Отзывы на книги автора «Эпосы, легенды и сказания»

Старая добрая сказка. Казалось бы всё тут предельно просто - сказка учит щедрости и гостеприимству. Безусловно, учит. Вот перед нами образ Лисы, которая в нашем фольклоре известна как та еще хитрюга, которая и своего не упустит и чужого тоже. Ну, что ожидать от хитрованой плутовки? Конечно же, она попытается так "накормить" гостя, чтобы себе не иметь убытку. Поэтому долгоносому журавлю она подсовывает размазанную по тарелке манную кашу. Абидна, понимаешь, курлы-курлы!

А журавль - тот еще фрукт, это птица гордая и, как выясняется, мстительная. Отсюда контракция ответного гостеприимства - накормить лисицу окрошкой из высокого кувшина, в который только журавлиный клюв и пролезет. Правда, если бы цаплю он в гости пригласил, той бы понравилось. Но лиса - не цапля, поэтому разругались друзья-соседи и больше в гости друг к другу не ходят.

Все так - сказка учит внимательно относится к вкусам и привычкам тех, с кем общаешься, проявлять воспитанность, терпимость и понимание. А с другой стороны тот же народ учит - в чужой монастырь со своим уставом не суйся! То есть, не только хозяин должен искать подход к гостю, но и гость не должен наглеть и проявлять неуважение.

И все-таки не так просты наши сказки. А если отвлечься от жесткой привязки к сюжету и посмотреть на взаимоотношения лисы и журавля шире. Ведь перед нами два субъекта, которые не могут найти общего языка. У каждого из них свое понимание всего сущего, свое видение, своя правда, а вот донести свою точку зрения до оппонента никто из них не в силах. И дело не в том, что лиса плохо объясняет, а в том, что журавль её не слышит, как впрочем и наоборот - лиса не слышит журавля. Каждый из них говорит на своем, непонятном собеседнику, языке.

И получается, что оба, обладая уникальным опытом и набором информации, не могут ими поделиться, как и принять предлагаемые. Такое непонимание встречается на каждом шагу и так было всегда, даже в древние седые времена, иначе не сочинили бы языческие знатоки психологии этой сказочки.

В жизни же полно примеров таких лис и журавлей: отцы и дети, мужчины и женщины, христиане и мусульмане. А какое разнообразие дает нам политика, здесь число непонимающих и не желающих понять так велико, что кажется, что весь политбомонд и все, кто идет в его форватаре, только из лис с журавлями и состоят. Возьмите ту же проблему с Крымом: русские патриоты видят её размазанной по тарелочке с голубой каемочкой, а украинские националисты видят её исключительно в глубокой... вазе.

«Калевала» - это очаровательный в своей первобытной наивности и яркой дремучести, но в то же время величественный в неспешности и душевной лиричности гимн жизни, гимн земле, фантазии человеческой.

Каждая песня-руна карело-финского эпоса – это магическое заклинание, дарованное самой землей и космосом, ведь волшебство повсюду - в дыхании ветра, в песне богатыря, в росте растений, в застольях и просто в ежедневной жизни рода. Вроде бы все описанное в эпосе невероятно просто и объяснимо, но в то же время, аромат чуда не исчезает ни на минуту.

Истинно национальное достояние - народная энциклопедия «Калевала» содержит информацию о сотворении мира, о традициях и верованиях народа, обрядовости и быте, о занятиях и ремеслах… И познакомившись с этим замечательным эпосом, понимаешь, что люди практически не изменились за прошедшие столетия, вот разве что превращаться разучились…

Книга настолько светлая, что прочитав последние строки произведения, хочется сказать всему миру: «Да не приснится Вам старуха Лоухи, и да пребудет с Вами мудрый богатырь Вяйнямёйнен».

P.S. Я погружалась в мир «Калевалы» не без помощи заводных и грустных музыкальных произведений звездочек Галактики карельского фолка - Myllarit, Santtu Karhu & Talvisovat, Leo Sevets, ВаТаГи и Drolls.

