Отзывы на книгу «Деньги»

Ах, эти деньги, растлевающие, отравляющие деньги! Из-за них черствеет сердце, они убивают доброту, нежность, любовь к ближнему! Деньги — вот единственный виновник всех человеческих жестокостей и подлостей.

Уже который прочитанный роман у Золя, и меня не перестает удивлять его способность дотошно вникать в описываемую среду или сферу деятельности, при этом не вдаваясь в скучные подробности, а наоборот, подавать материал дозированно, с сохранением читательского интереса, и при этом не забывать о развитии сюжета и персонажей. В этом романе, как явственно следует из его названия, он занялся препарированием финансовой сферы и подробно описал, как происходит надувание финансового пузыря и его эпическое схлопывание. Удивительно, что Золя так точно смог описать биржевые процессы, не будучи ни финансистом, ни психологом - в том и талант классика, что зрит в корень.

А ведь какой блестящей была задумка Аристида Саккара - с помощью своего соседа Жоржа Гамлена он разработал план создания акционерного общества "Всемирный банк", силами которого вознамерился проложить железные дороги на Ближнем Востоке, создать там современные порты для перевозки грузов и, чем черт не шутит, вернуть туда христианство и подарить римскому папе Иерусалим. На дворе Франция времен Второй империи, в расцвете сил, и при должном умении амбициозный замысел мог бы быть реализован. Но увы, мелочность, жадность и дрязги не могли привести ни к чему иному, как к краху.

В романе прослеживается много судеб вкладчиков Всемирного банка - от крупных акционеров, желающих устранить конкурентов-банкиров еврейского происхождения (да-да, антисемитизм во Франции второй половины XIX века цвел и пах) до миноритариев, мечтающих улучшить свое материальное положение - кому на приданое дочке насобирать, кому себе на пенсию, кому прикупить жилье. Есть здесь и обедневшие аристократы (в их числе сам Саккар, который однажды уже пережил банкротство, и в новом предприятии которого категорически отказался участвовать его влиятельный родственник, министр Эжен Ругон), и обычные мещане, и бедняки. Присутствуют и романтические линии, центральной из которых является сестра Гамлена Каролина, безнадежно влюбленная в Саккара, но по мере развития романа понемногу разглядывающая всю чудовищную сущность этого человека.

Как метко сказал кто-то из читателей, Золя описал МММ в девятнадцатом веке. По факту это так и есть, Саккар, сумев привлечь начальный капитал, изначально распорядился им вполне грамотно: начал скупать газеты, проводить пиар-акции, подкупать политиков и лидеров мнений, чтобы они вещали с ним в одну дуду, искусно спекулировать и манипулировать толпой. Но жажда наживы любой ценой сгубила такое замечательное предприятие. Но к чести Саккара будет сказано, что даже пережив сокрушительное падение уже во второй раз в своей жизни, он все же не был сломлен, а продолжил строить амбициозные планы.

Хотелось бы также отметить еще одного персонажа, который красной нитью проходит через роман - это брат скупщика векселей Буша, Сигизмунд, переводчик, не выходящий из своей комнаты и больной чахоткой. Он проповедует коммунистические идеи - "Капитал" Маркса уже вышел на немецком языке, и Сигизмунд, вдохновленный мыслями философа, пытается донести их до Саккара и Каролины, и в его изложении они выглядят прямо-таки прообразом рая на земле. К сожалению, гладко было на бумаге, как говорится...

Замечательный роман, буду читать Золя дальше.

Решила продолжить Ругон-Маккаров черт знает по какому порядку, по какому-то, вообще ни на что не надеясь, потому что даже название отпугивало. Биржа, биржевые спекуляции, игры на понижение, на повышение, политика, бизнес, фу. Не мое вообще-вообще-вообще. Но пропустить книгу цикла как можно-то вообще? Внутренний педант просто сожрет. Так что извиняйте за оценку.

