Пролог

– Кажется, их было пятеро или семеро, я точно не помню, слишком пьяная была, – я чешу нос и щурюсь, изображая задумчивость.

На самом деле я все прекрасно помню – их было шестеро, и я была не пьяная, а под кетамином, в народе его еще называют «наркотиком насильников». Вообще-то это препарат для наркоза и обезболивающее. Но он нередко вызывает страшные галлюцинации, поэтому жертва во время изнасилования и физически, и ментально пребывает в самом настоящем кошмаре. Вот и я побыла в том кошмаре. Я все понимала и все видела, ощущала, но… все мои чувства и эмоции были утрированы, усилены в десятки раз.

Это мне потом уже объяснили в больнице… Да-да, мои насильники были столь любезны, что даже в больницу меня доставили, в частную клинику, где заплатили врачам за молчание и за то, чтобы с меня убрали все следы их безудержной страсти. Он – вожак стаи этих выродков – так и сказал. Я очень хорошо запомнила его слова, а еще ярко выраженный сарказм, с которыми он произносил эту фразу. Ну а мне обеспечили хороший и качественный уход за телом. Вот только душу оставить в покое не желали. Приходили каждый день, проверяли, не решила ли я там вздернуться ненароком? Не решила ли позвонить кому-нибудь и пожаловаться – родителям или подругам, к примеру? Или не дай бог, в полицию заявление накатала?

Нет-нет. Им это было неинтересно. Они хотели и дальше со мной играть… На этот раз уже в любовь.

Больные ублюдки…

Мажоры только-только вошли во вкус, и им понравилось… очень понравилось.

И если бы не случай, я не представляю, что бы сейчас со мной было…

Пауза затягивается. Бросив взгляд из-под ресниц на лицо моего нового психотерапевта, я мысленно морщусь.

Жалость – вот что я вижу в его взгляде.

Нет, все же было ошибкой прийти к мужчине. Раньше я всегда выбирала женщин, стеснялась такое обсуждать с мужчинами. Но женщины слишком сильно меня жалели, хоть и старались поначалу делать вид, что не испытывают этого непрофессионального чувства. Однако я всё равно замечала…

И вот, спустя два года после очередной не самой удачной терапии, я решилась на мужчину… и что я вижу? Опять жалость.

М-да, вообще-то я не этого хотела от квалифицированного специалиста-мозгоправа, а работы над моей головой. И желательно качественной.

Но почему-то именно жалость сильнее всего выбешивает. Вроде уже тринадцать лет прошло. И мне бы смириться. Но жалость… Странно, но даже когда кто-то осуждающе качает головой, слушая по телевизору рассказ очередной жертвы изнасилования, и приговаривает: «Сама виновата, нефиг шляться где попало», я почти никак не реагирую. Потому что знаю – им никогда этого не понять. И дай бог, чтобы они или их дети не поняли. Понять можно, лишь пройдя через это.

Но жалость… Эта эмоция в глазах людей меня уничтожает. Я начинаю себя чувствовать прокаженной, смертельно больной. Словно меня уже похоронили. Словно мне уже недоступна жизнь обычной счастливой девушки, смотрящей на мир огромными глазами и ждущей своего принца на белом коне. Хотя мне всего лишь тридцать лет. Я не смертельно больна. Я здорова… физически. Шрамы давно зашили, да и не так уж много их было. Мои насильники были осторожны. Убивать меня никто не хотел. Всего-то лишить девственности… во всех возможных местах. С несколькими мужчинами одновременно. Всего-то показать мне, что я такая же грязная, как и они. Сломать и заставить забыть, что такое доброта и любовь; уничтожить надежду на счастливое и светлое будущее.

Во рту першит от горечи собственных мыслей.

Ну уж нет! Хватит! Это невыносимо. Только не слезы… слезы делают из меня слабое ничтожество, а я сильная! Сильнее многих! И все благодаря уроку, который мне когда-то преподали. Жестокому, чудовищному, но уроку!

Не верить, не любить, не надеяться, не ждать, а брать жизнь в свои руки. Из рабыни превратиться в хозяйку!

Как там говорится в пословице? Всё, что нас не убивает, делает нас сильнее? Я криво усмехаюсь. В другой поговорке говорится немного иначе – «Все, что нас не убивает, делает нас сильнее, или инвалидами».

