Глава 1

Суета перед Рождеством кого угодно могла свести с ума. Но только не Кэтрин. Она взволнованно натягивала любимое кашемировое пальто, широкую улыбку и отправлялась в Оберн Молл, самый крупный торговый центр Льюистона.

Круговой перекрёсток перед въездом на парковку Оберн Молла оживал и превращался в Манхэттен в самый час пик. Выстраивались целые очереди из нетерпеливых машин, жаждущих попасть на свободные места. Водители ворчали и сигналили, пассажиры настороженно поглядывали на «себе подобных» в окнах по соседству. Дети же были единственными, кто получал от всего этого удовольствие. Ну ещё Кэтрин.

Гудки сливались в бездарный оркестр. К ним примешивались голоса покупателей, недовольные крики пешеходов и фоновая музыка, звучащая из динамиков у входа в Молл. Но как бы дирижёр не сетовал на столь отвратительную мелодию, Кэтрин была верной слушательницей, кому предрождественская какофония была по душе.

– Уже придумали, что подарите отцу?

Кэтрин наконец дождалась своей очереди и свернула на крытую парковку. Её необъятная улыбка не создавала препятствий, ведь женщина внимательно следила за дорогой.

Развалившаяся на переднем сидении Грейс едва что-то пробормотала в ответ и даже не оторвала глаз от экрана мобильного телефона. Её взгляд периодически загорался, а пальчики бегали по сенсорной клавиатуре, набирая ответ в Facebook.

Еле удержавшись, чтобы не закатить глаза, Кэтрин подумала, что ничего не сможет испортить её настрой сегодня. Даже хмурая дочь-подросток, которую хорошее настроение посещало не чаще, чем солнце туманный Альбион. Пора было уже привыкнуть к Грейс и её поведению. Неужели девочки в тринадцать лет ведут себя как-то иначе?

Получив в ответ тихое бормотание, Кэтрин не стала цепляться к дочери и с искренним интересом взглянула на младшего сына в зеркало заднего вида. По её внутренностям сразу же расползлось приятное тепло – вот кто не променяет поход за подарками на переписку с друзьями.

Джесси давно уже избавился от своих очаровательных пухлых щёчек, которые достаются всем детишкам. Он вытянулся за этот год и очень гордился тем, что перегнал многих мальчишек в классе. С каждым месяцем его лицо впитывало в себя новые черты, делая мальчика точной копией отца. Те же тёмно-русые волосы с забавным вихром, который никак не хотел укладываться как надо. Те же карамельного оттенка глаза с желтоватой радужкой, которую можно заметить лишь при ярком свете. Та же манера облизывать крышку с арахисовым маслом или красть горячее печенье прямо с противня, едва Кэтрин успевала достать его из духовки.

Но как бы стремительно он не взрослел, в свои девять Джесси умудрялся оставаться прелестным ребёнком, который всё ещё верил в волшебство и любил проводить время с мамой.

«Вот бы ты никогда не вырастал, мой милый Джесси», – с тоской подумала Кэтрин, но только шире улыбнулась, чтобы прогнать грустные нотки из своего голоса.

– А ты, зайчонок? Хочешь приготовить папе что-то особенное в этом году?

Зайчонок… Ласковое прозвище, которым отец наградил сына ещё шесть лет назад. Все дети чем-то увлекаются, и чета Шериданов была готова к безнадёжной любви к Человеку-пауку или Трансформерам. Но Джесси сходил с ума по зайцам, причём в любом их виде. Сына было не вытащить из отдела с мягкими игрушками – он без конца разглядывал детские книжки с картинками зайчат. Каждый год выряжался любимым ушастым персонажем на праздниках в школе. А потом ещё вышел этот «Зверополис¹»… Полтора часа «заячьего детектива» четыре раза в неделю – и зайцев пришлось полюбить всей семье.

Каждый раз, когда Кэтрин называла сына «папиным» прозвищем, что-то внутри начинало ныть. Так обычно ноет зуб от воспалённого нерва. Вот только есть ли таблетки от воспалённой души?

Джесси не предал доверие матери. Под властью детского воодушевления мальчик придвинулся вперёд и стал ёрзать, будто сотни иголок впивались ему в пятую точку. Но это были всего лишь сотни идей, как порадовать папочку, которого так долго не видела вся семья.

– Мам, я составил целый список, но так и не решил, что ему пригодится больше всего.

Практичность передалась Джесси от отца, как и горячность, с которой он обсуждал что-то вызывающее интерес. Пока Кэтрин искала свободное место, половина её внимания была занята сыном, который продолжал тараторить:

– Дэнни подарит отцу кошелёк из натуральной кожи!

– Ничего себе подарок.

– Это да-а, – вздохнул Джесси. – Миссис Дженкинс дала Денни целых двести баксов, чтобы он купил отцу, что захочет. Его родители деньги гребут лопатами.

