Книга представляет собой художественное произведение. Все имена, образы и события являются плодом авторского воображения и использованы без какого-либо умысла. Возможное сходство с реальными людьми (как живыми, так и умершими) или событиями есть результат сугубо случайного совпадения. В книге описаны реальные места действия, участие которых в жизни героев также не обошлось без авторской фантазии.

Глава 1. Неожиданный поворот

– Да иду, иду уже! Кто там? – Анастасия прошлепала к входной двери мокрыми босыми ногами прямо по скользкому паркету коридора. – Ланка? Привет! Ты что, ключи забыла? – завидев подругу, она тут же понимающе закивала. – А-а-а, понятно. Ты супермаркет ограбила!

– Нет, всего лишь наш, круглосуточный. Повод есть, Асенька, принимаю поздравления!

– Что? Назначили?! – Ася, искренне радуясь за подругу, весело запрыгала и стала хлопать в ладоши, распространяя в радиусе от себя веер брызг с мокрых волос.

– А ты чего, мокрая? Я тебя из душа, что ли, вытащила? – Ланка окинула Асю взглядом снизу вверх. – У – у – у, прости, родная! – огорчилась она.

– Не извиняйся, я уже и так выходила, – заверила ее Анастасия, поправляя махровое полотенце на груди. – Давай, рассказывай скорее про повод. И поподробнее.

– Рассказываю: теперь я, что ни на есть самый настоящий замзава!

– Ура! Сбылась мечта!

– Ага. Мечта идиота. – Доктор Лянская звонко засмеялась. – Большего и желать не стоит. Практики в отделении валом, а заниматься административной работой не по мне. – Ася вырвала у подруги сумки из рук и потащила в кухню, а Ланка безуспешно пыталась попасть ногой в домашние тапочки. – Слушай, ну и везет же нам, – продолжила она, – и одинаково заметь: только недавно вот пьянствовали над твоим главредом. А главное, вовремя. Замглавред, знаете ли, слишком уж длинно как-то звучит… тьфу… даже заплетык языкается.

С кухни послышался смех Анастасии:

– Это точно. Мы просто молодчинки!

Лана отправилась мыть руки и крикнула уже из ванной:

– Быстренько сушись и будем отмечать!

– Без вариантов! – согласилась Ася, распаковывая пакеты.

– Кстати, не было твоего любимого Martini, уж прости, купила Cinzano.

– Ладно, и Cinzano сойдет. Правда, он какой-то холодный, ледяной прям вкус.

– А кто про мартини говорил, что все равно у нас ширпотреб продают. А настоящий только в duty free¹ купить можно и, что он тоже похолоднее нашего? – Присоединилась Лана к подруге.

– Да ладно, не переживай Ланусь, я люблю вермут в принципе, ты же знаешь.

– Ну, тогда ударим вкусностями по нашим фигурам!

– Бить по фигурам нам здорово нельзя. Особенно так часто и по-крупному. Возраст уже не позволяет. «Тем, кому за…» обмен веществ разгуляться не дает. Иначе станем с тобой, как две тумбочки. Кому мы такие нужны тогда? – Деловито заявила в ответ Ася.

– Что ты? Какие тумбочки? Скажешь тоже!

Раздался мелодичный звон почтового ящика, и Ася мигом скрылась в направлении их спальни.

– Ну, ты идешь? Я уже все накрыла! – спустя несколько минут, позвала Ланка, рассовывая последние упаковки по местам.

– Письмо пришло. Гляну одним глазком, и уже бегу, – крикнула та в ответ.

– И вообще, что значит «кому за…»? – Продолжала вещать на важную женскую тему Лана. – Ты называешь тридцатник «кому за…», а звучит, будто нам уже за сорок пять перевалило. Подумаешь, еще какой-то малюсенький годик. Это не считается. Это же совсем капелька! Эй, ну ты где там застряла?

Доктор Лянская, как всегда, вихрем влетела в комнату. В этой молодой женщине было еще столько от озорной девчонки, что беря во внимание моложавую внешность и стройную фигурку, невозможно было на глаз определить ее возраст. От внутреннего задора не осталось и следа, когда она увидела Анастасию. Та сидела на кровати перед открытым ноутбуком, пытаясь безуспешно сдержать слезы, медленно, но настойчиво скользящие по лицу и стекающие прямо на клавиатуру. Девушка помрачнела, под глазами у нее выступили синяки и в совокупности с темно-синим цветом шелкового халатика, в который Ася успела переодеться, делали ее вид очень болезненным. Серые глаза потемнели, как два омута перед грозой, и смотрели куда-то сквозь Лану. Даже мокрые волосы, которые всегда подскакивали игривыми кудряшками теперь, казалось, расправились и свисали ниже лопаток скучными сосульками, противно капающими на кровать. Сочные, ухоженные, с идеально выполненным колоражем, они сейчас будто потускнели на глазах.

