Апостолы Дракона
Алхимический роман

 
Не высотой славны горы, а живущими
на них бессмертными.
Не глубиной одухотворяются воды,
а пребывающими в них драконами.
 

Поэт Лю Юй-си (772–842)

Персонажи и учреждения, упомянутые в этом произведении, являются вымышленными. Любое сходство с реальными людьми и организациями либо с подлинными событиями носит случайный характер и не входило в намерения автора.

Пролог

Свет, один лишь Свет, бесконечный, безграничный сиял до начала начал всех времен, и не было ничего, кроме Света. И возжелал Свет создать миры, но не было места для миров, ибо Свет был всем, и не было ничего, кроме Света. И тогда Свет сократился, ушел из центральной точки (но где центр Бесконечности, не повсюду ли в равной мере?) и там, откуда ушел он, возникла зияющая пустота ничто, разрыв в основах ткани бытия. И вот туда, в лоно миров, Свет направил свой луч творящий, миры сотворяя им, словно кистью художник. И так появилось соцветие вселенных.

Но возжелал творить не весь Свет безначальный. Боренье в нем самом возникло и раскололось бытие, само себе ответить не способно на вопрос, творить или не творить. Часть Светов восприняла творенье словно бунт против превечного покоя Абсолюта и отвергла даже мысль о том, чтобы участвовать в творении.

Тогда творящий Свет, преодолев сопротивление Света, отвергшего творение, его связал своим могучим Словом и вверг в пустотное пространство небытия, в глубины бездны пустоты ничто, там заточив его. С тех пор Светы, отвергшие творение, подобные драконам светозарным, таятся там, мечтая выйти на свободу и возвратиться к незыблемому покою Абсолюта. И иногда, лишь крайне редко, тонким излучениям отвергшего творение Света удается освободиться из темницы и выйти в мир, ими ненавидимый премного. И если так случается, то мир бывает подвержен потрясениям немалым.

И вот один из таких Драконов появился вновь в первый год XXI века как московский ученый Андрей Королев, но его разрушительные планы потерпели поражение, как об этом рассказывается в романе «Путь Самки». Дракон вернулся в бездны техиру, но апостолы и последователи Дракона остались. О них и будет рассказано здесь.

Глава I,
которой герой повествования получает некое приглашение

Я сидел за своим столом в секторальном кабинете института и задумчиво вертел в руках только что полученное письмо. Шел ноябрь месяц, уже установилась холодная зимняя, хотя и бесснежная погода, что было, конечно, много лучше, чем обычная для этого времени года изморозь во мраке. Днем было даже солнечно, хотя, увы, в наших широтах солнце в это время года слишком рано садится, уступая место ночной мгле. Можно сказать, что в наших полуночных землях избыток как ян, так и инь: летом слишком светло, знаменитые белые ночи, а зимой слишком темно… Но что поделать, приходится как-то приспосабливаться к этим контрастам.

Итак, стоял ноябрь уж у двора (точнее, уже был на дворе). С конца июля, когда трагические события метафизического, можно сказать, характера привели к раскрытию дела о хищении психоделика, в моей жизни произошло несколько изменений. Во-первых, я начал преподавать: Русский гуманитарный университет пригласил меня прочитать для студентов старших курсов лекции по психопрактике мировых религий, на что я согласился прежде всего из желания подработать. Однако, к моему полному изумлению, преподавать мне понравилось, я с удовольствием читал лекции, консультировал студентов и даже взялся руководить несколькими курсовыми. Преподавание в этом университете велось исключительно в вечернее время, что мне тоже было удобно (терпеть не могу рано вставать и куда-то нестись, да и соображаю я по утрам неважно). Последнее время руководство РГУ даже стало намекать: не создать ли им кафедру трансперсональной психологии с тем, чтобы я ее возглавил. Подобный поворот событий, однако, пока не входил в мои планы (точнее, я не был к нему морально готов), поэтому я отвечал на эти намеки весьма неопределенно, хотя и не отрицательно: поживем, дескать, увидим.

Это во-первых. А во-вторых, вдруг внезапно сдвинулась с мертвой точки докторская защита. В один прекрасный день призвал меня к себе заведующий нашим сектором Алексей Митрофанович Евлампиев и сообщил, что руководство института и сам Георгий Тигранович лично не возражают против того, чтобы я защищался. Но не в нашем институте, а где-нибудь в другом месте, например в университете (имелся в виду, конечно, «большой» университет – Санкт-Петербургский государственный). Я навел справки и выяснил, что в СПбГУ защититься вряд ли удастся из-за тамошней внутренней конъюнктуры, но зато моей темой заинтересовались в СПб части Института культурологии и культурной антропологии РАН. Зав. сектором культурной антропологии профессор Михаил Александрович Решетников прочитал текст моего опуса и решительно порекомендовал мне защищаться у них на спецсовете по культурной антропологии. Пришлось, правда, изменить формулировку темы: из «Психопрактики даосизма. Опыт трансперсонального анализа» она превратилась в «Даосские практики. Опыт культурно-антропологического описания». Впрочем, что в лоб, что по лбу, как говорится. Ну и третье: уважаемое издательство «Петербургский трансперсонализм», располагавшееся в стенах нашего храма науки, издало и монографию по теме диссертации, так что все формальные препятствия к защите исчезли.