А моя личная поговорка звучит так – «Все, что нас не убивает, делает нас сильными инвалидами».

Я беру сумочку и, встав с кресла, молча иду к двери. За сеанс я заплатила еще на входе, поэтому здесь меня больше ничего не держит.

– Подождите, – слышу я голос психотерапевта. Обернувшись, с раздражением и злостью смотрю на него. – Сядьте, мы еще не закончили.

Изогнув бровь, идеально откорректированную, в лучшем салоне красоты славного города Новосибирска, я растягиваю губы в кривой усмешке и властно-надменным тоном, отточенным долгими годами в должности главного помощника генерального директора, отвечаю:

– Закончили.

И повернув голову, иду дальше. Но слышу еще один вопрос:

– Чего вы на самом деле хотите?

Я берусь за ручку двери и на краткий миг замираю. Но затем, тряхнув головой, выхожу.

Нет, не здесь и не сейчас. Да, я уехала ради этого в другой город – столицу нашей любимой родины, но все же, все же… Нет. Не могу.

Уже в такси я долго размышляю о вопросе психотерапевта. И понимаю, что не могу на него ответить. Чего я хочу на самом деле? Забыть о том, что со мной случилось тринадцать лет назад? Нет, я не хочу. Жизненные уроки забывать нельзя. Так чего же я тогда хочу? Выйти замуж и нарожать кучу маленьких ребятишек? О нет, спасибо… дети – это точно не моё. Как и стирка, уборка и забота о муже. У меня со стиркой и уборкой справляется приходящая домработница Галина Дмитриевна. А забота о муже? Я уже настолько привыкла жить одна и ни о ком не заботиться, что не смогу терпеть на своей территории кого-то еще. Пыталась не раз завести нечто вроде длительных отношений, но максимум меня хватало на неделю. Да, рекорд – целая неделя.

Так чего же я тогда хочу?

Я тоскливо вздыхаю, рассматривая незатейливый осенний Московский пейзаж за окном, краем сознания отмечая, что эта осень в столице выдалась необычно жаркой и сухой. И понимаю, что хочу я только одного – избавиться от своей ненормальной тяги к сексу с незнакомцами.

Но сейчас признаться в этом доктору, еще и мужчине, я не в состоянии. Потому что эта болезнь, по моему мнению, неизлечима. Нет, это не нимфомания, нечто другое. Оргазм я не всегда испытываю. Последнее время вообще перестала чувствовать хоть какое-то удовольствие. По большей части лишь отвращение и ощущение, словно вывалялась в помоях. Но остановиться не могу… Я как наркоманка, пристрастившаяся к наркотику. Привычная доза уже давно не вставляет, и её приходится увеличивать. Но из-за этого сильно страдает качество. И найти качественный секс каждый день, да с разными мужчинами, порой и с несколькими одновременно, довольно сложно…

И это очень сильно мешает моей карьере.

На моих губах опять появляется невеселая улыбка.

Потому и хожу до сих пор не в заместителях генерального, а лишь в помощницах, причем таких, которые по командировкам разъезжают.

Устала я мотаться по всей нашей необъятной матушке России. Хочется уже собственного уютного кабинета. Секретаршу с кофе по утрам. Или лучше секретаря.

Прикрываю глаза и представляю, как я бы зажигала с этим самым секретарем… Ну а что, любому начальнику нужно вечером сбросить стресс.

Да и Афанасий Игоревич уже давно намекает, чтобы я на попу присела, потому что на заводе я ему гораздо нужнее, чем неизвестно где. Эх… Но в родном городе, хоть он и миллионник, я не смогу искать каждую ночь нового партнера. Слишком велик риск нарваться на неприятности. Потому и катаюсь по разным городам в поисках приключений на свои нижние девяносто.

Но где наша не пропадала? Везде пропадала…

Поток моих не слишком радостных и достаточно аморальных мыслей прерывает телефонный звонок с рабочего номера. С отточенной профессиональной белозубой улыбкой я беру трубку и бодро отвечаю:

– Кристина Эдуардовна Ярова, главный помощник генерального директора ННПЗ слушает.

Глава 1

– Кристя, это я, – голос шефа глухой и усталый.