Я очень надеялась, что шикарный богатый язык автора меня вывезет, но нет. Даже космически красивый язык Золя не смог поддержать во мне интерес к тематике. Как только действие съезжало на описания Парижа, психологические, да и физические, портреты людей, я оживала как боевой конь по звуках трубы, готовая читать вечно. Но нет, Золя возвращался к своим баранам, то есть Саккару и махинациям, основанию Всемирного банка, столько-то акций купить сюда, столько-то облигация выпустить отсюда, и голова моя склонялась все ниже и ниже, пока телефон не стукал меня больно по носу.

Кажется, действие идёт по параболе. Кажется, Аристид Саккар из великолепнейшей «Добычи» Эмиль Золя разорился, скатился на своё дел, потом какими-то шарлатанскими способами основал новый банк, заработал потрясное количество миллионов франков, создал мыльный пузырь, как это было в 2008м, ну а потом его банк лопнул, погребя за собой и многих остальных биржевиков. Кажется, я скучнее темы не знаю. Извините.

Ругон-Маккаров читать продолжу, но, надеюсь, что автор больше не будет настолько подробно вдаваться внутрь финансовой проблематики. Потому что в качестве острой приправы - это одно (удовольствие), а вот в качестве основного блюда - я прожевать то смогла, но вот получить удовольствие - что-то нет.

Почва была подготовлена: перегной Империи, состоящий из разлагающихся отбросов, нагретый разнузданными вожделениями, крайне благоприятствовал спекуляции, бешеные вспышки которой каждые десять или пятнадцать лет охватывают и отравляют биржу, оставляя за собой только кровь и развалины. Уже как грибы вырастали мошеннические общества, крупные компании вступали на путь финансовых авантюр. Среди крикливого процветания Империи, в шуме развлечений, среди роскоши, для которой финальным великолепием, лживым апофеозом, как в феерии, должна была вскоре стать Всемирная выставка, началась безумная горячка игры.

В одной из рецензий на произведения Золя я пошутила, что напиши он телефонный справочник и его я бы читала с удовольствием. Роман "Деньги" позволил мне это проверить) Ведь основная тема здесь - это игра на бирже. Сказать, что я в этом не разбираюсь ничего не сказать. Акции, облигации, игра на понижение, игра на повышение, дивиденды, маклеры... все это для меня темный лес, не представляющий ни малейшего интереса... Но! Золя описал это все так, что снова смог меня увлечь. Одно описание биржи чего стоит!

Дальше, как обычно, много букофф и длинных цитат))

Но к этому времени шум, сопровождавшийся дикой, эпилептической жестикуляцией, сделался до того оглушителен, что сами маклеры уже не слышали друг друга. В пылу профессионального азарта они стали объясняться жестами, так как утробные басы терялись в общем гуле, а тонкие голоса-флейты замирали, превращаясь в писк. Видны были широко разинутые рты, но казалось, что из них не вылетает ни звука, говорили только руки: жест от себя означал предложение, жест к себе — спрос; поднятые пальцы указывали цифру, движение головы — согласие или отказ. Это был язык, понятный только посвященным; можно было подумать, что припадок безумия охватил разом всю толпу. Сверху, с телеграфной галереи, смотрели вниз женщины, пораженные и напуганные этим необычайным зрелищем. В отделении ренты, где было особенно горячо, происходила форменная драка, чуть ли не кулачный бой, а двойной поток публики, сновавшей взад и вперед в этой части зала, то и дело разбивал группы, которые немедленно сходились вновь. Между отделением наличного счета и «корзиной», возвышаясь над бушующим морем голов, одиноко сидели на своих стульях три котировщика, похожие на обломки крушения, вынесенные волнами; наклоняясь над большими белыми пятнами своих книг, они разрывались на части, ловя на лету быстрые изменения колеблющегося курса, которые им бросали то справа, то слева. В отделении наличного счета свалка перешла все границы: лиц уже нельзя было разобрать, это была какая-то плотная масса голов, темная кишащая масса, над которой выделялись маленькие белые листочки мелькавших в воздухе записных книжек. А у «корзины», вокруг круглой площадки, теперь уже полной смятых карточек всех цветов, серебрились седые шевелюры, блестели лысины, виднелись бледные искаженные физиономии, судорожно вытянутые руки. Словно в движении неистового танца, все эти человеческие фигуры лихорадочно тянулись друг к другу и, кажется, разорвали бы друг друга, если бы их не удерживал барьер, Эта бешеная горячка последних минут передалась и публике. В зале была страшная давка, беспорядочная толкотня, чудовищный топот большого табуна, оказавшегося в слишком узком загоне; шелковые цилиндры блестели на фоне темных сюртуков в рассеянном свете, проникавшем сквозь стекла.

