"Чрево Парижа" – один из центральных томов грандиозной эпопеи Эмиля Золя "Ругон-Маккары". Действие романа разворачивается в самом сердце Парижа второй половины XIX века – на легендарных рынках Ле-Аль, прозванных "чревом" французской столицы.
Золя достигает здесь вершин своего натуралистического мастерства. Описания рынка – это шедевр сенсорной литературы. Читатель буквально видит горы овощей, слышит гомон торговцев, осязает влажную прохладу рыбных рядов и обжигается паром от горячего хлеба, обоняет смесь ароматов цветов, сыра, мяса и гниющих отбросов. Рынок Ле-Аль предстает как гигантский, дышащий, почти мифический организм – живот, который переваривает Париж.
"Чрево" – это не только рынок. Это мощная метафора всего буржуазного общества эпохи Второй империи. Изобилие продуктов контрастирует с духовной бедностью, алчностью и лицемерием его обитателей. Сытость и довольство "жирных" (торговцы, лавочники) противопоставлены голоду и отчаянию "тощих" (изгнанники, бедняки). Золя беспощадно вскрывает философию сытого эгоизма, где главная ценность – благополучие, купленное ценой отказа от идеалов и сочувствия.
История Флорана, политического ссыльного, вернувшегося в Париж и пытающегося найти свое место в этом мире желудка, становится стержнем сюжета. С самого появления Флоран —физический и метафизический диссонанс на фоне изобилия Ле-Аль. Он высокий, худой, бледный, с "испуганным" взглядом человека, пережившего ужас. Он — воплощение "тощих", не только физически (последствия голода в каторге и ссылке), но и духовно — он голоден по справедливости, правде, действию. Его прошлое — политическая ссылка после участия в республиканских выступлениях 1848 года — накладывает на него печать изгоя, человека, который видел другую жизнь и заплатил за свои убеждения. Это делает его чужим в мире, где главная ценность — спокойствие и сытость. Он не может примириться с несправедливостью и гнилью, которые видит под блестящей поверхностью Второй империи. Его натура тянется к бунту, к попыткам изменить мир. Он видит в бедняках квартала ("тощих") потенциальную силу для протеста. Однако его идеализм абстрактен и оторван от реальности. Он плохо понимает психологию тех, кем хочет руководить. Бедняки, которых он пытается объединить, часто мотивированы лишь голодом и завистью, а не высокими идеалами. Его заговорщическая деятельность карикатурна и обречена из-за нереалистичности планов и ненадежности соратников.
Помимо Флорана, Золя создает целую галерею ярких типажей. "Прекрасная мясница" Лиза Кеню– воплощение довольства, практичности и безжалостного конформизма, настоящая "богиня жира". Лиза видит в Флоране угрозу своему миру — не только политическую (он может навлечь полицию), но и экзистенциальную. Его присутствие, его идеи, сама его "тощая" натура нарушают гармонию ее сытого, практичного, конформистского существования. Золя рисует Лизу как идеал здоровья, силы и процветания "жирных". Она высока, полна, с безупречной розовой кожей, спокойными глазами и царственной осанкой. Ее красота — это красота изобилия, сытости, порядка. Ее мир ограничен лавкой, семьей, рынком. Высшие ценности для нее — порядок, чистота (физическая и социальная), труд, прибыль, спокойствие и семейное благополучие. Любое отклонение от этого — угроза. Она глубоко аполитична, но не из-за отсутствия ума, а из-за инстинктивного понимания, что политика = беспорядок = угроза бизнесу. Несмотря на патриархальные условности эпохи, реальная власть в доме Кеню принадлежит Лизе. Кеню — физическая мощь, а Лиза — мозг, стратег и воля. Она управляет мужем мягко, но неоспоримо, используя его любовь, лень и ограниченность. Ее спокойствие после ареста Флорана, ее возвращение к делам, пока Флорана везут на каторгу — символизирует абсолютную победу ее мира. Сытость, порядок и прибыль торжествуют над идеалами, справедливостью и родственными чувствами.
Ее муж, добродушный и туповатый Кеню.Золя постоянно подчеркивает его огромные размеры, красное лицо, толстую шею, мощные руки. Он — плоть от плоти рынка Ле-Аль, его стихия — мясная лавка. Его тело — символ процветания, здоровья (часто обманчивого) и физического довольства. Он живет в мире конкретных ощущений: запах мяса, вкус еды, физический труд, удовлетворение плотских потребностей. Высокие идеи, политика, абстракции — для него непостижимы и неинтересны.На первый взгляд Кеню кажется добродушным великаном, "большим ребенком". Он незлобив, улыбчив, гостеприимен (пока это не угрожает его благополучию). Он принимает брата Флорана из чувства семейного долга и некоторой жалости. Однако его добродушие — следствие не столько добродетели, сколько полного отсутствия глубокой мысли, рефлексии и моральных принципов. Его умственная жизнь примитивна. Он не способен понять страдания Флорана, его идеалы кажутся ему глупостью, а политика — опасной чепухой. Его мир ограничен лавкой, рынком, едой и сном. Он не злодей, он — продукт и опора системы, где главная ценность — спокойное потребление.
Удивительно, как роман, написанный 150 лет назад, звучит современно. Тема общества потребления, где материальное благополучие становится главным идолом, вытесняя мораль и солидарность; тема "жирных" и "тощих"; тема предательства во имя спокойной жизни – все это остается болезненно актуальным. Финал романа, как и судьба Флорана, оставляет ощущение гнетущей безысходности и торжества примитивного материализма над любыми идеалами. Золя не предлагает свет в конце тоннеля.
"Чрево Парижа" – это грандиозная фреска, воспевающая плоть мира (еду, рынок, жизненную силу) и одновременно обнажающая его духовную пустоту и жестокую несправедливость. Золя заставляет читателя ощутить всю роскошь материального изобилия и всю отвратительность нравственного убожества, стоящего за ним. Это не просто роман о еде, это роман о том, как "пища богов" может превратиться в "пир во время чумы" человеческого духа.