Цитата из книги «Забытый язык»

Впрочем, хотя многие тревожные сновидения могут, таким образом, быть поняты как замаскированное исполнение желания, я сомневаюсь, что так обстоит дело со всеми или, может быть, большинством из них. Если мы полагаем, что сновидение – разновидность психической активности во время сна, то почему бы нам не быть искренне испуганными опасностью – во сне так же, как наяву? Однако, могут мне возразить, разве не все сны обусловлены нашими устремлениями? Разве мы боялись бы, если бы не «жаждали», как говорят буддисты, если бы ничего не желали? Поэтому разве нельзя сказать, что в общем смысле любая тревога, как наяву, так и во сне, есть результат желания? Это веский аргумент, и если бы мы стали утверждать, будто не бывает тревожных снов (или тревоги наяву) без наличия желания, включая основополагающее желание жить, я не вижу, как можно было бы что-то возразить. Однако этот общий принцип – не то, что имел в виду Фрейд при толковании сновидений. Проблема может несколько проясниться, если мы еще раз вернемся к различиям между тремя видами тревожных снов, которые мы уже обсуждали. В мазохистском саморазрушительном кошмаре желание само по себе болезненно и разрушительно. В тревожном сновидении второго типа, как в сне о яблоке, желание как таковое не саморазрушительно, но носит такой характер, что его исполнение порождает тревогу в другой части психики. Сновидение вызвано желанием, побочный продукт которого вызывает тревогу. Кошмар третьего типа, когда человек боится в силу реальной или воображаемой опасности для жизни, свободы и т. д., является следствием угрозы, в то время как желание жить, быть свободным и т. д. есть постоянно присутствующий импульс, этого конкретного сна не вызывающий. Другими словами, в первом и втором случаях тревога порождается наличием желания; в третьем же случае это происходит из-за опасности (реальной или воображаемой), хотя и не без наличия желания жить или какого-либо из постоянных универсальных желаний. Сновидение третьей категории определенно является не исполнением желания, а следствием страха перед его фрустрацией.