"Деньги" являются логическим продолжением "Добычи". Здесь мы снова встречаемся с Аристидом Саккаром. Прошло какое-то время и вот он снова у разбитого корыта, снова разорен и строит наполеоновские планы по завоеванию Парижа, а то и мира! Он, конечно же, мошенник, но каков размах! Размах его авантюр и афер меня просто поражал! Он не хочет просто заработать миллион и потом прожигать его, живя в роскоши и разврате. Нет! Это его недостойно. Он хочет стать хозяином денег, а для него это равнозначно титулу хозяину мира (и многие до сих поддержат его в этом убеждении...), он хочет повелевать биржей, хочет, чтобы с ним считались и превозносили. Я не могу назвать его классическим злодеем, он и добрые дела способен делать, если это тешит его самолюбие. Упиваясь властью, которую дают ему деньги, он упивается и своей милостью, он искренне считает, что втягивая в свою авантюру людей с их жалкими капиталами, он делает для них добро, ведь в итоге он озолотит их! Что это? Глупость или величие? Я точно не могу однозначно ответить на этот вопрос... И когда, падая на самое дно, он увлекает за собой всех доверившихся ему, эти люди даже не держат на него зла! Яснее и отчетливее всех видел его, наверное, его сын Максим. Презирая его, не желая иметь с ним ничего общего, он все же не может не признать масштабности этой фигуры:

— Видите ли, отца надо знать. В сущности говоря, он не хуже других. Но его дети, жены, словом все, что его окружает, имеет для него второстепенное значение, на первом плане у него деньги… О нет, поймите меня, он любит деньги не как скупец, который стремится набрать их кучу и спрятать в своем подвале, нет! Если он добывает их всеми средствами, если он черпает их из любых источников, то это только ради того, чтобы видеть, как они потоками льются к нему, ради всего того, что они могут ему дать: ради роскоши, наслаждений, могущества… Ничего не поделаешь — это у него в крови. Он продал бы вас, меня, кого угодно, если бы на нас был спрос на каком-нибудь рынке. И все это он делает не задумываясь, как человек особой породы, — это поистине поэт миллионов, и деньги превращают его в безумца и мошенника, но мошенника высшего полета!

Помимо самого Саккара в романе мы столкнемся со множеством других персонажей, большинство из которых будет задействовано в величайшей авантюре его жизни. Жалко ли мне их? Пожалуй, нет. Ими управляла та же алчность, та же жажда наживы, хотели вложить копейку и получить миллион. Но, видя, что миллион у них уже есть, они хотели два, потом три, потом... жадность, бесконечная людская жадность. Именно она их сгубила, а не Саккар! Как можно потратить всю жизнь, чтобы заработать состояние честным путем, а потом вложить его в какую-то сомнительную компанию с надеждой получить столько же, сколько зарабатывал 30 лет за один год? Как можно, имея статус великосветской дамы, спать с кем угодно, лишь бы узнать новости раньше других и удачно сыграть? Как можно отдать последние деньги, отложенные путем строжайшей экономии? КАК?! Наверное, я не азартный человек, даже в карты только на интерес всегда играю и поэтому мне их не понять... Это как во второй раз купить акции МММ и ждать обогащения... (Золя как обычно актуален, чем не перестает меня поражать). Глупость и жадность... Так за что их жалеть? Пожалуй, жаль мне только Мазо, который будучи биржевым маклером, сам не играл, но пострадал от игр других, оставшись с неоплаченными счетами и сбежавшими клиентами.