Грейс прыснула, а Кэтрин опешила:

– Когда это ты научился так выражаться?

– Это миссис Домато и миссис Кларенс говорили друг дружке, когда забирали Джорджа и Чарли после уроков.

– Не стоит подслушивать то, о чём болтают взрослые. – Без тени укора произнесла Кэтрин, а про себя добавила: «Особенно, безмозглые взрослые».

– А я и не подслушивал. – Буркнул Джесси, но тут же позабыл об этом и вернулся к рассуждению, пока мама парковалась под зелёненьким огоньком «свободно». – Кристофер приготовил папе какую-то глупую игрушку из досок, а Салли нарисовала открытку.

– Ты тоже можешь сделать что-нибудь своими руками, – заметила Кэтрин.

– Я ведь уже большой! – Возразил девятилетний Джесси и уставился на маму, будто та сморозила самую большую глупость.

– Ты прав. Тогда доставай свой список и пошли выбирать подарок.

Почти пулей Джесси выскочил из машины, лишь бы поскорее отправиться по магазинам. У его сестры энтузиазма было поменьше, поэтому она соизволила сползти с сиденья, только когда мать трижды окликнула её.

– Оторвись ты от этого телефона.

Как бы подростковые привычки дочери не раздражали Кэтрин, она старалась держать себя в руках, а свой голос – в комфортном для всех диапазоне. В конце концов, Грейс было тринадцать. В этом возрасте родители не просто теряют авторитет, а становятся заклятыми врагами. Поэтому Кэтрин была благодарна хотя бы за то, что между ними царил нейтралитет. Зачастую уважительный. Дочь не красила волосы во все цвета радуги, не подводила глаза тонной подводки и одевалась прилично. По крайней мере, ни один мальчик не мог оценить цвет её нижнего белья.

Но порой одержимость дочери виртуальным миром и своими интернет-друзьями доводила до белого каления, как сейчас. Завтра отец наконец будет дома. Семья воссоединится после долгой разлуки. Кэтрин хотелось поскорее разобраться с покупками и приготовить дом к возвращению Мэтта. Но Грейс их беспощадно тормозила, да и ещё напускала на себя безразличный вид, будто завтрашний день ничего не значил.

Но он значил слишком много.

Оберн Молл напоминал муравейник в самый разгар дня. Все спешили закупиться к Рождеству и докупить подарки, который год сетуя на то, что нужно было сделать это раньше. Но каждый год все откладывали походы по магазинам до дня Икс, когда торговый центр превращался в настоящее поле битвы.

Покупатели перемещались целыми семьями, напоминая стадо суетливых овец. Кто-то младший обязательно терялся, и взрослые организовывали целую спасательную операцию, чтобы отыскать потерявшегося в этой суматохе. Были и те, кто сновал в гордом одиночестве, если, не наслаждаясь происходящим, то хотя бы не обращая внимания ни на кого вокруг.

Ото всюду звучали звон бубенцов и рождественские мелодии, приглушённые гомоном голосов. Везде пестрила мишура и огоньки, с высоких потолков свешивались громадные снежинки, так и норовившие свалиться на голову. На пути попадались распевающие песни эльфы и даже фавны, и казалось, что ты каким-то образом очутился в снежной Нарнии.

Подростки кучковались у скамеек при главном входе и создавали какой-то спокойный оазис во всём этом хаосе. Они часто тусовались здесь даже в обычный день, но просто не могли не заглянуть «на огонёк» перед праздниками. В большом торговом центре всегда что-то случалось – просто нереально оставаться в стороне.

Здесь же основательно пустила корни 32-футовая² пушистая ель, напялившая на себя в этом году гирлянды и шары пудровых оттенков. Вокруг неё кружились девчонки с подругами разных возрастов, выбирая лучший ракурс для рождественских фото.

Они наконец заставили Грейс вылезти из телефона и сунуть его в карман пальто. Она тащилась за уверенным шагом Кэтрин и подскакивающим Джесси, то и дело озираясь на сверстниц.

– Мам, мне нужно будет сделать пару фоток для инстаграм на обратном пути.

– Милая, может ты заглянешь сюда в другой день с Молли или Клэр? – В пол-оборота спросила мама, не сбавляя шаг. – Здесь же просто не протолкнуться…

– Окей. – Буркнула Грейс, ссутулив плечи и закатив глаза. – Как обычно.

Кэтрин не хотела превратиться в занудную мамашу. От её взгляда не ускользнула нотка разочарования в голосе дочери. А ещё её сосредоточенный взгляд, задержавшийся на ком-то возле ёлки. Грейс так пристально кого-то разглядывала, что едва смотрела под ноги. Проследив за объектом интереса дочки, Кэтрин внезапно почувствовала, как понимание и беспокойство одновременно забурлили в груди.

