Он был всем. Безграничная сущность, Великий Зодчий, чья мысль создавала миры и бескрайние вселенные, зажигая звезды. Ему ведома была тишина перед Творением и симфония созидания. Но абсолютное могущество обернулось бременем всеведения и глубоким одиночеством. Пресытившись циклами, Он принял решение: отринуть божественность, сжать безмерность сознания до искры и войти в один из Своих миров. Не как Бог, а как смертный, уязвимый, лишенный памяти.

Так, в чаще древнего леса мира Эйра, начинается история Элиона. Он пробуждается, не помня прошлого или цели падения. Его личность скрыта завесой забвения, оставляя лишь тревожные видения. Мир вокруг дышит первозданной магией, хранит тайны и страдает под натиском всепоглощающей Тьмы, грозящей поглотить свет. Элион отправляется в опасное путешествие. Ему предстоит раскрыть тайну происхождения, понять суть загадочных артефактов – Якорей, обрести друзей и вступить в борьбу, масштабы которой превосходят его понимание.

Но что, если осколки могущества Создателя таятся внутри, и забытое прошлое – ключ к спасению мира, который Он когда-то сотворил? Отправляйтесь с Элионом в эпическое приключение "Создатель миров. Книга первая. Осколки созидания" – историю о падении божества и пути героя в мире, который Он сам вызвал к жизни.

Глава 1: Падение и Пробуждение

Он закрыл глаза, и перед ним возникла пустота. Бесконечная, безмолвная, она податливо ждала его приказа, его замысла. Он улыбнулся – это было его любимое мгновение. Тишина перед творением. Мгновение до того, как всё начнётся. Он чувствовал, как необъятная сила, сама суть возможности, концентрируется в нем, готовая обрушиться вовне.

– Пусть будет свет, – прошептал он, и слово это, тихое в безмерности, стало детонатором. Пустота взорвалась миллиардами звёзд, туманности закружились в медленном танце рождения материи, галактики вспыхнули и начали свой бег сквозь вечность. Он наблюдал за этим оркестром мироздания отстраненно и в то же время – как его неотъемлемая часть. Планеты лепились из пыли и газа, остывали, покрывались океанами или оставались безжизненными камнями. Это великолепие было знакомо, но уже не приносило прежней радости. Это было лишь начало. Он знал, что настоящая магия, настоящее испытание и, возможно, настоящее понимание начнутся, когда он ограничит себя. Когда откажется от всеведения и всемогущества. Когда он станет одним из них – смертным, слабым, уязвимым, но свободным в своем неведении и выборе.

– На этот раз, – подумал он, и в этой мысли была тень усталости от циклов творения и разрушения, – я попробую что-то новое. Не просто создать и наблюдать. Я попробую… жить.

И он шагнул в мир, который только что создал.

Шагнул – и мир обрушился на него нестерпимой тяжестью бытия. Бесконечное сознание схлопнулось до крошечной, испуганной точки. Ощущение всемогущества испарилось, словно дым, оставив после себя лишь фантомную боль утраты, ноющую пустоту там, где раньше была вселенная. Сила растворилась в вязком потоке времени. Он забыл. Забыл себя, свое имя, свое прошлое, свой замысел. Теперь он был просто человеком. Слабым, смертным, но свободным. Свободным от знания, свободным от ответственности, брошенным на милость мира, который сам же и породил.

Его первые воспоминания в этом мире были туманными, рваными, как обрывки сна наяву. Он открыл глаза и увидел над собой бездонное голубое небо, по которому лениво плыли пушистые белые облака. Незнакомое небо. Где-то вдалеке звенели птичьи трели, а теплый ветер ласково, почти ощутимо, касался его лица, ерошил волосы. Он лежал на траве, такой мягкой и прохладной, такой непривычно зелёной, что казалось, будто она шепчет ему что-то на забытом языке самой жизни. Он прислушался, но различал лишь шелест.

– Кто я? – прошептал он пересохшими губами, но ответа не последовало, лишь эхо собственного голоса затерялось в тишине. Его память была девственно чиста, как первый снег. Пустой лист, на котором предстояло написать новую историю. Он знал только своё имя – Элион. Но даже это имя звучало странно, чуждо, будто принадлежало кому-то другому, кому-то безмерно далекому.

Он с усилием сел, чувствуя непривычную тяжесть в теле, легкую дрожь в мышцах. Огляделся. Он находился на краю обширного леса. Деревья стояли высокие и древние, их могучие стволы покрыты мхом, а ветви тянулись к небу, словно руки в безмолвной молитве. Лес казался живым, дышащим, полным тайн. А вдалеке, за широким полем золотистой пшеницы, виднелись тонкие струйки дыма от костров – верный признак человеческого жилья. Жизни. Элион медленно встал на ноги, ощущая слабость и одновременно – удивительную легкость смертного тела. Оно было новым, незнакомым, но полным скрытой энергии.