И на фоне всей этой алчущей своры выделяется одна пара Поль и Марсель Жорданы. Они как пара роз, каким-то чудом выросшая на помойке. Чудесная молодая пара чем-то напомнившая мне супругов из "Даров волхвов" О'Генри, только не такие сиропные. Они как противовес, единственное светлое пятно во всей книге. Вынужденные балансировать на грани нищеты, они все также любят друг друга и верят друг в друга. А ее родители, договорившиеся о свадьбе, когда Поль был еще богат, так и не смогли смириться, что дочь влюблена в бедняка. И вместо того, чтобы хоть чем-то им помочь (хотя бы приданным, которое по праву принадлежит Марсель), они предпочитают вкладывать деньги в авантюру Саккара! Еще и прикрываются, мол мы это ради дочки, выиграем, помрем, все ей достанется... *рукалицо* Надеюсь, что в итоге они хоть что-то поняли и на старости лет смогли сделать правильные выводы, но как показывает жизненный опыт, далеко не факт...

Ну и напоследок пара слов о противнике Саккара. Ведь здесь у нас не классическое противостояние Добра и Зла, это не романтизм, это реализм и даже натурализм в своей неприкрытой наготе. Сталкиваются лбами два "зла", стоящих друг друга.

А Саккар все смотрел на него и изумлялся, видя, как он пьет свое молоко медленными глотками, с таким усилием, что, казалось, никогда не допьет до дна. Ему был прописан молочный режим, и он не мог прикоснуться ни к мясу, ни к пирожкам. Так зачем же ему его миллиард? Женщины тоже никогда его не привлекали: в течение сорока лет он оставался безупречно верен своей жене, а теперь его воздержание стало вынужденным и утвердилось безвозвратно. Зачем ему вставать в пять часов утра, заниматься этим ужасным ремеслом, вести жизнь каторжника, на которую не согласился бы последний оборванец, вечно ощущать, что память перегружена цифрами, а голова лопается от бесконечных забот? Зачем ему прибавлять к такой массе золота еще новое, бесполезное золото, если он не может даже купить и съесть на улице фунт вишен, привести в кабачок на набережной проходящую по улице девушку, пользоваться всем, что продается, наслаждаться ленью и свободой? И Саккар, который, несмотря на свою неистовую жажду наслаждений, признавал все же бескорыстную любовь к деньгам ради власти, которую они дают, чувствовал нечто вроде священного ужаса, видя перед собой это лицо, — лицо не классического скупца, занятого одним только накоплением, но лицо безупречного труженика, лишенного плотских вожделений, ставшего в своей болезненной старости каким-то абстрактным существом и упорно строящего башню из миллионов с единственной мечтой завещать ее своим близким, чтобы они подняли ее еще выше, пока она не возвысится надо всем миром.

Так что болеть здесь было не за кого, можно было только наблюдать и поражаться. Поражаться человеческому разуму, способному придумать, разработать и воплотить в жизнь все, что угодно. Поражаться масштабам человеческой алчности, способной поглотить и мозг, и сердце. Поражаться тому, с какой хирургической точностью Золя в очередной раз вытащил на свет пороки человеческой души. Поражаться тому, что время идет, а ничего не меняется. А вы играете на бирже?..

____Французская столица в те времена являла собой сердце всей Европы, то был сияющий расцвет империи. Казалось, никого не волновало, что страна постоянно оказывалась вовлечена в военные конфликты, но на самом деле народ предчувствовал крах, который рано или поздно должен был сотрясти их дома, потому он и поддался этому всеобщему безумию; Марсельеза звучала громче с каждым днём, но пока что люди просто плыли по течению и брали от жизни всё. То, что вследствие разрушительной османской перестройки, изменившей как и внешний облик Парижа, так и жизни многих простых людей, практически каждого захватил спекулятивный бум, кажется вполне логичным; с лёгкостью добытые деньги – о, как же это завлекающе!