Из всей существующей литературы именно эпос пользуется моей самой чистой и безоговорочной любовью. Каждое новое знакомство с литературными истоками какого-нибудь народа неизменно сопровождается восторгом, заучиванием наизусть самых прекрасных отрывков и попытками обратить в свою веру всех окружающих. Меня неудержимо притягивает мифологическое сознание безымянных создателей этого великолепия, их величественные попытки объять необъятное, заключить весь мир в свои песни. "Калевала" к тому же может похвастаться блестящим переводом на русский - эти строки естественны, как дыхание, они намертво прикипают к памяти, и каждый раз, вспоминая о "Калевале", я начинаю машинально бормотать: "Лоухи, Похъёлы хозяйка, редкозубая старуха..." (кажется, уже все, кто со мной часто общается, реагируют так же, потому что это очень заразительно). В общем, это долгое вступление призвано сказать: читайте эпос, потому что его красота почти равносильна счастью!

Так вот, если говорить о "Калевале", собранной воедино из нескольких десятков песен Элиасом Лённротом, то нельзя не отметить её разносторонность. Это и свод мифов о сотворении мира, рождении богов и героев, происхождении самых разных существ и вещей - от змей до железа; и подробный рассказ о быте и жизненном укладе древних северных народов; и даже сборник правил ведения хозяйства, семейной жизни, воспитания детей... Вообще дидактический момент в "Калевале" очень ярко выражен: во многих песнях "старый, верный Вяйнямёйнен" подводит итог произошедших событий и даёт какое-нибудь наставление молодёжи. Заповеди эти очень практичны и разумны, никакой мистики в них нет (кроме разве что совета не ходить в царство мёртвых), что не мешает им соседствовать с явными чудесами.

Кстати, о чудесах. Практически все герои "Калевалы" - могучие шаманы, и хотя они традиционно опасаются "злых колдунов" Похъёлы (т.е. Лапландии), на самом деле могут дать им фору в умении заклинать силы природы. И вот что особенно интересно: шаман может повелевать чем угодно, хоть животными, хоть стихиями, хоть предметами. Но чтобы заставить их повиноваться, он должен знать, как и откуда они произошли. "Иль сказать твоё начало, объявить происхожденье?" - спрашивают колдуны у тех, кто не желает покориться, и если происхождение и впрямь известно заклинателю, всякий вынужден выполнять его приказы. Это что-то вроде очень продвинутой "магии имени", и мне кажется, что это очень глубокомысленно. Хочешь чем-то повелевать - зри. так сказать, в корень.

Ещё меня очень зацепил образ матери, представленный в "Калевале". Конечно, нет ничего оригинального в том, что именно мать изображается как тот единственный человек, который всегда будет на твоей стороне - мне кажется, это почти у всех народов так. Но в "Калевале" есть такие трогательные, эмоциональные эпизоды, в которых мать становится поистине непобедимой доброй заступницей. Узнав, что Лемминкяйнен погиб, его мать не принялась лить слёзы, а побежала на помощь, да так, что от шагов её тряслась земля и содрогались горы. Представляете силу этого порыва? Отыскав тело сына, они оживляет его заклинаниями, и в этом ей способствуют и люди, и силы природы, и боги. Уже умершие матери продолжают свою работу - они пробуждаются в могилах и дают советы детям, услышав их мольбы. Эта вера в то, что мать не может не откликнуться, даже если её уже нет рядом, впечатляет почти до слёз.

В целом "Калевала" - очень яркое произведение, русский перевод которого отличается сочным, завораживающим языком. Образы Калевалы как будто требуют немедленной визуализации, так и тянет немедленно взяться за карандаш и изобразить всё то, что только что прочитал (и многие изображали, поисковик выдал замечательные полотна). Герои ведут себя неоднозначно, и это делает их живыми и... объёмными, если можно так выразиться.

Недолговечный расцвет
увяданьем сменяется вскоре.
Тяжко порой провожать
даже день, вытесняемый ночью,
Что о смертных сказать,
бренность мира узревших воочью!
В годы правленья Хогэн
были Тайра - как вишня весною,
В годы Дзюэй перейдя, стали палой осенней листвою...

Очень сильно. Не хотелось бы, чтобы со временем эта книга растворилась в памяти, оставшись лишь в общих чертах, поэтому запишу основные понравившиеся моменты и прочие наблюдения.
"Повесть о доме Тайра" или "Хэйке-моногатари" - средневековый японский эпос, повествующий о рассвете, деяниях и трагическом падении великого дворянского рода Тайра, существовавшего в XII-XIII веках. Этот период в истории Японии также знаменателен тем, что тогда титул сёгуна был утвержден в наследственно-родовой, и 1192 год стал считаться первой точкой отсчета сёгуната до 1867, а сёгун Минамото-но Ёритомо - можно сказать, первым сёгуном. Но это детали, эпос на этом мало заостряет внимания.

