Глава 13

Сегодня Лёха впервые идёт в универ. Я собираюсь её проводить, но она заявляет, что не хватало ещё, чтобы кто-нибудь увидел, как её привели на занятия за ручку. Мы ещё десять минут препираемся на тему того, что за руку я её держать вообще-то не собирался, но в итоге я отступаю.

Я думал, что готов к этому, но, когда она уходит, меня накрывает паника. Я сто раз скролю вакансии на телефоне и отправляю резюме почти не вчитываясь. За неделю я установил все возможные приложения по поиску работы, даже самые сомнительные, подписался на все группы, которые нашёл, и даже взял бесплатную газету в метро в надежде найти там объявления.

Но, кажется, всё, что я делаю, не имеет никакого смысла. Прошло уже несколько дней, а я не продвинулся ни на миллиметр. Завтра в комнату заселяется Лёхина соседка, и мне придётся съехать. Открываю приложение с билетами и тупо пялюсь на рейсы. И с чего я взял, что у меня всё получится?

От мрачных мыслей меня отвлекает уведомление о сообщении.

Морозов: Предлагаю устроить наш традиционный вечер игр и пиццы у Макса. Ты когда прилетаешь?

Несколько секунд я смотрю на текст, а потом нажимаю на кнопку звонка.

– Привет, – сразу берёт трубку Морозов. – Уже вернулся, что ли?

В ответ я вываливаю на него все свои проблемы. Всё же он единственный, кто в курсе правды, по крайней мере, частично.

– Я не знаю, что делать, – заканчиваю свой рассказ. – Дальше оставаться у Лёхи мне нельзя, денег на хостел хватит только на неделю. А дальше что? У меня даже на обратный билет не останется.

Внутри неприятно ноет, когда я представляю, как вернусь домой, поджав хвост, как мне придётся объяснять всем свою идиотскую выходку, извиняться перед отцом.

– Не психуй, – прерывает меня Морозов. – Что-нибудь придумаем.

– Легко тебе говорить, – возмущаюсь я.

И меня разбирает злость от того, как он спокоен. Конечно, у него-то всё есть: дом, адекватный отец, универ, Маша.

– Позвони Семёну, он сейчас в Питере.

– Зачем? – огрызаюсь я.

– Он поможет, – уверенно говорит Морозов.

– С чего бы ему мне помогать? Он – твой друг, а не мой.

– Говорю же, поможет. У тебя есть ещё варианты?

– Нет, – признаю я, помолчав. – Но…

– Ща я скину тебе его номер, – говорит Морозов и отключается.

Сообщение приходит сразу же, но перспектива звонить человеку, который, мягко говоря, меня недолюбливает, совершенно не радует. Тем более я не хочу просить о помощи, ведь это будет значить, что я не справился сам. С самого детства мне вдалбливали – нельзя показывать слабость. А в последнее время я только это и делаю.

Представляю, как нелепо сейчас буду объяснять Семёну, кто я такой: «Привет, это Кирилл. Да, тот самый, который сломал руку твоему лучшему другу. Ты ещё тогда чуть не прибил меня, помнишь?» Неужели я скатился до такого? Вот только что мне делать, если я не знаю больше никого в этом городе?

Оттягиваю этот момент, как только могу. Нарезаю несколько кругов по комнате, опять листаю вакансии, делаю себе чай, чтобы собраться с мыслями, потом тщательно мою чашку и только потом, переборов гордость, нажимаю на кнопку вызова.

– Да?

– Кхм… – я прокашливаюсь. – Привет.

– Привет, чувак. Я уж собирался сам тебе звонить.

– Морозов уже поговорил с тобой? – догадываюсь я.

– Ага. Короче, вариант такой, – сразу начинает Семён. – Мы с командой снимаем квартиру на Просвете, у меня своя комната. Я буду в городе до конца недели, можешь остановиться у меня. Только спать негде, второй кровати нет.

– Это ничего, я уже неделю сплю на полу в спальном мешке.

– Да? Ну супер. А я уже почти договорился одолжить раскладушку.

– Раскладушка – это было бы шикарно, – улыбаюсь я в трубку, представляя, что, возможно, наконец-то высплюсь. – Значит, до конца недели?