– Эй, родная, что ты?.. Что с тобой? Лана непроизвольным движением стала теребить светлую почти до пояса косу, заплетенную мудреным способом. – Что случилось? От кого письмо? Эй! – Она с озабоченным видом подошла ближе, оценивая ситуацию. Ее подруга и слезы – слишком уж несовместимые вещи.

– Отец… от отца…, – Ася судорожно сглатывала, пытаясь вытереть соленые капли и силясь сдержать накатывающую тошноту.

– А, что там? Чего это он пишет, а не звонит? Господи, Боже мой! Ну не молчи ты! Что-то с мамой? – И без того почти черные глаза Ланы Лянской почернели еще сильнее, подчеркивая контраст с волосами пшеничного цвета.

– Нет-нет, с мамой все в порядке и с отцом…, – Девушка попыталась по-детски локтем вытереть ставший вмиг мокрым нос. – Он в командировке, завтра возвращается. Это крестный… крестный… умер… – Ася вдруг вскочила с кровати, едва не сбросив ноутбук на пол, и метнулась в ванную. Рвотный порыв невыносимо было предотвратить.

– Кто? Воронцов? Так ему ж еще…, – пробормотала Ланка.

– …57 только вот было… инфаркт… за рулем… авария, как следствие случилась и никаких шансов. Вроде бы так. – Ответила Ася, входя в комнату с мокрым полотенцем в руках. – У крестного были проблемы с сердцем и давно. Так его ж в больницу лечь не допросишься! Едва в прошлом году в санаторий определиться уговорила. И то за границу не захотел, верил только в отечественную медицину. Ему четко пояснили, что в его состоянии раз, а то и два в год нужно на курорт – это, как диабетикам инсулин. А у него вечно дела, ответственность. Притом, какой тут курорт, если мы живем на курорте? Он от работы вообще не мог оторваться. И он честный до безобразия. Едва что, сразу переживает, нервничает. Репутация, видите ли, люди на него надеются. Даже если болел, и было нужно, то все равно ехал на работу. Не жалел он себя совсем. Всех вокруг жалел, но не себя…, – Ася вздохнула и покачала головой, – дело слишком серьезное и неотложное. Потому письмо папа написал сразу после того, как позвонил адвокат.

– Какой адвокат? – почти автоматически спросила Лана, пытаясь переварить неожиданное печальное известие. Если своего отца ее подруга больше уважала, чем любила, то крестного любила без памяти. И можно было только представить, что сейчас творилось на сердце Аси.

– Виктора Семеновича…, то есть наш общий семейный адвокат, Кошкин Варфоломей Борисыч. Он завещание составлял. Там такое! Лана-а-а! Если б ты знала, как я влипла, кажется. И так горе такое, да еще…, – Ася села на кровать и, опершись локтями в колени, уткнулась лицом во влажную ткань полотенца.

– Что еще? – Лана стояла, как вкопанная, смотрела в растерянности на лучшую подругу и не находила слов. Подумать только, она, врач-психотерапевт, и не знала, что предпринять. Оказывается, когда дело касается родных и близких, тяжело приходится не только хирургам.

– Объяснять долго придется. Отец торопился с письмом. Говорит, решил так мне все рассказать, описал все подробно, чтоб я его не перебивала, а спокойно переварила. Это не телефонный разговор и к тому же вряд ли я с моим характером ЭТО смогла бы дослушать спокойно и не разнести полдома. Вот уж был бы шок для родных, – понуро произнесла Ася.

– Нашей квартире что-то угрожает? вызвать охрану? – подруга подняла на Ланку непонимающий взгляд. – Хм, прости, пытаюсь шутить, – пояснила та. – Это нервное и… чтоб тебя успокоить. Пойдем к столу! Похоже, беседа будет длинной.

Лана направилась в гостиную, удачно совмещенную с кухонной стойкой, и стала открывать вермут. Ася без сил поднялась с кровати и потащилась следом за ней.

– Когда похороны?

– Через три дня. Раздам указания на работе и поеду в Крым. Раньше, чем планировала, отпуск выдался.

