То, что старик Хэм герой не моего романа, я поняла еще после «Прощай оружия». Тут и надо было остановиться! Не твое – не суйся. Но нет! По ком звонит колокол - это же классика! Книга, уютно расположившаяся во все шортлистах. Жемчужина, да чего уж там, бриллиант литературы. Было принято волевое решение: дать еще один шанс, нет, не автору, себе. Еще один шанс прочувствовать, погрузиться, вдохновиться, отложить книгу и шумно выдыхая воскликнуть: даааа, автор – гений, произведение – шедевр.
И вот, я отложила книгу, шумно выдохнула, и теперь утомляю Вас своим графоманством.
Признаться, во время чтения не раз грешила на переводчиков, ибо поверить в то, что мастер сознательно писал ТАК, сил не хватает. Сухо, пресно, примитивно. Хотя, военное время – тут Вам не до витиеватых речей, что не ясного. Да и сказать особо нечего – что нового может произойти, если герои сиднем сидят в пещере? Вот и приходится есть жаркое, пить вино да толковать об одном и том же, меняя местами слова. А быть может Хэмингуэй просто опасался, что с первого раза читатель ничего не поймет, вот и приходилось ему повторять, повторять, и еще раз повторять.
— Esta loco, — сказал караульный. — Он сумасшедший.
— Ну что ты! Ведь он крупный политический деятель, — сказал Гомес. — Он главный комиссар Интернациональных бригад.
— Apesar de eso, esta loco, — сказал капрал. — Все равно он сумасшедший. Что вы делаете в фашистском тылу?
— Вот этот товарищ оттуда, он партизан, — ответил Гомес капралу, который обыскивал его. — Он везет донесение генералу Гольцу. Смотри не потеряй мои документы. И деньги и вот эту пулю на шнурке. Это мое первое ранение, при Гвадарраме.
— Не беспокойся, — сказал капрал. — Все будет вот в этом ящике. Почему ты не спросил меня про Гольца?
— Мы так и хотели. Я спросил часового, а он позвал тебя.
— Но в это время подошел сумасшедший, и ты его и спросил? Его ни о чем нельзя спрашивать. Он сумасшедший. Твой Гольц в трех километрах отсюда. Надо поехать вверх по дороге, а потом свернуть направо в лес.
— А ты можешь отпустить нас к нему?
— Нет. За это поплатишься головой. Я должен отвести тебя к сумасшедшему. Да и донесение твое у него.
— Может быть, ты кому-нибудь скажешь про нас?
— Да, — ответил капрал. — Увижу кого-нибудь из начальства и скажу. Что он сумасшедший, это все знают.
— А я всегда считал его большим человеком, — сказал Гомес. — Человеком, который поддерживает славу Франции.
— Все это, может быть, и так, — сказал капрал и положил Андресу руку на плечо. — Но он сумасшедший. У него мания расстреливать людей.
— И он их в самом деле расстреливает?
— Мы расстреливали французов. Расстреливали бельгийцев. Расстреливали всяких других. Каких только национальностей там не было. Tiene mania cle fusilar gente]. И все за политические дела. Он сумасшедший.
— Но ты кому-нибудь скажешь про донесение?
— Да, друг. Обязательно. Я в этих двух бригадах всех знаю. Они здесь все бывают. Я даже русских знаю, только из них редко кто говорит по-испански. Мы не дадим этому сумасшедшему расстреливать испанцев.
— А как быть с донесением?
— С донесением тоже все уладим. Ты не беспокойся, товарищ. Мы знаем, как с ним обращаться, с этим сумасшедшим.
Спасибо, теперь я наконец-то поняла, что главный комиссар сумасшедший.
...и батальонный командир, который до начала движения был парикмахером, выслушал его и горячо принялся за дело. Этот командир, по имени Гомес, отчитал ротного за его глупость, похлопал Андреса по спине, угостил его плохим коньяком и сказал, что он сам, бывший парикмахер, всегда хотел стать guerrillero....
Парикмахер. Бывший. Ясно! Переворачиваю страницу и
...а Гомес, который раньше был парикмахером, знал по-французски всего несколько слов...
Ах да! Он же бывший парикмахер, и как это я могла забыть за пару секунд...Спасибо, что напомнили.
Диалоги Марии и Роберто Джордана вообще комментировать не буду, впрочем, как и их "любовь"
— А ты, бедный мой зайчонок, — сказал он, повернувшись к Марии, которая улыбнулась во сне и прижалась к нему теснее. — Если бы ты заговорила со мной минуту назад, я бы тебя ударил.
вот такая она, большая и чистая…
Да, я невежда, и что я вообще понимаю в шедеврах. Да и кто ты такая, женщина, чтобы писать рецензии на ХЕМИНГУЭЯ?! Можете бросить в меня камень. Не стесняйтесь.