– Ага, – подтверждает Семён. – А потом мы все уезжаем в Сочи на десять дней, будешь жить один.

– Ты серьёзно?

– Успеешь за две недели решить вопрос с жильём? А то нас тут и без тебя пять человек.

– Успею, – заверяю его я. – А Морозов сказал тебе?..

– Сказал, у тебя какие-то проблемы. Захочешь – расскажешь, нет – я не буду спрашивать.

– Ладно.

– Во сколько тебя ждать?

Я отодвигаю телефон от уха и смотрю на время. Лёха должна вернуться уже совсем скоро, надо будет поговорить с ней, а потом ещё доехать до нужной станции.

– Часа через три, – говорю я Семёну.

– Хорошо, напиши, как будешь выходить. Я встречу тебя около метро, а потом вместе за раскладушкой пойдём. Ну давай.

– Семён, – окликаю я его, пока он не повесил трубку.

– А?

– Спасибо.

– Да брось, чувак.

Я сразу перезваниваю Морозову, чтобы поблагодарить и его.

– Да ну, я же ничего не сделал, – заявляет он.

– Не говори глупости.

– Ладно, – усмехается Морозов. – Кстати, судя по голосу, ты успокоился.

– Да, наверное, – соглашаюсь я.

Меня действительно немного отпустило, я выиграл для себя ещё две недели, а значит, всё правда может получиться.

– Кирилл, не обязательно держать всё в себе и пытаться справиться в одиночку, – говорит Морозов. – У тебя есть друзья.

– Только теперь мы в разных городах, – напоминаю я.

– За последние два месяца я понял, что можно оставаться друзьями даже в разных городах.

Я знаю, что он говорит про Семёна, и только что видел подтверждение его слов.

– Тебя даже в соцсетях нет, – отшучиваюсь я. – Скоро я забуду, как ты выглядишь.

– Тогда я буду присылать тебе свои фотки, – не смутившись, говорит Морозов.

– Ну теперь-то я спокоен, – фыркаю я.

– Вот и правильно. Звони, если что, ладно?

– Ага.

Я сбрасываю вызов, и тут же мне приходят два почти одинаковых селфи. На одном Морозов улыбается и показывает фак, а на втором – сердечко из пальцев. «Придурок», – усмехаюсь я про себя.

Сразу начинаю собирать свои немногочисленные пожитки: зубная щётка, зарядка для телефона, наушники, кое-какая одежда. Вскоре возвращается Лёха. Она выглядит уставшей, но довольной.

– Ну как в универе? – спрашиваю я.

– Хорошо, – говорит она, но замолкает, когда замечает мой готовый к переезду рюкзак. – Куда ты собрался?

– Я нашёл временное место, куда съехать, – сообщаю я радостную новость.

– Надеюсь, это не картонка под мостом? – подруга закидывает сумку на тумбочку, а сама садится на кровать.

– Нет, это раскладушка в квартире, куда можно заходить через дверь, а не через окно, как сейчас.

– С кем ты договорился? – спрашивает Лёха с подозрением.

– Помнишь Семёна Григорьева из пятнадцатой школы?

– Нет.

– Рыжий такой, друг Морозова, уехал из Арха в начале лета, чтобы в фаер-шоу выступать, – напоминаю я.

– Кирилл, ты сейчас шутишь? Этот рыжий?

– Ну да. А что?

– Господи, да он же отбитый на всю голову, – закатывает глаза подруга.

– Откуда ты знаешь? Ты его видела всего пару раз.

– И этого мне хватило.

– Зато он сразу согласился пустить меня, – заявляю я. – У тебя есть предложения получше?

– Нет, – сразу сникает Лёха. – Просто будь осторожен с ним, ладно?

– Расскажи про универ, – прошу я.

Мы вместе идём на кухню готовить обед, и Лёха начинает рассказ сдержанно, а потом распаляется и трещит без умолку. Я так рад за неё, что мне кажется, что и у меня тоже всё обязательно будет хорошо.

