Цитаты из книг автора «Этери Чаландзия»

Теперь она знала, что горе замораживает. Оно, как эта проклятая зима, стремится взять тебя в плен, как в лед, и оставить, заморозить, задушить там навсегда.

она хотела похоронить лишь того, кто жил все эти годы в ее голове и сердце.

исчезали магия, дурман и чары. Мужчина видел то же самое, что он видел всегда — обычную женщину, полную предсказуемых желаний, упреков и слез. И он опять уходил, а они оставались в мире, где мужчины использовали их, а женщины презирали.

Слухи о силе горестных переживаний оказались сильно преувеличены. Оглушенный человек мало что чувствует.

Теория относительности торжествовала: что было любовной игрой для одного, выходило потерей кислорода для другого.

«Черные лебеди» — непредвиденные обстоятельства, про которые говорят, что они двигают историю. Их невозможно предугадать, к ним невозможно подготовится. Credo quia absurdum. Пока не произошли, они кажутся невозможными, и только потом, когда уже все случилось, все хватаются за головы и начинают задним числом перебирать в памяти очевидные признаки наступавшей катастрофы. Когда приходит время «черных лебедей», все становится предельно просто. Или выживешь, или потонешь.

Позже он нашел ее лежащей в ромашках. Нина спала. Лицо было безмятежным, но щеки мокрыми от слез. Она не удивилась, когда он разбудил ее. Села и спокойным голосом спросила: «Сколько метров в футе?», словно сейчас это было самым важным.

Шекспир сказал, что ад пуст. Он был прав. Похоже, все демоны и правда шныряли здесь.

Чем больше Егор узнавал женщин, тем больше запутывался. Как подушка пером, они были набиты странностями. Раз в месяц страдали, истекая ненужной кровью. Их жизнь сопровождали истерические припадки, ложные беременности, зависть, ревность, фригидность, депрессия. Вечная борьба с весом и возрастом, крашеные волосы, крашеные губы, ногти, кое-кто даже соски себе красил. Каблуки, корсеты, секреты. Они были способны с помощью подручных средств перехитрить саму природу, не то что обмануть мужчину. Те из них, кому не хватало колдовства и фантазии, были достаточно безрассудны, чтобы лечь под нож. Но этим важнее было обманывать самих себя.

Ведь все начинается с мелочи. Миллиметровой погрешности. Случайного взгляда. Неточного слова. С настроения, которое не испортилось, а ушло. А потом однажды вы поднимаете глаза на человека и понимаете, что… ничего не чувствуете. Звонит телефон, приходит какая-то мысль, что-то отвлекает вас от вашего страха, и вы вроде обо всем забываете. Но страх не забывает о вас. Вскоре ветер перемен раздует из него костер ужаса. И колосс падет. И союз развалится. Как она могла поверить, что с ними ничего не случится? Что они не попадут статистами на войну, сценарий которой впору раздавать в каждом загсе, готовя молодоженов, как обреченных бойцов, к их ближайшему или отдаленному будущему. Но с другой стороны, заметь она вовремя невидимые признаки надвигающейся катастрофы, смогла бы она — они — он что-то изменить? Могут ли желания людей убедить хоть одну мойру или парку переписать проклятый сценарий?