Он сделал первый неуверенный шаг по мягкой земле, потом второй. Почва приятно холодила босые ступни. И вскоре ноги сами понесли его вперёд – через поле, к дымам, к людям, к чему-то пока непонятному, но инстинктивно притягательному. Он шел, и с каждым шагом мир вокруг обретал краски, звуки, запахи. Где-то глубоко внутри, в самой потаенной глубине его души, едва теплилась крошечная искра. Искра чего-то большего, чем просто имя «Элион». Он не знал, что это, но чувствовал – это важно. Очень важно. И это нужно либо вспомнить, либо обрести заново.

Элион шёл по полю, чувствуя, как колосья щекочут его ноги, а солнце приятно греет кожу. Он не знал, куда именно идёт, но внутренний компас, единственный оставшийся ориентир, настойчиво указывал на дымки костров. Они становились всё ближе, и вскоре он увидел деревню. Небольшая, уютная, притулившаяся у кромки леса, она казалась островком спокойствия и простой жизни. Дома были построены из грубо отесанного дерева и серого камня, их крыши покрыты толстым слоем соломы. На пыльных улочках шла своим чередом обыденная жизнь: женщины несли корзины с поля, чумазые дети гоняли по дороге пронзительно визжащего поросенка, старики в выцветших рубахах сидели на лавках у домов, греясь на солнце и обсуждая что-то свое.

Элион остановился на краю деревни, чувствуя себя чужим, инородным элементом в этой простой картине. Он не знал, как подойти, что сказать, как объяснить свое появление из ниоткуда. Его одежда, если клочья ткани на нем можно было так назвать, была странной и не походила на одеяния местных. Он растерянно оглядывался, пытаясь собраться с мыслями.

– Эй, ты! – раздался неожиданно бодрый голос за его спиной. Элион вздрогнул и обернулся. Перед ним стоял молодой парень, немногим старше его самого на вид, с копной рыжих волос, торчащих во все стороны, и веснушчатым, открытым лицом. На плече у него висел объемистый холщовый мешок, а в руке он сжимал крепкий деревянный посох, скорее для ходьбы, чем для защиты. – Ты новенький, да? – спросил парень, без стеснения разглядывая Элиона с ног до головы. – Я таких сразу вижу. Выглядишь так, будто только что с неба свалился. Или из леса вышел, заблудился? Элион попытался улыбнуться, но губы его не слушались, улыбка получилась кривой и неуверенной. – Я… я не знаю, где я, – честно признался он, и голос его прозвучал хрипло. – И… кажется, я заблудился. И не помню, откуда пришел. Парень удивленно присвистнул, но тут же широко улыбнулся. – Ну, не помнить, откуда пришел – это уже что-то! Бывает. Меня зовут Тарк. А тебя как? – Элион. – Ну, Элион, добро пожаловать в деревню Солнечный Клин. Если ты не знаешь, куда идти и что делать, можешь начать с таверны «Веселый Кабан». – Тарк махнул посохом в сторону самого большого деревянного здания в центре деревни, над дверью которого красовалась грубо намалеванная вывеска с улыбающейся кабаньей мордой. – Там всегда найдётся миска горячей похлебки для странника. И работа, если захочешь остаться. – Спасибо, Тарк, – сказал Элион, чувствуя, как при упоминании еды в его пустом желудке предательски заурчало. Он направился к таверне, но с каждым шагом его охватывало странное, двойственное чувство. Он смотрел на людей, на их простые лица, на их повседневные заботы – кто-то чинил забор, кто-то ругался с соседом, кто-то смеялся – и что-то внутри него сжималось. Он чувствовал, что они… другие. Живые, настоящие в своей смертности. Они живут, любят, страдают, радуются мелочам, а он… он словно смотрел на них через невидимое стекло, будучи одновременно и здесь, и где-то невообразимо далеко.

Когда он толкнул тяжелую дверь таверны, его окутал гул голосов, запах жареного мяса, кислого эля и дыма от большого очага в центре зала. Он нерешительно остановился на пороге, оглядывая шумное помещение. Найдя свободный стол в темном углу, он сел и закрыл глаза, пытаясь унять головокружение и понять, что с ним происходит. Это тело, эти звуки, эти запахи – все было таким реальным и таким чужим одновременно. И тут он услышал голос. Не снаружи, а внутри своей головы. Тихий, едва уловимый, но странно знакомый, как эхо забытой мелодии. – Ты не один из них, – прошептал голос. – Ты не должен забывать. Элион резко открыл глаза, озираясь по сторонам. Но вокруг никого не было, кто мог бы сказать это. Только шумная толпа в таверне, смех гуляк у стойки и перебранка игроков в кости за соседним столом. Голос затих, оставив после себя лишь легкую вибрацию в глубине сознания.