И вот в результате я разрывался между основным местом работы (СПб отделение Института трансперсональной психологии РАН): я честно ходил «в присутствие» три раза в неделю (третий, впрочем, не всегда), вечерними лекциями в РГУ и диссертационными хлопотами в СПб Ф ИКиКАРАН (бумаги, бумаги, бумаги…). Дома все было, хвала всем богам, благополучно: Инна занималась переводами и вела хозяйство (все-таки она работала дома, и ей не надо было бывать «в присутствии»), а Филипп, без особых, впрочем, успехов, учился в восьмом классе, осваивал разные компьютерные премудрости и изводил нас по вечерам тяжелым роком. Но когда в семье нет перемен, а все идет своим чередом, оно и к лучшему. Я, по крайней мере, так считаю. Одним словом, все было хорошо. И вот теперь это письмо… В нем, собственно, не было ничего плохого или даже тревожного, но чем-то оно мне определенно не нравилось.

Я снова (в который уже раз) развернул это послание и перечитал его. Письмо было написано на бланке некоего общества «Путь Дракона» (юридический адрес, телефон, факс, электронная почта) и гласило:

Уважаемый Константин Владимирович!

Зная Вас как известного ученого и специалиста в области трансперсональной психологии, религиоведения и измененных состояний сознания, мы рады пригласить Вас на презентацию нашего Общества, которая состоится в четверг 15 ноября в 18.30 в помещении Русского Императорского Географического общества.

С уважением,

Президент общества «Путь Дракона»

/А. И. Богословский/

Вот, собственно, и все. Казалось бы, самое обычное письмо. Таких писем со всякими приглашениями и просьбами о консультациях каждый сотрудник нашего института получал десятками. И место презентации вполне респектабельное – Географическое общество… К тому же все знали, что я занимаюсь китаеведными сюжетами – даосскими психотехниками, поэтому «Путь Дракона» тоже не вызывал особого удивления (вон сколько китайских ресторанов с названиями «Золотой дракон», «Дракон и тигр», «Императорский дракон» теперь появилось в Питере, Москве и других крупных городах Расеи-матушки). Беспокоило меня другое. Если «дракон» здесь мыслился, так сказать, в китайском контексте, то естественным было бы ожидать в дизайне бланка сего славного общества китайских иероглифов. Но их не было, ни одного… Вместо китайских иероглифов в верхней части бланка по центру красовалась первая буква ивритского (арамейского, идишского) алфавита: прославленный Борхесом «алеф». Вот этот-то алеф и смущал меня, меняя всю культурную семиотику слова «дракон». И эта семиотика меня пугала, напоминая о бурных, мучительных и трагических событиях лета этого года, тесно связанных именно с Драконом, но Драконом не китайской символики, а каббалистической мистики, одним из драконов учения каббалистического мессии Саббатая Цеви и его пророка-визионера Натана из Газы. И именно это мне не нравилось. Я решил сделать допущение, что в названии приглашающего меня Общества имеется в виду именно саббатианский дракон, и прикинуть, что в таком случае это может означать. Мои выкладки мне опять-таки не понравились.

Я прекрасно помнил, что Андрей Королев, низвергнутый обратно в бездну Дракон, в свое время приглашал меня в свою организацию. У меня в ушах прямо-таки звучал его голос:

– Константин, вы же умный человек. Ваши работы хорошо известны. Я думаю, что в России мало молодых трансперсоналистов вашего уровня. Надо готовить людей к возвращению Машиаха. Согласны вы работать с нами?

Тогда я ответил на это:

– С вами? А сколько вас и кто вы такие?

– Неважно, сколько нас, считайте, что я и Илья, но это ничего не значит, у нас много работы и нам нужен классный трансперсоналист.

Далее я категорически отказался, и наш разговор завершился так:

– Вряд ли живым существам нужны какие-то инфантильные полуподпольные сообщества.

– Короче говоря, вы отказываетесь?

– Совершенно определенно.

После этого Андрей ушел от меня, предварительно загипнотизировав. Дескать, не хочешь работать добровольно, будешь принудительно. И я, увы, работал… Впрочем, об этом уже подробно рассказано.

Допустим, что теперь после ухода самого Дракона, или Анти-Христа, как мы еще его называли, остались его последователи, та самая организация, о которой он говорил. Ясно, что никакого Ильи (Илья Гданьский, мой приятель) там нет и не было, он был какое-то время тоже несколько зачарован, вот и все. Но кто там есть и что им надо? Тут я вспомнил анекдот, слышанный мной еще в детстве.