В XII веке, род Тайра был одним из самых могущественных родов и по сути, владел, большей частью Японии. Конечно, вся земля Японии принадлежит императору, но управляют ей назначаемые министры, которым, конечно, выгодно и спокойно если близлежащей землей управляет родственник (к слову, Япония была поделена на 66 земель, из которых роду Тайра принадлежало свыше 30). История начинается с первого "продвинувшегося" во дворе императора предка Тайра - Тадамори, отца Правителя-инока, благодаря которому род Тайра и закрепится в дворянских кругах. Двенадцать свитков моногатари, несмотря на печальную участь дома Тайра, представляют этот род отнюдь не в худшем свете, во многом даже запечатлев его подвиги. Действительно, отталкиваясь от убеждения "Историю пишут победители", клан Минамото мог покрыть память дома Тайра позором, если не попробовать уничтожить вообще, как соскабливали имена сверженных фараонов в Древнем Египте со стен усыпальниц, но такой подход не в японском духе. Такова у японца дань уважения к противнику, к тому же, в роду Тайра были как люди не самых лучших душевных свойств, так и достойные уважения личности, каким неоднократно показывается, например, Сигэмори Тайра, старший сын Правителя-инока.

Основное и масштабно раскрытое место эпоса - это историческое сражение клана Минамото с Тайра. Противостояние этих двух кланов показывается и ранее, в дворцовых интригах и заговорах, но в кровавое противоборство вылилось лишь в конце XII века.
Что интересно, это разнящееся отражение самураев древности с сложившимся образом на основе Кодекса Бусидо. Часто они не скрывают, как подвержены страху, уходят в бега, покидают поле боя, спасая свою жизнь ("подобную росинке, дрожащей на кончике листа"©) и своих вассалов, используя харакири только на самый крайний случай и в соответствующих обстоятельствах. И тут сложно прийти к какому-то единому выводу относительно самурайской морали, так как одного клеймят позором как труса, для другого персонажа такое поведение находят обоснованно разумным.

Не менее интересна роль религии, зачастую влиявшая на политические события: традиционный японский синтоизм больше уходит на второй план, оставляя ведущую роль буддизму (точнее, его ответвлениям - различным школам амидаизма), где открытием стали воинственные сражения монахов, действующих буддистских монастырей.

Понадобилось сравнительно немного времени, чтобы буддизм приобрел классические черты религии эпохи феодализма — стал крупным держателем земель, активно вмешивался в политику, содержал вооруженные отряды монахов-воинов, не уступавших в жестокости и воинственности военным формированиям западноевропейских монашеских орденов. «Повесть о доме Тайра» запечатлела образы этих монахов-воинов, их бесстрашие и свирепость, вполне равные воинским качествам светских рыцарей.
(Из предисловия)

Особенно понравилось, как в стройный военный эпос вплетаются старинные притчи, какие-то элементы мифологии, в виде знаков, видений и мифических посланников.

В общем, впечатления от чтения самые лучшие - интересно, увлекательно, познавательно и впечатляюще, временами даже очень, благодаря слишком кровавым страницам истории (но чья история не имеет этого греха?).
Субъективный минус в том, что сложно было запоминать имена многочисленных действующих лиц, зачастую путаясь в "Ёсицунэ-Ёсимунэ-Ёримори" и т.д., но эта проблема легко устраняется если на руках бумажный вариант книги, где в конце любезно предоставлены генеалогические таблицы даже с пояснениями в скобочках.

...мне пришло одно желанье,
я одну задумал думу -
прочитать великий эпос
о героях Калевалы,
временах давно прошедших
и обычаях народов.
две недели постигала,
долгих три читала книгу
про деяния великих.
старый верный Вяйнемёйнен
и кователь Ильмаринен
и веселый Лемминкяйнен,
молодец тот, Каукомьели
все семьсот страниц сражались,
в Похъелу ходили с миром,
плыли так же и с войною,
пели песни и заклятья,
и невест себе искали,
умирали, воскресали,
солнце с месяцом спасали,
призывали себе в помощь
духов рек, лесов, туманов,
если ж этого все мало -
звали Укко, бога неба,
на подмогу для их дела.
Долго длилась эта песня,
весело звучали руны,
наконец, на день десятый
на одиннадцатый под вечер
завершилась книга эта
и оставила на память
немудреное сказанье,
да язык её напевный.

