Цитаты из книги «Шестьсот Шестьдесят Шестая»

– Знаете, почему черный цвет такой? Он поглощает свет и не отражает его. Так и с темными душами. Они поглощают все вокруг себя, потому что пустые внутри и пытаются эту пустоту наполнить хоть чем-то. Они уничтожают все хорошее вокруг, потому что не могут заполнить дыру, в которой должно сиять солнце. Существа с темными душами больше всех нуждаются в спасении, кем бы они ни были: людьми, магами, волшебным народом или даже богами. Потому что для того, чтобы засиять изнутри, нужна помощь извне. Нужен кто-то, кто не испугается этой всепоглощающей тьмы и будет готов протянуть руку. Кто-то, кто будет готов рискнуть. Кто-то, кто не испугается опуститься на дно морской бездны, если это даст хотя бы крохотную надежду. А на это способен лишь тот, кто любит. Любит по-настоящему. Вот только любовь должна быть обоюдной. Потому что темная душа поглотит того, кто ее любит, если не будет испытывать ответных чувств. Но гораздо хуже, если ситуация будет обратной. Отвергнутая тьма может поглотить весь мир.

– К сожалению, человеческое мышление построено таким образом, что не выносит пустоты. Когда нет ответов на какую-то загадку, люди ищут объяснения самостоятельно. И, как правило, выбирают самые абсурдные версии.

Запомни, моя дорогая Эйлиин, существа с темными душами больше всех нуждаются в спасении, кем бы они ни были: магами, волшебным народом или даже богами. Даже того, кто совершает поистине зверские поступки, можно понять. У каждого своя правда. Это как смотреть на цифру 6 с разных сторон. Кто-то видит «6», а кто-то «9». Все в жизни зависит исключительно от точки зрения, которую всегда можно понять. Нужно просто знать, с какого угла смотреть. Помни это, моя милая.

– И еще. – Принцесса жестом остановила мой неудавшийся поток благодарностей. – Я хочу, чтобы ты запомнила! Каждое существо на свете заслуживает спасения, прощения и понимания. Даже те, чьи души черны, словно ночь. Знаешь, почему черный цвет именно такой? Он поглощает все цвета и не отражает их. Так и существа с черными душами: они поглощают все хорошее вокруг себя, не отдавая миру ничего взамен. Но они делают это не потому, что хотят все уничтожить, а потому что сами пусты внутри. Они отчаянно пытаются заполнить эту пустоту, у которой нет дна.

– Наши поступки – это семена. Сажая добро – мы получаем только самое светлое и хорошее от мира, приумножая все то, что имеем.

– Бог Воров не пара жемчужине морей! – Безусловно. А вот морской тритон в самый раз. Или, может быть, Шеумейс? Как думаешь, прекрасная жемчужина со своим колючим, как сто кинжалов, нравом способна отвлечь его от такого странного хобби, как пожирание кораблей?– Ты бы разрушил ей жизнь!– Весьма сомнительное утверждение из уст любительницы вырывать сердца. Уверяю тебя, Кеаск, не все такие жуткие, как ты. Кстати, для бессердечной ты слишком эмоциональна. Или отсутствие этой важной детали просто притупляет чувства?– Как ты смеешь? – Молчать! – Мэйтленд сказал это тихо, но все тут же захлопнули свои рты. Даже те, кто их и не открывал. Включая зверей в лесу. – Я должен закончить историю. – Мне еще никогда не доводилось слышать ничего более жуткого, чем спокойствие в его тоне при этих словах

– Знаете, почему считают, что русалки холодные и не могут испытывать чувств? – спросил у нас Бог Воров и, не дождавшись нашего «почему», ответил: – Потому что Кеаск остужает их сердца, чтобы они не любили. Но в своей единоличной войне речная богиня зашла слишком далеко. – Глаза бога блеснули, как острие опасной бритвы. – Она решила, что обязана оберегать от этого отравляющего чувства всех вокруг. И первой под эту нездоровую опеку попала ее младшая сестра – Мэрид 33

Мне это точно не понравится. – Жила-была Кеаск. Прекрасная, своевольная и гордая Богиня Рек, Озер и Русалок. Встретила она однажды во дворце Мюридхака ослепительно красивого и такого же заносчивого повелителя морских чудовищ Эхнатаима

– Его зовут Мэйтленд. А Райндхард – это его брат, – продолжила женщина. В голове наконец-то сошелся пазл, который мучил меня все эти годы. Бог, с которым я тринадцать лет назад заключил сделку, представился мне Богом Искусств, хотя никогда им не был. Мне всегда казалось, что он больше похож на вора чем на покровителя творчества. И вот все наконец-то встало на свои места.Мэйтленд. Бог Воров и Секретов. Его имя всегда было синонимом острого ума и опасности. В балладах, посвященным богам, воспевались его находчивость, изворотливость, эксцентричность и непокорный нрав. Его сравнивали с необузданной стихией, которая сметет каждого, кто встанет на пути.Его отец – Двэйн. Бог Тьмы и Ночи. Один из трех верховных богов – творцов мира. А мать – Нэндэг. Богиня Любви и Изящества. «Старший сын Тьмы и Любви» – так его порой называли барды. – Ну раз с моей личностью разобрались, – оскалился он, – то позвольте представить вам Кеаск. Богиню Рек, Озер и Русалок. А еще… – Бог сделал паузу, хитро блеснув глазами. – По совместительству твою мать,

Выйдя из реки на берег, она медленно вышагивала босыми ногами с такой грацией, что это казалось неестественным. Поднявшись на мост, она подошла к богу и несколько долгих мгновений рассматривала его с нескрываемой яростью, а затем произнесла: – Ну здравствуй, Мэйтленд.Это имя прозвучало из ее уст как оскорбление.– Мэйтленд? – я вопросительно посмотрел на того, кого тринадцать лет знал под именем Райндхард.– Все верно, – хмуро ответила за него странная женщина. – Каким бы именем он ни представлялся и какую бы маску ни одел, он всегда останется вором.– Райндхард…или ты не…– Нет! – снова ответила женщина. – Он не Бог Искусств. Он Бог Воров. – Бог Воров и Секретов, – поправил ее мужчина, сверкнув ослепительной улыбкой.