– Я с тобой. Не хочу, чтоб ты сама ехала. Не нравится мне такое начало. Давай, выкладывай, что там! И, возьми вот, пей! – девушка протянула Анастасии бокал. – Cinzano, конечно, теперь не в тему. Ну, что есть…

– Не хочу из бокала, дай мне бутылку. – Возразила та, а заметив нахмурившееся выражение лица подруги, добавила более убедительно:

– Дай сюда, сказала! – Лана не стала сопротивляться.

Анастасия хлебнула прямо из горлышка и присела за стол на их просторной кухне-гостиной, не выпуская Cinzano из рук. Рядом засуетилась Ланка.

– Ситуация как в кино. И, Господи, я же не смогу пойти против их воли, Лана-а-а… не смогу…, – Ася с досадой замотала головой.

– Ну, ладно-ладно. Погоди, не раскисай! Давай, рассказывай! А то я ничего не понимаю.

– Как бы тебе объяснить… Может, начну издалека, зато все по порядку. – Ася набрала воздух в легкие и грустно посмотрела на подругу. – Помнишь ту историю с Федором? Лет десять назад, когда мы с тобой познакомились?

– Ну, да. Только двенадцать уже. Разговор двух случайных попутчиц вылился в многолетнюю дружбу. – Ланка присела напротив. – Как я Федору благодарна! Что б он там не сделал. Ведь теперь у меня есть ты. Я тогда понимала, что ты, возможно, не все мне рассказываешь, но старалась помочь, облегчить переживания и не задавать лишних неуместных вопросов.

– Да. Только я, и правда, тебе тогда не все рассказала. Для меня эти события произошли как-то технически. Я тогда и не думала, что когда-нибудь вспомню про Леснова, пока мы здесь с ним снова не встретились. – Ася поднялась и медленно прошла на балкон.

Май повеял душными, сводящими с ума запахами цветущих деревьев. Девушка остановилась, опершись на дверной косяк. Воспоминания, затуманенные то ли глухими откликами боли, то ли изрядным количеством пьянящего вермута на голодный желудок, все-таки достигали сознания, но были какими-то нечеткими. Образ загорелого черноволосого красавца медленно постепенно вырисовывался перед ней. Ясно видны почему-то были только глаза, возможно, самые красивые глаза в мире, и нужно признать – его тело… Ася сделала большой глоток ароматного вермута из горлышка.

– Да видно не технически все же. Видела б ты себя сейчас.

– Ты, как никто, знаешь мое отношение к мужчинам. Не в моих правилах бросаться на все сладкие леденцы. Можно испортить фигуру, знаете ли. Но, вот думаю, что тогда, именно я поступила некрасиво. Ведь я практически воспользовалась Федором, как вещью. Хотя все решили, что это он воспользовался мной. – Девушка вернулась за стол.

Вспомнился разговор с отцом в тот день, когда он просто был вне себя от ее выходки.

– Настя-Настя! Я не умаляю вины этого мерзавца, но ты виновата не меньше! Как можно было допустить подобное поведение? Как можно было вообще связаться с этим… с этим… – Отец практически задыхался от гнева. – Ты – женщина! Ты – моя дочь! Как может женщина вести себя настолько легкомысленно, настолько постыдно и настолько отвратительно? – Брезгливое выражение исказило правильные черты лица Григория Вересковского. – Все, хватит! Мне некогда с тобой разбираться. Поедешь со мной в Париж, чтоб под боком была. Отсидишься в номере, подумаешь над своим поведением, а после отправишься доучиваться подальше отсюда! Нет, не в Европу. На Донбасс поедешь, в Донецк. Там учебные заведения на уровне, будешь думать о повседневном существовании, о работе, чтоб не оставалось времени на глупости.

– А, как же вы собираетесь за мной присматривать, отец? Отправите со мной няньку? Дуэнью для непослушной дочери наймете? Или… хм… – Ася на мгновение ухмыльнулась в догадке. – Ах, ну, да… – Она сгримасничала и выдала:

– Блюсти-то больше не-че-го!

В ту же секунду хлесткая пощечина обожгла щеку, на глазах выступили слезы.

– Не смей мне дерзить!