Тяжело высказывать мнение о религиозных текстах, но "Бардо Тхёдол" - на самом деле особенный случай, когда дело не в религии, не в философии буддизма, а просто в успокоении через текст, по крайней мере, так было для меня, учитывая всю сложность ситуации.

Метод освобождения путём слушания подробно рассказывает о тех состояниях-бардо, через которые проходит Я (или самость человека) после смерти и до следующего рождения. Для каждого из состояний бардо приводятся рекомендации.

Книга действует умиротворяюще, да, пожалуй, это самое правильное слово в моей оценке, из него одного можно было бы и составить всю рецензию.

Честно говоря, предисловие Юнга, которого я уважаю, впечатления не произвело, а вот сам текст очень и очень.

Дисклеймер
Во-первых, спасибо кураторам ДП за волшебный педель - я давно присматривалась к "Старшей Эдде", но руки не доходили.
Во-вторых, благодаря прочтению я знаю, откуда ноги растут у многочисленных пасхальных яиц, кои встречаются в легионе художественных произведений.
В-третьих, было забавно узнать, откуда Толкин взял имена для своих гномов.
Конец дисклеймера.

Впечатления от СЭ сравнимы с впечатлениями от "Смерти Артура " Мэлори - читать это как художественное произведение невозможно. Зато можно почерпнуть массу сведений о мире, каким тот был во времена написания СЭ, и о народе, который ее писал.

Это не просто записанные истории, это мудрость предков, которую нужно сохранить для потомков во времена, когда повсеместная грамотность остается несбыточной мечтой. А потому СЭ - это сборник песен, то есть стихотворное изложение информации. Ведь это же очевидно проще - запомнить текст песни, а потом в таком же виде передать ее дальше, чем выучить что либо в прозе. Проза подразумевает отхождение от канона, добавление новых подробностей, исключение каких-то кусков, которые выпали из памяти рассказчика. И вот очередной пересказ уже отличается от оригинала чуть более, чем полностью. И даже в стихотворной форме мудрость предков подверглась видоизменению, о чем свидетельствуют разночтения одного и того же события в разных песнях.

Это сказнаия о богах и создании мира - откуда они взялись, кто за что отвечал, как влияли на простых смертных. Тут все: Стас , Турбо и Дюша Метелкин Один, Тор, Локи и Фрейя... Балин, Двалин и весь остальной перечень хорошо знакомых имен.
Тут герои - Хельги, Сигурд, Гудрун и Атли - как их называли на родине. Отдельная благодарность авторам примечаний, без них я бы и не поняла, что речь идет об Атилле, например.
Тут дракон Фафнир - к стыду своему должна признать, что далеко не сразу я поняла, что Фафнир - дракон, а не очередной из героев.
Тут славяне, переименованные на североевропейский лад, но узнаваемые, тоже благодаря примечаниям.
Тут житейская мудрость, инстрекции и указания, как жить эту сложную, полную битв, побед и поражений, жизнь.
У героев СЭ в порядке вещей убить конунга-соперника, потом взять в жены его вдову и пасть уже от ее руки. Или выйти замуж по любви, но потерять мужа по вине собственных братьев, а потому прикончить уже их, из мести за любимого. Или наоборот: выйти замуж за убийцу собственных братьев, а потом прикончить мужа. Вроде бы кажется дикостью, а потом вспоминаешь собственную славянскую историю, воробьев с горящими хвостами... или греческие эпосы, и все становится на свои места. Какое время - такая и литература, и нужно не удивляться дикости предков, а делать выводы об исторических реалиях. И радоваться, что времена изменились.