Глава 14

Я выхожу из метро и осматриваюсь вокруг, но Семёна не вижу. Наверное, он ещё не пришёл. Решаю отойти с прохода и подождать в стороне, но не успеваю я сделать и нескольких шагов, кто-то хватает меня за рукав.

– Привет.

Оборачиваюсь и непроизвольно фыркаю. Я привык видеть Семёна с ярко-рыжей, торчащей во все стороны шевелюрой, но теперь его череп покрывает едва заметный ёжик.

– Привет. Я тебя не узнал. Что с твоими?.. – я замолкаю, вдруг поняв, что вопрос может прозвучать неуместно.

– Это? – Семён проводит рукой по коротко-стриженной голове. – Случайно на работе поджёг.

– Блин, – пытаюсь я посочувствовать, но улыбку подавить не удаётся.

– Да ничего, вырастут, – отмахивается он. – У тебя только это? – он указывает на рюкзак.

– Да, – киваю я.

– Ну тогда погнали.

Мой новоприобретённый сосед ведёт меня за собой. Мы петляем дворами, то пробираясь между заборами школ, то ныряя в неизвестно откуда взявшиеся арки. Я быстро теряю ориентацию и сразу начинаю скучать по тому, как Лёха ходит с навигатором по прямой.

Вокруг обычные кирпичные дома и панельки. Если бы меня привезли сюда с закрытыми глазами, а потом попросили предположить, где я, я ни за что не догадался бы, что это Питер.

– Ты точно знаешь, куда идти? – на всякий случай спрашиваю я.

– А то! – оскорблённо заявляет Семён, хотя мне кажется, что мы уже дважды проходим одно и то же место.

Но в итоге нам всё же удаётся раздобыть раскладушку. Она оказывается даже лучше, чем я себе представлял – это не просто каркас с натянутой тканью, на ней есть ещё и небольшой матрас. От Семёна не укрывается моя радость, но он её никак не комментирует. И это подталкивает меня задать вопрос:

– Почему ты так быстро согласился мне помочь?

Он смотрит на меня нахмурившись.

– Ты это серьёзно? А что я должен был делать? Сказать Морозову: «Пусть твой друг ночует на улице»?

Я киваю в ответ. До самого дома мы тащим раскладушку молча. Хорошо, что живёт Семён совсем рядом. В квартире он первым делом отводит меня в свою комнату, чтобы положить вещи.

Она меньше размером, чем та, в которой мы жили с Лёхой, зато больше похожа на дом, чем на общагу: вместо протёртого линолеума ламинат, обои на стенах, коврик и мебель поприличнее.

– У тебя тут даже цветок есть, – удивляюсь я, замечая горшок с пышной зеленью на окне.

– Да, – кивает Семён. – Это хозяева оставили. Никто не хотел за ним ухаживать, вот я и забрал себе. Жалко только, что поливать некому, когда я уезжаю. Но в этот раз ты за него отвечаешь.

– Ладно, – соглашаюсь я.

– Пойдём, покажу тебе тут всё.

Я морально готовлюсь знакомиться с другими соседями и отвечать на любопытные вопросы, но, когда мы оказываемся на кухне, Семён бросает: «Это Кирилл, поживёт пока у меня». Трое парней окидывают меня безразличным взглядом. Семён перечисляет их по именам, а потом добавляет: «Ну ты всё равно не запомнишь. Спрашивай, если что».

Это кажется мне немного странным, но позже я начинаю понимать: кроме жильцов, в квартиру постоянно приходят какие-то гости, и, видимо, все давно привыкли к незнакомцам. Наверное, окажись я здесь неделю назад, был бы в шоке, но после общаги с общим душем, туалетом и кухней меня так просто не напугать. Но представить, что кто-то живёт так постоянно, мне всё равно сложно.

– Ты не устаёшь от такого количества людей? – спрашиваю я Семёна, когда мы снова оказываемся в его комнате.

– Меня это не особо напрягает, я люблю движуху, – признаётся тот. – К тому же, у меня есть своё место, – он обводит пальцем вокруг. – Сюда никто не заходит. Так что я могу остаться один, как только захочу.

И в этот момент я понимаю, что он пожертвовал такой возможностью, чтобы пустить меня.

