Фантасмагории фильмов и песен Эмира Кустурицы вполне вычитываемы и из его книги, которая подоспела в переводе Ольги Поляк к тому моменту, когда стала еще острее и больнее. У нас ее назвали просто – «Мятежный ангел». Это то ли сам рассказчик, который пытается воссоединиться с автором, то ли объект видений – реальный нобелевский лауреат Петер Хандке в искривленной сказочной ирреальности повествователя. И оба они как бы наследники «Млада Босна».
При этом у оригинала, изданного в Италии, есть собственное заковыристое заглавие, которое можно попробовать перевести с сербского как «Ты можешь видеть то, чего не вижу я». Для продаж подобная философичная поэтичность не годится, поэтому на обложке получается нечто попсовое, броское и условно интригующее.
А уже когда читатель возьмет книгу в руки и начнет продираться через сомнамбулическое острословие Эмира Кустурицы, объяснять будет некому, в какой реальности сыпется мозаика переживаний и с какой целью мечется сознание от вымышленного события к документальному, от объекта к субъекту.
Героев у книги двое. Один – писатель, лауреат Нобелевской премии 2019 года Петер Хандке, волею автора канатоходец. В этой метафоре можно усмотреть духовные поиски Хандке, бросающего один за другим вызовы буржуазном европейскому обществу. Подлинную и мнимую личности Хандке роднит с такими же личностями Кустурицы балканский вопрос. Хандке сопереживал трагедии Югославии конца прошлого века, которая занимает мысли и чувства Кустурицы. Но это только одна из отправных точек эссеистического плавания в поисках определенности и смысла абсурдности жизни.
В реальности Кустурицы есть как будто бы настоящие боль и страх, идут войны и совершается триумф человеческой мысли, зафиксированных в источниках, ставшими уже историческими. И вместе с тем существует полуфантастическая, эксцентричная, авантюрная параллельная реальность, в которой лидер музыкальной группы пытается избавиться от бездарной картины. И это еще одна метафора форм, задач и возможностей искусства если не менять, то хотя бы переваривать действительность без разрушительного безумия. С неутешительным выводом о том, что настоящее искусство только в великих глыбах прошлого, а сегодня оно разменяно на суету и шелуху. Разве только встречаются отдельные мятежные ангелы, чье величие разглядеть могут немногие.
Кустурица пробует философствовать, искать полые и звонкие афоризмы, подходящие более для светского трепа и бульварной литературы, чем для размышлений, претендующих на вечность. Так художник разговаривает, и речь его необязательно должна быть записана, стать доступной широкой читательской аудитории. Но так случается, потому что сегодня имена оборачиваются брендами, под которыми можно выпускать как образцы массовой культуры, так и научные труды, как товар широкого потребления, так и штучные вещи. Книга Эмира Кустурицы не попадает ни в одну категорию с одной стороны. С другой – поддакивает книжному рынку и его жонгляжу брендами. Кино- и музыкальный кумир рассказывает о своих предпочтениях в литературе и искусстве. И спасибо ему на этом.