Я тут же подбираюсь и, стерев улыбку со своего лица, озабоченно спрашиваю:

– Что случилось Афанасий Игоревич? Что-то с Иришкой?

– На пенсию меня отправляют, малышка, – хмыкает мой любимый шеф, практически заменивший родного отца. – Из столицы проверяющий приедет. Ну и, судя по сплетням, он и на моё место метит.

Мои брови непроизвольно приподнимаются. Вот так финт ушами. Этого я ожидала меньше всего.

– А Заречинский как же?

– Остается, – вздыхает Афанасий Игоревич. – А тебе надо бы домой поторопиться. Я буду тебя рекомендовать как одного из лучших сотрудников. Но ты сама понимаешь…

– Да-да, «новая метла», – удрученно бурчу в трубку. – А по вашим слухам, он один едет или?..

– Или, – так и вижу, как шеф поджимает губы и недовольно хмурит кустистые седые брови. – Целую команду помощников с собой везет.

– Хреново.

– Не ругайся, дочка. Я тебя не брошу, пристрою на хлебную должность. Если не в Новосибирске, то в Тюмени точно. У меня там однокашник генеральным работает. Сам постоянно о тебе спрашивает. Не хочу ли тебя отпустить. Уж кто-кто, а ты точно без работы не останешься.

Заслужить-то заслужила, только вот не нужна мне Тюмень, ни под каким соусом. Я Новосибирск люблю. И разъездной характер своей работы… а вот этого меня уже сейчас собираются лишить.

А, плевать! В стюардессы пойду!

Весело улыбаюсь.

– Простите, шеф, это нервы. Ждите. Ближайшим рейсом вылетаю. С докладом я все равно уже выступила, и без фуршета выживу как-нибудь.

– Давай, Кристинка, поторопись, не нравится мне все это. Ой как не нравится.

Отключаюсь, убираю телефон в сумочку и стараюсь не сильно скрипеть зубами от злости. В свое время две месячных зарплаты потратила на идеальную улыбку, и как-то не хочется вновь терять большую сумму денег. Все же я привыкла к определенному жизненному комфорту, а не к урезанию финансов.

Не, ну вот ведь твари, а! А Людочка – та еще сучка. Как подарочные сертификаты в лучший столичный салон красоты получать, так она первая, а как одну из самых важных новостей рассказать… У-у-у!.. Получишь у меня еще, стерва белобрысая. Ой, получишь…

Вот прямо сейчас и получишь!

Следующий мой звонок адресован салону красоты «Королева Виктория».

Прищуриваюсь и стараюсь не пугать своей змеиной улыбочкой таксиста, поглядывающего в заднее зеркало.

– Здравствуйте, вас беспокоит Кристина Эдуардовна Ярова. Да-да, я сегодня у вас была и покупала подарочный сертификат. Хотела подруге подарить. Но у меня, к сожалению, сегодня кто-то сумочку украл. Номер? Конечно, помню.

Я всегда все помню, на всякий случай. А то мало ли? Не зря же меня высшие силы с рождения одарили феноменальной памятью: стоит мне один раз посмотреть на любую циферку или буковку, я мгновенно её запоминаю и могу выудить из памяти в любой момент.

– Не волнуйтесь, Кристина Эдуардовна, подарочный сертификат мы аннулировали. Им еще никто не воспользовался. И мы можем вернуть вам деньги. Но вам нужно будет подъехать сегодня с паспортом…

– О, я не буду возвращать деньги, я сама воспользуюсь своим сертификатом.

– Отлично! Тогда мы записываем вас…

Быстро договорившись о приеме и процедурах, я отключаюсь, а затем уже с чистого номера и другого телефона набираю смс-сообщение Людочке – новой секретарше самого Германа Лисовского.

«Твоя информация оказалась верной. Я о проверяющем и смене руководства в Новосибирске. Спасибо. С меня причитается»

На моем лице играет недобрая усмешка. Никогда не спускала наглецам и лжецам. Первая никогда не начинаю, но если кто-то смеет хоть пальцем трогать меня, бью наотмашь – да так, чтобы обидчик в крови захлебнулся. Учителя были слишком требовательные … научили…

Признаю, месть жестокая. Но там, где большие деньги, не место глупцам.

