Посвящается

Джорджу Макдональду,

дорогому учителю

и прекрасному писателю.

Поместье

Мысли, словно стая испуганных птиц, мелькали в голове, ускользая от попыток их уловить. Они неслись с такой скоростью, что человек едва успевал схватить обрывки, кусочки чужих идей, которые по какой-то неведомой причине принимал за свои. С каждым днем этот клубок чужих мыслей становился все плотнее, все запутаннее, пока он сам не превращался в комок отголосков, в

сборник мнений, пропущенных через фильтр услышанного ранее.

И вот сейчас, сидя за письменным столом, я занимаюсь именно этим: медленно распутываю этот клубок, пытаясь связать из него что-то цельное, что-то свое.

Молодой граф отложил перо и откинулся на спинку кресла. Комната, в которой он находился, была тихой и полутемной. Лишь слабый свет из окна, затянутого тяжелыми шторами, пробивался внутрь, освещая пыльные полки с книгами и старинный письменный стол, покрытый слоем бумаг. В воздухе витал запах старого дерева и чернил, смешанный с легким ароматом воска от давно не зажигавшихся свечей.

В этот момент в комнате послышался стук. Негромкий, отдаленный, словно доносящийся из глубины дома. Граф на мгновение замер, прислушиваясь. Стук повторился, на этот раз более настойчиво, вынуждая его подняться из-за стола и направиться к двери.

За дверью стоял старый дворецкий, его фигура, сгорбленная от лет, казалась еще более хрупкой в полумраке коридора. Лицо, изрезанное морщинами, выражало почтительное спокойствие, но в глазах читалась усталость, накопленная за долгие годы службы в этом старом доме.

– Сэр, пришла корреспонденция, – произнес он тихим, слегка дрожащим голосом, в котором явно слышался шотландский акцент.

Граф молча взял письма, едва кивнув в знак благодарности. Дворецкий, не сказав больше ни слова, удалился, его шаги медленно затихли в глубине коридора. Граф вернулся в комнату, разорвал конверты и бегло просмотрел их содержимое. Ничего примечательного – несколько писем от дальних родственников, счет из города и городская газета, которая, хоть и не блистала изысканностью стиля, оставалась единственной связью поместья с внешним миром. Он пробежался глазами по заголовкам, но ничего интересного не нашел. Газета была полна сплетен и мелких новостей, которые не могли вызвать у него ничего, кроме скуки. Отложив ее в сторону, граф вернулся к письменному столу, но мысли, которые он пытался уловить, снова ускользали от него. Они кружились в голове, как осенние листья на ветру, не давая сосредоточиться. Спустя полчаса бесплодных попыток продолжить свои литературные изыскания, граф решил выйти на прогулку. Он надел плащ, взял трость и вышел из комнаты, оставив за собой тишину и полумрак.

На улице стоял тихий осенний день. Утренний туман уже рассеялся, но воздух оставался влажным и холодным. Граф медленно шел по саду, его шаги сопровождались мерным стуком наконечника трости о булыжники дорожки. Сад, некогда ухоженный и цветущий, теперь казался заброшенным. Плодовых деревьев почти не осталось, клены стояли голые, их ветви, лишенные листвы, тянулись к серому небу, словно в поисках тепла. Вдали виднелись одинокие вязы, их силуэты казались призрачными в туманном воздухе.

Поместье жило своей тихой, размеренной жизнью. Кроме графа, в нем обитали лишь несколько слуг: старый дворецкий, две служанки и конюх, живший в небольшой хижине неподалеку. Дом который некогда был полон жизни, теперь казался пустым, а его обитатели лишь слабыми тенями прошлого.

Граф дошел до калитки, отделяющей поместье от деревни. Он остановился, глядя на деревенские дома, дым из труб которых стелился по земле, смешиваясь с туманом. Формально земля деревни тоже принадлежала его роду, но граф редко выходил за пределы сада. Деревня жила своей жизнью, и он предпочитал не вмешиваться в ее дела.

Он стоял у калитки, чувствуя, как холодный ветер пробирается под плащ. Мысли, которые он пытался уловить, снова начали кружиться в голове, но теперь они казались такими же далекими, как и деревня за калиткой. Граф вздохнул, развернулся и медленно пошел обратно к дому, оставляя за собой следы на мокрой земле.

Деревня

В то же время жизнь в деревне шла своим чередом. Дым из труб низеньких домов стелился по земле, образуя лёгкую дымку, которая рассеивалась лишь под напором редкого, прохладного ветра. Дети гонялись за стаей разномастных кур, их пронзительные крики переплетались с глухим стуком топора, доносившимся из ближайшего леса. Воздух был пропитан запахом дыма, прелой листвы и чего-то ещё, неуловимо сладкого и пряного – запахом земли, готовой к зимнему сну.

В трактире завсегдатаи неспешно потягивали виски, обсуждая недавний урожай, и слухи, которые, как сорняки, быстро распространялись по всей округе. За одним из столов сидел седой старик, рассказывающий старую историю о призраках. Для него эта история была не значимее чем еще одна из тысяч похожих баек которые он сам, а и другие рассказывали здесь ежедневно. Но эта история превосходила все остальные по одной причине – она была правдива. Вот что он говорил.

«Рассказывают, что все началось в темную ночь… Помню, тогда ветер выл так же сильно, как сейчас. Старое поместье Маккензи, вцепившееся в склон холма, казалось еще более мрачным, чем обычно. Его башни, похожие на скелеты древних великанов, вырисовывались на фоне свинцового неба.»

Старик сделал паузу, отпивая глоток виски. «В ту ночь, говорят, в замок пришел дьявол… Под видом уставшего путника, он постучался в дверь Аластара Маккензи, прапрадеда нынешнего лорда. Аластар, известный своей недюжинной силой и еще более недюжинной гордыней, был великим мастером шахмат. С ним никто не мог сравниться.»

Рассказчик наклонился вперед, его голос понизился до шепота. «Дьявол предложил ему партию. Не просто партию, а игру на самое драгоценное, что было у Аластара – его место в Раю, его вечную душу. Аластар, уверенный в своем мастерстве, согласился.»

«– Я приму ваш вызов, странник, – сказал Аластар, его глаза горели. – Но я играю не на богатство или власть. Я играю на что-то гораздо более ценное. Если я проиграю, моя душа будет вашей. Но если я одержу победу… вы должны будете оставить этот мир навсегда»

Старик изобразил дьявола: «– Ваша смелость заслуживает уважения, – ответил дьявол, его глаза блеснули зловещим светом. – Пусть будет так. Но помните, Аластар, я еще не проигрывал». Дьявол только раззадорил гордыню Аластара. Дождь бушевал за окнами, ветер выл, как волк, но в зале царила напряженная тишина. Фигуры скользили по доске, а каждый ход был шагом к вечному спасению или к вечной гибели. Хозяин Поместья играл блестяще, его ум был остр, как лезвие, но дьявол лишь смеялся.»

В конце концов, Аластар проиграл. Его гордость и самоуверенность стали погибелью. Хотя на самом деле всегда ей и были. Теперь его призрак бродит по замку, вечно переигрывая ту роковую партию, ища способ обойти клятву… или может, просто надеясь на чудо…»

Некоторые до сих пор рассказывают , что если пройти ночью мимо поместья можно увидеть его печальную тень.