коты, автомобили. И в каждой иллюстрации есть какая-то история, какая-то суета, кто-то торопится, кто-то просто занят своим делом – в общем, есть жизнь, очень московская жизнь.

Что же касается текста, эссе получились разными. Это непростой жанр, я думаю, сложнее обычного рассказа. Нужно рассказать о городе и о своем детстве, не опираясь на сюжет или обычную композицию рассказа, но рассказать интересно для незнакомых людей. Одни авторы с задачей хорошо справились, других читать было трудновато из-за специфического стиля, третьи и вовсе сбились на какие-то бессвязные перечисления знаменитых людей, которые жили с ними в одном доме, а также своих родственников и соседей, перемежая родню сетованиями о том, что солнце раньше было ярче. Лучшие эссе получились у тех авторов, которые отвлеклись от полуабстрактных воспоминаний и не пытались объять необъятное, а вспомнили какой-то характерный случай, ритуал, явление, соответствующее эпохе. Например, горячие бублики с маслом у Драгунского или поход с отцом в баню у Гаврилова.

Вообще у сборника есть общее настроение, внутренняя связь, и это хорошо. Но с моим мировоззрением это связующее звено как раз совсем не совпадает. Практически у всех авторов звучит мысль, что Москва уже не та, Москву уничтожают, город теряет индивидуальность, и так далее и тому подобное. Мне как раз кажется, что в последнее время Москва преображается в лучшую сторону – есть, разумеется, и минусы, причем серьезные, но в целом вот такое позитивное ощущение. И более того, мне никогда не были понятны стремления сохранить в неприкосновенности каждый дом и каждый камень, рядом с которым когда-то стоял, например, А.С. Пушкин в течение пяти минут. Город живет, меняется, обновляется, в нем должно быть место как наследию, так и наследникам. Иначе он развалится и превратится в пыль.

Сборник в целом неплохой, хоть и не все эссе я бы назвала удачными, но видимо, я не попадаю в аудиторию, которой он адресован. Мне видится скорее читатель старше меня, который не будет пытаться узнать о старой Москве, а скорее мысленно дополнит сборник собственными воспоминаниями и чувством ностальгии.

Его постоянно спрашивают, как сделать такую школу, дайте рецепт. Шеф отвечает односложно (отшучивается?): «Очень просто — надо собрать хороших учителей и не мешать им работать».

Читала и просто завидовала! Учиться в такой школе, где учителя любили свою работу, нестандартно мыслили и не загоняли учеников под общепринятые стандарты — это дорогого стоит.
Я вот никогда не скучала по школе. По друзьям, по детству, по двору, по одноклассникам — да. По школе — нет. Вроде и учителя у нас были неплохие, и училась я нормально, и никто меня никогда не травил и не обижал, но вот спросили бы меня, хочу ли я вернуться в школу, ответ был бы однозначным — нет! И это плохо. Потому как чего-то хорошего всё-таки не было в моем детстве.
Это особо остро понимаешь, когда читаешь такие вот книги. Когда бывшие ученики с такой теплотой и любовью вспоминают своих учителей и их уроки. И нет в этом никакой идеализации и приукрашивания. Не всё там было карамельно в этой Второй школе. Но там был Дух. И это важно!
Не скажу, что книга прямо-таки выдающаяся и очень понравилась. Воспоминания отрывисты, сумбурны, не всегда интересны. Но я люблю читать про школу, поэтому вполне приятно провела время с этой книгой.

P. S. А всё-таки я не совсем права, когда написала, что была обделена в детстве хорошей школой. Общеобразовательной — да. Но у меня была музыкалка (Центральная музыкальная №1 г.Кемерово) с прекрасным хором и чудесной Любовь Васильевной Коваленко. Вот тут — огромное спасибо! Это замечательные страницы детства.