Если мой телефон и вычислят – а я уверена на тысячу процентов, что уже давно вычислили, все же Лисовский сам в этом профи, что уж говорить о его службе безопасности, – то мне ничего не будет. Я шпионю для себя лично, иногда для шефа, а не для, упаси боже, конкурентов. А вот Людочке… полагаю, со своего места она как минимум слетит. Да и информатора шефа прикрою. А то мало ли, вдруг мне самой его услуги понадобятся когда-нибудь? Хоть шеф до сих пор и не раскололся, кто ему стучит.

Но я буду не я, если не сделаю ответных ход.

***

Вечер проходит в сборах. Салон красоты, покупка маленького черненького обтягивающего платья по завету Коко Шанель, покупка билета до Новосибирска, а дальше как обычно… Идем искать партнера на ночь и сексуальные приключения на свои нижние девяносто.

Смотрю на себя в зеркало и улыбаюсь. Какая же я все-таки конфетка. Идеальная фигура – восемьдесят-шестьдесят-восемьдесят. Рост – сто шестьдесят. Вес – пятьдесят. Как говорит Афанасий Игоревич – «доска доской, будь моя воля, из-за стола бы не выпускал, пока не поправишься хоть килограммов на десять». Да только я сама решаю, как мне выглядеть. Не зря три дня в неделю по часу провожу в спортзале. А в субботу так вообще целых два часа, чтоб рельеф на теле красивый был.

Мужикам нравится, и это самое главное.

Плохо, только то, что мне в последнее время все это осточертело до печенок, хочется прекратить… но…

Я ухмыляюсь и, поправив идеальную черную челку, выхожу на охоту. Ну держитесь, мужики, Марго идет к вам.

О, я сегодня Марго?

Замираю возле двери, пытаясь вспомнить – не использовала ли я уже это имя? И если использовала, то когда именно? Кивнув самой себе, нажимаю на ручку.

Пока выхожу в холл и иду до дверей, ловлю на себе множество взглядов – как неприязненных, так и похотливых. Растянув губы в приветливой улыбочке, киваю возможному будущему коллеге из Тюмени. Сегодня он тоже выступал с докладом. Специалист очень молод и пуглив, тушевался от каждого вопроса. Пару раз даже порывался позвонить в Тюмень, но Лисовский ему не позволил… и оторвался по полной программе. Даже на пару мгновений стало жаль парня. Ведь заметно было, что его крупно подставил генеральный, отправив неподготовленным на доклад.

Ай ладно, если не сожрут, то научится и сам информацию перед поездкой добывать, и кусаться, и на равных с одним из главных владельцев корпорации общаться. Все приходит с годами. Я тоже раньше тушевалась, но постепенно научилась быть сильной.

А вообще не люблю останавливаться в отелях, принадлежащих нашей компании. Чувствую себя как на ладони; слишком много глаз. Я предпочитаю съемные квартиры. Но что поделаешь, Москва есть Москва, приходится мириться с трудностями.

К тому же слежка за приближенным к верхам, а особенно за личными помощниками – это обычное дело. И я уверена, на меня уже скопился пухлый томик не слишком приглядной инфы. Однако, пока это не вредит общему делу, мои работодатели не обращают внимания.

Я морщусь от понимания, что кое-кто прекрасно знает о моих похождениях, но мысленно отмахиваюсь. У каждого свои скелеты в шкафу. И у меня не самые жирные и опасные. Да и как специалист я неплохо себя зарекомендовала за годы работы. Поэтому не думаю, что меня кто-то уволит, а вот с занимаемой должности могут и погнать. Куда-нибудь в Тюмень, которая мне нафиг не нужна.

В размышлениях о будущем добираюсь до столичного клуба. Не слишком дорогого, но и не слишком дешевого – для среднего класса. Мужчины в подобных клубах обычно приличные и без всяких тараканов в голове. Они приходят в такие места познакомиться на одну ночь, или вообще на один час, потанцевать, немного выпить, скинуть напряжение тяжелого рабочего дня, а затем вернуться в свою серую и унылую жизнь. Офисный планктон или студенты. Меня чаще интересуют вторые: они выносливее, не заморачиваются со стояком и моральной стороной вопроса, да и жизненной энергии в них больше. С другой стороны, первая категория более опытная, и вполне способна довести до оргазма. Однако и более тяжелая на подъем, и порой приходится сильно постараться, чтобы у них настроение было на высоте.