P.S. У меня есть шикарное подарочное издание "Смерти Артура", чудесные издания "Илиады" и "Одиссеи". Теперь я определенно хочу такое же крутое издание "Старшей Эдды". Скоро день рождения. Надо намекнуть друзьям ))

Видимо я слишком поверила в себя, выделив на чтение средневекового исландского эпоса всего три дня.
Посмотрев, что большая часть книги отдана стихотворной форме, к тому же часть страницы остается пустой, решила что этого времени будет достаточно. Не учла, что ритм Эдды довольно специфический, не привычный для моего восприятия, что затрудняет длительное чтение или прослушивание. Я совмещала оба способа знакомства с эпосом - попеременно читала и слушала в исполнении Валерии Лебедевой. Нужно отметить, что она великолепно справилась со своей работой. И даже это, к сожалению, не слишком упрощает восприятие самого текста. Временами встречаются знакомые персонажи - Один, Тор, Локи, Сигюн, Сигурд, Брюнхильд, но новых имён все же слишком много. Сложно сразу запомнить кто есть кто и какие между ними всеми отношения. Чтобы хоть немного разобраться что к чему, приходится читать бесконечное число сносок и примечаний. И все равно, часть содержания эпоса неминуемо остается непонятым и проходит мимо современного читателя, не погруженного полностью в мир скандинавской мифологии.

Трудность восприятия состоит еще и в том, что отдельные песни Эдды не объединены общими героями, общим сюжетом и временной последовательностью. Текст разделен на песни о богах, песни о героях и прочие эддические песни сохранившиеся не в основной рукописи.

Больше других мне понравились и запомнились Речи Высокого из первой части. Это по большей части заветы, содержащие в себе правила житейской мудрости, не утратившие своей актуальности и в наши дни.

Нету в пути
драгоценней ноши,
чем мудрость житейская,
дороже сокровищ
она на чужбине —
то бедных богатство.

Наказ о том, как следует вести себя будучи хозяином дома, а как если ты гость; всегда лучше меньше пить и меньше говорить, больше слушать и мотать на ус, быть учтивым, ходить в гости сытым, долго не гостить и не быть назойливым. Совет никогда не просить подачек, но самому быть щедрым со своими друзьями, этим ты крепишь дружбу, но на ложь также стоит отвечать обманом. Наставление всегда держать оружие под рукой, и что лучше быть живым, нежели мертвым. И не поспоришь ведь. И много других дельных советов дает Высокий. Одни приписывают его слова Одину, другие это успешно опровергают. На мой взгляд, не важно кто говорил, если сказано правильно.

Не плохие советы имеются и от валькирии Сигридивы: не враждовать с родней, не давать заведомо ложных клятв и не спорить с глупцами, а просто убить лжеца, чтобы его навету не поверили другие. Есть здесь немного от кровожадного средневековья, но в целом верно.

Обобщая скажу, что читать сложно, но можно, и непременно стоит. Я уверенна, что сама еще вернусь к Эдде, но без спешки и дозировано.

"Калевала" - карело-финский эпос из 50 рун (народно-эпических песен), составленный в 19 веке финским фольклористом Элиасом Лённротом, на основе собранных в одиннадцати путешествиях по Карелиии и самостоятельно доработанных материалов. Такое замысловатое название Калевала - это всего лишь, название страны в которой живут герои эпоса. Сложно переоценить роль, которую оказала "Калевала" на культуру и искусство Финляндии. 28 февраля Финляндия отмечает День Калевалы, он же День финской культуры. Я давно хотела приобщиться к прекрасному, но все руки не доходили.

И вот, нашла я в интернете аудио книгу, к сожалению, не указаны исполнители. К чтению стихов они подошли с душой, слушать их огромное удовольствие, есть наложение приятной музыки, которая не отвлекает, а создает нужный настрой. Читают исполнители талантливо и артистично, у одной девушки присутствует картавость, что в купе со сложными именами в произведении по началу заставляет несколько поднапрячься в прослушивании, но все равно это для меня лучше, чем читать самой. В бумажной книге в начале каждой главы имеется описание событий, которые в ней произойдут. В аудио книге этих спойлеров нет. Хочется похвалить и переводчика текста на русский язык - Леонида Бельского. Я всегда восхищаюсь переводчиками стихов, это же по сути творчество, не просто перевести текст, а так составить слова, чтобы стихи остались благозвучными, сохранилась ритмика звучания, Леониду это удалось великолепно, текс вышел яркий, легкий, какой-то убаюкивающий и не лишённый очарования.

В сюжете найдутся рассказы на любой вкус: о зарождении мира, о подвигах героев и богатырей, о сокровищах, о прекрасных девах, о могучих шаманах, о великой силе материнской любви, об ошибках и их исправлении. А также в тексте много наставлений подрастающим поколениям.

