В последние полгода Мориса Эплтона часто посещали мысли о смерти. Будучи священником, он никогда не мог полностью избежать размышлений о том, что человеческая жизнь конечна. Но на этот раз жизнь, подходящая к концу, была его собственной. Он знал, что умирает.
Близость смерти не придала разуму Мориса особенной остроты, а напротив, казалось, отняла всякую способность сосредоточенно думать о чем-либо. Любой вопрос, требующий разрешения, отскакивал от его сознания, как разматывающийся клубок шерстяных ниток. Он не боялся. Он ощущал себя человеком, дожидающимся автобуса. Возможно, он немного задержится. Это слегка раздражало – никто ведь не любит долго стоять на остановке, – однако Морис точно знал, что автобус уже выехал из гаража и находится в пути. Скоро он подъедет и заберет его.
А пока он большую часть времени проводил в полудреме – том приятном состоянии между сном и бодрствованием, которое так соответствовало его теперешним обстоятельствам. В данный момент он мирно додремывал до окончания ежемесячного заседания приходского совета.