Бунимович, Бунимович, Бунимович!
Эта фамилия к сентябрю месяцу уже завязла у меня в ушах, пока собирали ребенка в школу! То учебник нужно поменять - вам кого? Ну это, Бунимовича - то рабочие тетради к выписать то еще что-то.
А когда в подборке попалась на глаза опять эта фамилия, возник резонный вопрос- да кто такой этот Бунимович?
Помимо того, что он поэт, публицист, педагог, общественный деятель,заслуженный учитель России, лауреат премии Москвы в области литературы и искусства, премии Союза журналистов России, премии Правительства РФ в области образования, кавалер французского ордена Академических пальмовых ветвей, он еще и свой в доску парень с нашего двора.
Потому что читать его "Девятый класс. Вторая школа" одно удовольствие! И несмотря на то, что описывается начало 70-х годов прошлого века, чувствуешь, что он свой.
По первому прочтению это сборник веселых и грустных историй о школьных буднях. О любимых и нелюбимых учителях, проделках, походах, первой и последующих любовей, уроках и переменах. На каждую историю хочется рассказать свою, возвращаешься в юность и на душе становится теплее. Конечно мой вторая школа совсем не Вторая школа Москвы, но всё же ...
Затем понимаешь, что это замечательное пособие о том какой должна быть школа.

Невероятно, что об этом можно было говорить – в школе, в классе, на уроке. И даже имело смысл говорить. Говорить о том, что думаешь.

И всё что нужно, чтобы школа была лучшей:

"Нужно собрать хороших учителей и не мешать им работать"

То есть своеобразная Педагогическая поэма.
Потом книга - это интересный срез эпохи и невольно напрашиваются параллели с нашим временем. Вторая школа- это прежде всего кузница физиков и математиков. В 50-х годах в связи с гонкой вооружений, необходимостью технического прорыва, нужны были кадры. Как они нужны и сейчас. Тогда нашлись люди, наступившие на горло собственной идеологии, дали добро на создание вольнодумных школ. Это было необходимо. Будут ли приняты меры сегодня? Ведь техническо- научный отрыв просто ужасающий.
Тем более у нас есть и кадры и программы и наработки эффективного, качественного образования.
И сейчас наши дети учатся по учебникам Бунимовича, отличный учебник кстати. То есть еще пользуемся тем заделом, который создан в Союзе. Но этот задел не бесконечен. Да и далеко не всё оттуда, применимо сегодня.
Книга интересная. Небольшая по объему, замечательные фотографии. Погружение в эпоху гарантировано.
Очень рекомендую.

Школьные годы чудесны?! Думаю, что далеко не каждый может утвердительно сказать эту фразу, у многих школьные годы ассоциируются с чем-то мучительно долгим, скучным и неприятным.
Бунимовичу (автору этой книги) повезло. Доброта и теплота с которой описывается старшая школа, в которой он учился, неподдельна. Книга безжалостно короткая, состоит из глав зарисовок об учителях, одноклассниках и школьных казусов. Но за эти 90 страниц текста, успеваешь настолько к ним привыкнуть и полюбить, что лично я поймала себя на мысли, что очень хочется вернуться в школу, но только не в свою, а в эту Московскую школу № 2 с физико-математическим уклоном. Где сегоднешние академики и профессора, предстают перед нами юными шалопаями, свободолюбивыми юнцами и глуповатыми влюбленными.
Школа - лицей №2, знаменита не только замечательными педагогами, качеством преподавания, но и тем что в начале 70-х, все ее начальство было разогнанно. А потому что негоже советским школьникам преподавать всякие вольности и прославлять школу, учителям эмигрантам по вражескому радио. В общем, то время в которое учился Бенимович, конец 60-х, говорит само за себя. Ученики - сыновья дессидентов, учителя - бывшие политзаключенные, ну или будущие дессиденты. Доноссы, проверки на всякую политкоректность. Жутковато, конечно, но читать об этом страшно интересно.
Особенно стоит отметить, что книга написана легим языком и с юмором, читается легко и быстро, но все таки картина того времени, на фоне лицея, представляется четкая и яркая.
Очень советую любителям книг о школьной действительности советского периода.