Не давай, народ грядущий,
Ты детей на воспитанье
Людям глупым, безрассудным,
Не давай чужим в качалку!
Если дурно нянчат деток
И качают безрассудно,
То дитя не выйдет умным,
Не получит мудрость мужа,
Хоть окрепнет мощным телом
И состарится с годами.

Встречала информацию, что существует вариант "Калевалы" переложенный в прозу Павлом Крусановым, хочу в дальнейшем с ним ознакомиться, чтобы насладиться не только магией песен, но и глубже проникнуть в суть эпоса.

Этот комментарий к "Бардо Тхёдол" интересен, в первую очередь, тем, что Юнг встраивает аналитическую психологию в изложенную в первоисточнике картину загробного царства. Дико звучит? Тогда можно назвать загробное царство посмертным состоянием сознания – и все встанет на свои места; в том же, что это разные слова для обозначения одного и того же явления, Юнг и анонимный автор книги полностью согласны. Более того, именно влиянию «Бардо Тхёдол» Юнг приписывает свои идеи и глубочайшие прозрения.

В "Бардо Тхёдол" описывается последовательная деградация сознания от момента посмертного просветления до нового рождения в физическом мире. Анализируя этот процесс, Юнг сокрушается, что психология, чье развитие ограничено уровнем развития науки вообще и отсутствием научных свидетельств о предутробном существовании человека в частности, не способна пока что ни перейти к рассмотрению кармических иллюзий (второй уровень бардо), ни тем более подняться к свету вне свойств и форм (первый уровень бардо), но вместо того целиком и полностью сосредотачивается на психическом наследии, полученном в пределах одной человеческой жизни, т.е. с момента зачатия (зачатием заканчивается третий, низший уровень бардо, где возникает инстинкт рождения, происходит неосознанный «выбор» родителей, формирование эдипова комплекса и «втягивание» в материнское лоно).

Да, вот это размах мысли настоящего ученого. Сомневаюсь, что с тех пор о таких вещах говорилось громко и открыто, психология как-то больше замыкается в себе, изыскивая решения конкретных человеческих проблем на отведенном ей участке, - что, конечно, полезно, но всеобъемлющим такой подход назвать вряд ли можно.

В то же время, если "перевернуть" книгу, как подсказывает европейцу Юнг, т.е. читать ее с конца к началу, мы получим описание процесса древней инициации - или современного психоанализа. Действительно, предполагается, что, исчерпав содержание низшего, «плотского» уровня, человек сможет подняться до анализа архетипических переживаний (кто думает, что это весело, может заглянуть в ту же «Бардо Тхёдол» - рядом с описанием "искусственно вызванного психоза" Чёнид-бардо меркнут лучшие творческие достижения Кинга и Хичкока) и, исчерпав эти содержания (главное – не бояться и помнить, что эти жуткие образы порождены тобой, постоянно повторяется в книге), вероятно, достичь пика индивидуации – или слиться с божественным светом.

Впрочем, Юнг не был бы Юнгом, если б не упомянул про опасность шизофрении и диссоциации на этапе погружения в образы бессознательного. В процессе контролируемого психоанализа это вряд ли кому-то грозит, но мы помним, с какой осторожностью Юнг говорит о восточных методиках, способных пробудить в западном сознании силы, с которым оно справиться не сможет, и тем самым губительным образом усилить его внутренние противоречия и способствовать его распаду. Относиться к этому мнению можно по-разному, но, как говорится, "наше дело - предупредить" - тем более что, скажем, Тимоти Лири на основе «Бардо Тхёдол» подготовил руководство к использованию психоделических препаратов.

В статье хватает любопытных выводов и метких замечаний.
Например, практику тантрического буддизма Юнг рассматривает как форсирование процесса индивидуации с помощью утвержденных символов (вероятно, имеются в виду визуализации тантрических божеств).
А поскольку момент просветления случается непосредственно после смерти и лишь потом для большинства начинается деградация, обусловленная кармическими содержаниями, – значит, заключает Юнг, наша жизнь есть средство достижения высшего совершенства.

Закончу цитатой.

…если бы нам удалось преодолеть себя и избежать своей главной ошибки — непрестанного желания что-то делать с вещами, находить им практическое применение, — возможно, тогда нам удалось бы усвоить тот важный урок, который даёт «Книга мёртвых» (или, по крайней мере, осознать её величие): она открывает умирающему глубочайшую истину, согласно которой даже боги есть не что иное, как сияние и отражение нашей собственной души.