____Вновь оказавшийся на обочине Аристид Саккар не мог не ввязаться в эту биржевую лихорадку, охватившую весь город, и на этот раз он твёрдо решил, что станет самым настоящим Наполеоном королём, который покорит не только Францию, но и весь мир. Ставки, атмосфера делового квартала, кипение мостовых, интриги – наблюдать за происходящим было чрезвычайно занимательно, это всё и правда напоминало ненасытную машину, которая в любой момент могла взлететь на воздух: «Вся биржа рокотала и вздрагивала, как машина под парами при ярком мерцании пламени». Увлекало и то, что с самого начала было ясно падением какого банка вдохновился Эмиль Золя, поэтому следить за действиями этого самонаречённого царька, прототип которого смог совершить такое дерзкое преступление, было очень интересно. В общем-то, ничего нового в этой схеме не было: харизматичный лидер, цель которого никто не понимает, но которую все поддерживают, вовлечение в дело дилетантов, грамотный пиар, хитроумные махинации – и вот оно, великолепное фальшивое дело, которое поддерживают как богатые, так и бедные, слепо отдающие свои деньги этой алчной машине, надеясь заполучить вдвое больше. И правда, зачем трудиться, думать и упорствовать, как то делал Гундерман, ведь куда проще идти тем путём, что выбрал Саккар и его последователи... Только вот такие пузыри рано или поздно лопаются, и после подобного краха остаётся одно сплошное ничто.

____«Свинья? Возможно! Но вор? Ну нет!», – возмущался Саккар, который и после низвержения винил в произошедшем кого угодно, только не себя. А жизни доверившихся ему людей тем временем рушились. Это первая книга цикла, в которой было так много симпатичных персонажей, и то, как сильно они пострадали, не могло не расстроить. Кто-то мечтал начать новую жизнь, кто-то хотел отдать дочь замуж, кто-то просто попал во власть азарта, – и все они остались ни с чем, что мало трогало этого удивительного в своём бездушии человека. Меня возмутили размышления Каролины, которая даже после воочию увиденных человеческих трагедий так и не смогла для себя решить, кем же был её бывший возлюбленный – мошенником или героем; она мало чем отличалась от тех несчастных, которые, потеряв всё с трудом нажитое, всё равно слепо обожали своего пастуха, за которым столь раболепно шли и который бросил их на растерзание голодным волкам. В чём-то автор – а это именно что его думы, это ясно – прав, и в плохом человеке есть что-то хорошее, но этот паршивый насильник и вор вызывал лишь отвращение. Жизни стольких людей были уничтожены, а он со спокойным сердцем взялся в другой стране за новое дело, которое – о, в этом сомнений нет – принесёт много страданий невинным людям; как правильно заметил его старший сын, «Это у него в крови. Он продал бы вас, меня, кого угодно, если бы на нас был спрос на каком-нибудь рынке». Страшный человек.

____Как и все Ругон-Маккары (по крайней мере, на данный момент). Варясь в этом биржевом котле и наблюдая за действиями этого негодяя, я, вспоминая других членов этого семейства, думала о том, а виновата ли в этом наследственность или же дело в банальном воспитании. Тема денег в этом плане тоже важна, и, что ни говори, они несут с собой не только помешанность, но и прогресс; всё-таки все люди разные, из этого и нужно исходить. Доказательством этому доводу послужила очаровательная семейная чета Жордан, что так радовала каждым своим появлением: молодожёны смогли преодолеть нищету и достичь желаемого, а всё благодаря любви, поддержке и жизнелюбии, три извечных столпа, на которых и строится настоящее счастье, ведь, в отличии от них, всякие деньги рано или поздно закончатся.

14.02.2025. Деньги. Эмиль Золя. 1891 год.

В сердце Парижа, среди шумных улиц и пыльных площадей, разворачивается история человека, чья жизнь превращается в бесконечную битву за место под солнцем. Саккар, прибывший в столицу после государственного переворота, мечтает о величии, о власти, которая сделает его не просто богатым, но по-настоящему всемогущим. Он словно хищник, выслеживающий свою добычу, движется от одной финансовой аферы к другой, стараясь использовать любую возможность для достижения своей цели. Вокруг него собираются люди разных сословий: одни стремятся к деньгам, другие — к справедливости, третьи — лишь хотят сохранить своё достоинство среди водоворота событий.