Приходит к хирургу пациент и говорит:

– Доктор, у меня в животе лягушка сидит и из меня соки сосет.

Ну хирург разрезал больного, снова зашил и сказал, что лягушку из желудка удалил. Больной подумал-подумал и сказал:

– Да, лягушку удалили, а лягушата-то остались!

Как бы и тут такого не получилось: Дракона-то больше нет, а его последователи и клевреты остались. Если это так, то что им от меня нужно? Вряд ли они обращаются ко мне с хорошими намерениями. Наверняка считают причастным к провалу разрушительных планов своего господина и лелеют мысли о мщении. А если они фанатики, то ничего хорошего мне не светит. А они наверняка фанатики.

Так что же делать – идти или не идти (прямо-таки гамлетовский вопрос)?

Если я пойду, то все, по крайней мере, скоро выяснится. А если не пойду? Не оставят они меня в покое, если уже зацепили, все равно рано или поздно достанут, как теперь говорят. Может быть, позвонить Анатолию, оккультисту с погонами ФСБ? Ну уж нет, буду сам расхлебывать. А Анатолий никуда не денется, это уж средство на крайний случай. Не будут же они сразу меня вешать или жечь на костре. Если ни к саббатианству, ни к Андрею Королеву они никакого отношения не имеют и просто являются каким-нибудь клубом ушу или цигун, то тоже ничего страшного не случится, просто время потеряю. Ну один вечер можно, не все же по жесткому графику жить. Таким образом я уговорил сам себя нарушить мое обычное правило игнорировать подобные приглашения и пойти на презентацию общества «Путь дракона». Было еще только 12 ноября, и у меня оставались пара-тройка дней подготовиться к мероприятию. Для начала я все же решил встретиться с Ильей и спросить, не встречался ли он с кем-нибудь из сторонников Андрея в период своего мессианского помрачения.

Я позвонил ему в психотерапевтический центр «Асклепий», в котором он работал. Илья оказался на месте:

– Привет! Что, опять мессия явился? Вряд ли ты мне просто так звонишь. Теперь-то уж меня не проведешь. Ну выкладывай, что еще там случилось в космическом масштабе?

– Знаешь, Илья, я все-таки в институте, телефон в коридоре, сам понимаешь. Может быть, после работы встретимся, выпьем пивка-кофейка?

– Ну хорошо, давай на Петроградской где-нибудь. И тебе удобно, и мне. Давай в шесть у выхода с эскалатора, да, на Петроградской. Атам найдем какое-нибудь заведение.

– Все, договорились, до встречи.

– Пока.

Тут я вспомнил, что у меня есть знакомая дама в Отделе юстиции Петербурга, где как раз регистрируют религиозные и общественные организации. Я не раз консультировал ее по вопросам регистрации разных религиозных общин, особенно с восточным оттенком, и она прониклась ко мне уважением. Я не стал звонить с телефона в коридоре нашего этажа, а спустился вниз, где имелась более или менее изолированная от любопытных ушей кабинка. Порывшись в записной книжке, я обнаружил нужный телефон и позвонил.

– Здравствуйте. А можно попросить Веру Михайловну? А это как раз вы, рад вас слышать, Вера Михайловна. Это вас Ризин, да, Константин Ризин из ИТП РАН беспокоит. Не забыли меня? Нет? Ну прекрасно, прекрасно. Что? Брахма кумарис? Дщери Брахмы, что ли? Нет, про этих весталок я ничего не знаю, не мой профиль. Позвоните лучше индологам в Институт востоковедения или на Восточный факультет. Хорошо, хорошо, не за что. А у меня к вам просьба есть огромная, Вера Михайловна. Да, у вас тут недавно должна была регистрироваться общественная организация, «Путь Дракона» называется. Не помните, что у них там в уставных документах. Помните? А, так только что зарегистрировали… Да, меня как раз на презентацию пригласили. Поэтому и хочу узнать, что это такое. А то не хочется к разным шаманам-шарлатанам ходить…

Через минуту я уже знал, что общество «Путь Дракона» ставит своей целью изучение и творческое освоение (так прямо и было сказано, надо же!) эзотерического наследия человечества и мистико-герметических традиций Востока и Запада. Общество планирует издавать серию эзотерических текстов «Темный Свет» (гм…), заниматься благотворительной и коммерческой деятельностью и так далее и тому подобное.

Рассыпавшись в благодарностях, я распрощался с Верой Михайловной. Увы, ее информация мне ничего не дала: учредительные документы были составлены нарочито обтекаемо и предельно неконкретно. Впрочем, и это информация: темнят, что-то скрывают. Серия «Темный Свет»… Может быть, здесь скрыт намек на «безмысленные» нетворящие Светы каббалы Натана из Газы. А может быть, просто Розанов, Василий Васильевич, со своим «Темным ликом» и «темным светом» религии… Непонятно. Имена учредителей мне тоже ни о чем не говорили, во всяком случае, среди моих знакомых они явно не числились.