– Спасибо ещё раз, – мямлю я.

– Да прекращай уже.

– А ты не скучаешь по дому? – меняю я тему. – Не пожалел, что уехал?

– Скучаю, конечно, – подтверждает Семён. – Но менять бы ничего не стал, снова принял бы то же самое решение.

Я киваю, это немного обнадёживает.

– Только иногда думаю: «Вот сейчас бы с Морозовым пошли мяч покидать» или ещё что-нибудь. Прикинь, у нас тут ни один человек в баскетбол не играет.

– Я играю, – напоминаю я.

– А ведь точно, – у Семёна загораются глаза. Он достаёт телефон и что-то быстро набирает. – И я знаю, где мы купим мяч.

Сначала я думаю, что Семён шутит, не сорвётся же он прямо сейчас играть. Но понимаю, что ошибся, когда из дверного проёма раздаётся: «Ты идёшь?» Мы отправляемся в магазин таким же странным маршрутом, словно у Семёна непереносимость простых путей, а потом с новеньким мячом под мышкой устраиваемся на первой попавшейся уличной спортивной площадке.

Она совсем маленькая, с одним кольцом, зато явно новая. На щите висят обрывки пакета, как будто его только распаковали, а мягкое покрытие пола яркое, с кислотными оранжевыми и зелёными полосками, и пахнет резиной. Командами здесь не сыграешь, просто не хватит места, но вдвоём нам как раз подойдёт.

Когда я отворачиваюсь, мне в голову прилетает мяч.

– Эй, – возмущаюсь я, – что за прикол?

– Ой, извини, – ржёт Семён, – это я по привычке. Мы с Морозовым вечно так делали.

– Ну конечно, – ворчу я.

– Да ладно, я же с отскока. Ну, не тормози.

Он хватает мяч, обходит меня за секунду, по пути пихнув плечом, и забивает. Пока я хлопаю глазами, он делает подбор и забивает снова. Я знал, что Семён хорошо играет, но на площадке мы с ним почти не пересекались, потому что оба были нападающими, в основном дело с ним имел Толстый. И сейчас я немного в шоке от такого напора.

Вот только уступать я не собираюсь. Выхватываю у него мяч, оттесняю корпусом и делаю бросок точно в корзину.

– Ну вот, другое дело, – улыбка Семёна выглядит немного пугающей.

С каждой минутой наше противостояние становится всё жёстче, в какой-то момент я даже забываю, что мы никакие не враги, а просто вышли покидать мяч во дворе. Трижды мы оба падаем на землю, столкнувшись. Если бы не мягкая резина, из которой сделано покрытие площадки, без ободранных коленок и локтей точно не обошлось бы.

Чувствую, как ноет плечо после очередного удара, но останавливаться не хочу. За такую агрессивную игру нас бы уже давно удалили с площадки, но сейчас сделать этого некому. Лёгкие горят огнём, когда Семён показывает скрещенные руки и говорит: «Всё».

Я киваю, сказать сейчас у меня всё равно бы ничего не вышло. Упираюсь ладонями в колени, закрываю глаза и пробую отдышаться.

– Держи, – Семён протягивает мне бутылку воды.

Улыбка у него широкая и довольная. Понимаю, что и сам улыбаюсь.

– Это было хорошо, – он вытирает предплечьем пот со лба, – надо будет повторить.

– Ага, – хриплю я в ответ.

Мы вместе идём к краю площадки и садимся около забора на оранжевое покрытие пола. Ещё раз глубоко вдыхаю и чувствую, как расслабляются мышцы, а вместе с этим спадает и напряжение, с которым я жил последнюю неделю. Жадно глотаю воду, как будто не пил целую вечность.

– А ты отбитый на всю голову, да? – говорит Семён.

От внезапного смеха я давлюсь водой.

– Не то чтобы я раньше об этом не догадывался, – продолжает он, наблюдая, как я откашливаюсь.

– Моя подруга сегодня сказала то же самое про тебя, – мне наконец-то удаётся ответить.

– И это говорит мне человек, который каким-то образом оказался в чужом городе без жилья, без денег и с одной парой запасных носков.

– Точно, – улыбаюсь я.