Отец прежде никогда не поднимал на Анастасию руку, несмотря на их постоянные стычки и ее, с детства взрывной характер, о существовании которого на тот момент все успели порядочно позабыть. И сейчас, отдаленная годами от того мгновения, Ася непроизвольно коснулась рукой щеки, снова почувствовав комок обиды на отца. Она посмотрела на подругу и продолжила:

– Конечно, Федор мерзавец порядочный. Представь, эдакий «синий чулок» в моем лице встречается с «суперменом», по которому сохнут все девчонки в округе, хоть и знают, каков он. Но хорошие девочки, как известно, любят плохих парней и потому, его сущность меня не останавливала. Мы с Лесновым стали встречаться тайком. Позже и сами не заметили, как притянулись друг к другу. Но поначалу он стал ко мне подкатывать не по большой и чистой любви, а на спор с приятелями. Так отцу и сказал. А я… я ответила взаимностью, чтобы сделать что-нибудь родителям на противность. Я же им никогда не перечила, а внутри просто вулкан всегда бушевал, но я сдерживалась и позволяла себе максимум порвать подушку, да так, чтоб никто не видел. Если короче, то отец застал нас в самом неприглядном виде. Посыпались угрозы. Федор, как отпетый авантюрист, для которого нет ничего святого, пообещал папе за кругленькую сумму оставить дочу в покое и не позорить, то есть меня. Думала, отца снова удар хватит.

– И ты не думала, что Федор на такое способен? – Лана поднялась и стала наполнять бокал для подруги.

– Я об этом не думала. Меня этот момент вообще никак не трогал. Может грубо прозвучит, но я просто завела себе любовника, который мне понравился. Хотела убить скуку, которой меня окружили предки.

– То есть родители думали, что искатель богатеньких девушек надругался над их невинной девочкой, а ты…

– … а я не стала все опровергать. Решила, пусть каждый думает, что ему больше нравится. Я воспользовалась ситуацией, чтобы слинять из-под родительской опеки и тотального контроля, подальше из Крыма. Иначе или отец бы задушил меня своими нравоучениями, или я бы его угробила очередным доведением до припадка. Нам, двоим, нет места под одной крышей – это и ежу понятно. Но не могу же, я открыто доводить родителей? – Анастасия нервно вздохнула.

– Тогда мы с тобой и познакомились…, – Лана хлебнула вермута, запивая кусочек шоколада.

– Да. Паршивенько на душе было из-за ситуации. Меня лично Федор никак не обидел, хотя после и получил пощечину за свое хамское поведение перед папочкой. Ей Богу, мне тогда было бы легче, если б он просто поклялся жениться на мне! Я даже дала себе обещание, отомстить ему, при случае.

– Ты ненавидишь мужчин. Ты же их только используешь!

– Не драматизируй. Ну, есть немного. А в общем, я люблю мужчин! Куда ж без них? Без мужчин и ценность женщины теряется. – Ася пригубила бокал и продолжила.

– Короче, скандал тогда чуть не разразился сумасшедший. Папа поставил нахала на место. Попытка шантажа провалилась, хотя Федор всерьез и не рассчитывал что-то получить. Он это наговорил в ответ на папины угрозы. С перепуга.

История случилась перед самым отъездом отца. Он на выставку во Францию вез свое супер-пупер вино. После всего этого мигом меня с собой забрал. Типа посадил под замок. Изысканное наказание великих мира сего: сидеть в Париже и любоваться Эйфелевой башней из окна. С другой стороны, он считал, что я все же оскорблена хоть и сама виновата. И что мне нужно, прийти в себя.

Виктор Семенович туда тоже приезжал по их общим делам. Что-то там по ресторанам нашей Империи VERITAS². Деловая поездка. Так вот, пока я пялилась из окна парижского отеля на Эйфелеву башню и прикидывала, чем в результате для меня обернется семейный скандал, эти два заговорщика одно дельце провернули. Даже меня переплюнули старики.

Мы только приехали, и они в тот же день, после выставки, в ресторан отправились, а меня в отеле оставили. Вернулись поздно так, здорово «под шафе», меня разбудили. Я к ним не стала выходить, а пока в туалет вставала, услышала обрывок разговора.

Папаши сетовали друг другу на поведение детей:

– …ну, щенок, он еще мне свои зубки показывать будет. Я ему устрою. В армию! Пусть защищает родные просторы! Там ему эту дурь быстро вышибут. Только 18 стукнуло, а он, видите ли – драки до смерти, наркотики и бабы! Опозорил, как мог. Додуматься, я узнаю из светской хроники, что он наворотил. Мой сын за решеткой за пьяный разбой и разгул с проститутками! С такой компанией да по таким местам шляться! Ай, дожил до седых волос… Решено: пока армию на пару лет организую. Все! Хватит! Не хотел ему портить жизнь казенными харчами, а раз так… еще бы лучше в военное отдать его…