М-да… дилемма. И кого я сегодня буду изображать? Веселую хохотушку, не слишком разборчивую в связях и готовую отдаться за бокальчик мохито в туалете? Или все же серьёзную взрослую леди, ищущую себе спутника на всю жизнь, но согласную и отсосать по-быстрому этому самому спутнику в его тойоте?

Ладно, определимся на месте.

***

– Наверное, это судьба, – качает головой Евгений, разглядывая через камеру ту самую женщину, за которой пристально следит последние полгода. Ту, которую он решил присвоить себе любыми методами, и даже, если потребуется, против её воли.

И Женя знает на сто процентов, что Кристина будет против. Но… его это не волнует. Он хочет все изменить, повернуть время вспять и сделать так, как не сделал много лет назад. По глупости и недальновидности он почему-то посчитал милую и наивную девушку слишком молодой и неопытной, хотел подождать, когда она подрастет, и лишь затем очаровать её и забрать себе навсегда. Да и не хотел он тогда обременять себя серьезными отношениями. Ведь он сразу понял по её внешнему виду, да и по информации, которую для него собрал один из помощников отца, что подобных чистеньких девушек берут в жены, а не заводят мимолетную интрижку. А у Евгения на тот момент на свою жизнь были иные планы. И кто же знал, что именно его вскользь брошенная фраза о том, что Крис ему не нужна, даст зеленый свет его сводному младшему братцу…

Самонадеянный идиот.

И сейчас этот самый идиот смотрит, как она входит в двери его клуба, который он приобрел всего лишь месяц назад, дабы вложить свободные финансы. В этом плане Тарасенко Евгений Николаевич всегда был скрупулёзен. Деньги не должны лежать на счетах, они должны работать и приносить прибыль. В ресторанном бизнесе, и уж тем более в клубном, Евгений ничего не понимал, но он и не планировал в нем разбираться. Он услышал, что бывший хозяин клуба безнадежно проигрался в карты, а клуб хочет выставить на аукцион. Евгений смог выкупить долговые расписки и спокойно забрать себе клуб. Управляющего клуба он даже менять не стал: один знакомый ему шепнул, что отставному офицеру плевать, на кого работать, лишь бы зарплату сносную платили. Именно он будет работать и получать свой процент от прибыли. А Женя… Женя, как и всегда, будет получать уже свой. И по его подсчетам, клуб уже через полгода стабильной работы не только окупит все его вложения, но и начнет приносить прибыль.

Но сейчас все мысли заняты не новым вложением, а черноволосой хрупкой красавицей, одетой в узкое и короткое черное платье, облегающее всю её фигуру, словно вторая кожа. От этого зрелища кровь прилила к низу его живота.

Не дослушав отчет управляющего, Женя встает с кресла, подходит ближе к камерам наблюдения и пристальнее следит за передвижениями Кристины по клубу. И то, что он видит, ему совершенно не нравится.

«Ну уж нет, Крис, хватит! Больше ни-ни! Теперь ты моя, сама пришла, сама, решила приблизить нашу встречу. Я хотел подождать еще неделю, но теперь…»

Мысленно рыкнув, Женя кивает своему телохранителю на выход и, вытащив телефон, звонит еще двоим, которые должны ожидать его в машине.

Сам он к ней подходить не будет, еще спугнет. А вот кое-кого из своих людей отправит. Прищурившись, он смотрит на Алексея. Да… пожалуй, он сгодится на эту роль. Все равно он его хотел сменить, узнав, что парня завербовали Лисовские. А может, он изначально от них и пришел.

Дав указания своему уже почти бывшему телохранителю – выманить Кристину, – Женя быстро договаривается с управляющим, чтобы тот отправил отчет на электронную почту, и выходит через черный ход.

Ожидание слегка затягивается, и он уже порывается позвонить Алексею. Но телохранитель под руку с весело хохочущей Кристиной выходит из клуба и ведет её к стоянке.

Сев в машину, Женя отодвигается вглубь салона, и его сердце готово выпрыгнуть из груди.