Эмиль Золя в своём произведении «Деньги» создаёт грандиозную картину мира, где деньги не просто средство обмена, а живая сила, способная поднимать и повергать целые империи. Роман — это своего рода эпическое полотно, на котором автор исследует природу человеческих пороков, социальные противоречия и моральные пределы в погоне за богатством. Париж второй половины XIX века становится ареной битвы между корыстью и идеалами, между разрушением и надеждой. И да после прочтения задумываешься о том, как тонкая грань между успехом и крахом может быть стерта одной лишь жаждой наживы.

Что удивительно в романе Золя, так это то, как он превращает банальную тему денег в настоящий философский парадокс. Деньги здесь не только двигатель прогресса, но и источник зла, который способен разрушить всё на своём пути. Они словно костер, который согревает холодной ночью и выходя из-под контроля сжигает сотни гектаров леса. Саккар, главный герой, воплощает эту двойственность: он строит свою жизнь на финансовых спекуляциях, но видит себя как рыцаря прогресса, готового осчастливить мир своими проектами. Его мечты о Востоке, о железных дорогах и великих компаниях кажутся благородными, пока не начинаешь замечать, что они основаны на лжи, манипуляциях и безжалостном эксплуатировании людей.

Контрасты в этом произведении поражают своей глубиной. Биржа показана как сердце этого мира, где миллионы перетекают из рук в руки, создавая иллюзию власти и процветания. Но если взглянуть на этот каменный куб с высоты, он кажется муравейником, где каждый крошечный игрок теряет значение перед масштабом событий.

Золя в своем произведении напоминает художника, который пишет картину маслом, добавляя слой за слоем деталей до тех пор, пока не создаёт почти трёхмерное реалистичное изображение. Его диалоги иногда напоминают шахматные партии, где каждое слово имеет вес и значение. Особенно ярко это проявляется в сценах с Гундерманом, этим всемогущим «королём» биржи, чья фигура вызывает уважение даже у самого Саккара. Автор мастерски использует просторечие, чтобы сделать героев ближе, но при этом его язык остаётся литературным и изысканным.

Антураж романа — это ещё одно его достоинство. Париж представлен как живой организм, где каждая улица, каждый дом имеют свою историю. Особняк Орвьедо, конторы на Лондонской улице, кафе и рестораны Шампо — всё это части огромной мозаики, где каждая деталь важна. Автор не боится углубляться в бытовые вопросы, показывая, как люди разных сословий пытаются выжить в этом мире крайностей. Здесь роскошь соседствует с нищетой, а великолепие балов — с отчаянием заброшенных детей и их матерей. Описания помещений, от особняков до помойных ям Неаполитанского городка, настолько точны, что ты можешь почувствовать запах каждого места.

Персонажи романа подобны шестерне большого механизма, где каждая детальт играет свою роль. Гамлен — это человек с научной душой, который верит в будущее, но не может примириться с тем, как оно достигается. Его брат Сигизмунд, напротив, живёт в мире своих теорий, где деньги становятся всего лишь абстракцией для достижения всеобщего счастья. Максим Ругон, сын Саккара, выступает как антагонист, символизирующий власть и её влияние на бизнес. А баронесса Сандорф — это олицетворение разврата, который может скрываться даже под маской благочестия.

Однако не всё идеально в этом мире. Иногда текст кажется чересчур затянутым, особенно когда дело касается финансовых операций и юридических аспектов. Эти моменты могут утомить, особенно когда не особо знаком с темой. Кроме того, множество второстепенных персонажей иногда затрудняет восприятие главной истории. Например, подробности о жизни семьи де Бовилье или бесконечные махинации Мазо и других мелких дельцов порой теряют связь с основным повествованием. Тем не менее, эти недостатки компенсируются мощной атмосферой, которую Золя создаёт благодаря своим детальным описаниям.

«Деньги» — это роман, который можно читать как историю о людях, так и метафорическую аллегорию о том, как финансы меняют мир. Это произведение о силе денег, о том, как они могут поднять человека до небес или опустить его в ад. Хотя некоторые моменты текста могут показаться избыточными, общая картина настолько масштабна, что это практически незаметно. 8 из 10