Симпатичный, бунтарского вида парень что-то увлечённо рассказывал своим приятелям и даже не чувствовал четырёх пар глаз, уставившихся на него. Его длинная чёлка была зрелищно уложена на правую сторону и слегка поблескивала от геля, словно заснеженная ёлочная лапка. Угловатые скулы приписывали ему пару лет в паспорте, хотя лёгкая небритость уже наталкивала на мысль, что это не одноклассник Грейс, а мальчик постарше. Его глаза горели искорками хитрости и самоуверенности, а руки высокомерно были сложены на груди. Родители этого парня явно могли себе позволить прикупить сыну пару джинсов от Тодда Шелтона и ботинки Caterpillar.

Кэтрин мимолётом поддержала дочь в её скрытой симпатии – парень был очень привлекательным и очень… взрослым. И он явно зацепил Грейс, раз та захотела сделать пару фото с ёлкой, хотя обычно держала всех домашних подальше от своих соцсетей.

Решив обсудить это позже и не давать Джесси лишнего повода для подшучивания над сестрой, Кэтрин примирительно произнесла:

– Думаю, у нас будет время сделать пару фото.

Никакого «спасибо» или «супер» в ответ – Грейс пожелала поддерживать воинственный вид злого на весь мир подростка. Но от Кэтрин не укрылось, как блеснули её глаза и уголки губ слегка дёрнулись вверх.

Симпатичный парень был забыт, когда семейство Шеридан попало в бурный поток покупателей. Завтра был особенный день, поэтому все хотели как следует подготовиться. Даже Рождество не вызывало столько волнения, как завтрашнее событие.

Заглянув в пару магазинов декора для дома, Кэтрин докупила пышный еловый венок на входную дверь – в старом сломалось крепление, а в доме слишком долго не было мужчины, который бы смог его починить. В корзину отправился новый набор носков, которые они повесят над камином в ожидании гостинцев от Санты. Их любимые голубые чулки стали лакомой добычей Бэя – даже нитка в опытных руках Кэтрин не смогла исправить положение. Следом отправились два фонарика, которые понравились детям, и маленькая новогодняя ёлка, которая прекрасно будет смотреться рядом с тостером на кухне.

Это была традиция Мэтта – так делали его мама и бабушка, и, наверняка, поколения до них. Сколько бы Кэтрин не спрашивала, в чём смысл такого обряда, муж только пожимал плечами, но продолжал украшать малютку на кухне. Старую ёлочку Кэтрин выкинула ещё в прошлом году, поэтому эта покупка была первой в списке. Когда Мэтт вернётся, всё должно быть так, как он любит. Это почти единственный способ сохранить тайну.

Вспомнив мужа, Кэтрин невольно задержалась у веточки омелы. Она покорно лежала вместе с остальными в коробке на кассе, чтобы очаровать случайного покупателя. Когда Мэтт был дома, омела всегда висела при входе на кухню, даже когда Рождество оставалось позади.

– Лишний повод тебя поцеловать, – усмехался Мэтт и притягивал Кэтрин к себе, одаривая нежным и сказочным поцелуем. И не важно, что на плите булькал суп, или на руках Кэти были огроменные варежки-прихватки. Такими были их отношения – нежные и сказочные. До поры до времени.

– Заверните и это тоже, – Кэтрин протянула кассиру ветку омелы и вздохнула. Сегодня она вернёт её на законное место.

Самое лёгкое было позади. Оставалось купить продукты и выбрать подарки лучшим друзьям детей, бабушке с дедушкой и… Нику.

Джесси носился из магазина в магазин, как ракета. Он оббегал все витрины и стеллажи, сверялся со своим списком и вылетал прочь так, что Кэтрин и Грейс едва успевали бросить взгляд на ценники. Приструнить сына было невозможно. Так на него действовали только две вещи: «твинкис» и поход по магазинам. Причём, ему было абсолютно неважно, шопинг проходил в продуктовом или в любимом бутике Грейс, где она меряла восьмое по счёту платье.

– Признавайся, ты дала ему «твинкис» перед выходом? – Выдохнула Кэтрин, таща два пакета покупок и ещё чемодан терпения в придачу.

Грейс усмехнулась.

– Если бы я это сделала, мы бы взлетели ещё по дороге сюда.

И мама с дочкой смиренно провожали взглядом мелькающего вокруг Джесси.

– Ты и в этом году ему не скажешь? – Тихо спросила Грейс, впервые излучая сочувствие, не раздражение. Мама не торопилась с ответом, поэтому Грейс уточнила. – Я про отца.

– Я поняла про кого ты.

– Ты не сможешь врать ему до конца жизни.

– Я это знаю, Грейс.

– Я чувствую себя предательницей, когда думаю, что придётся смотреть ему в глаза и притворяться, что всё осталось как раньше.

Кэтрин уловила отчаяние и злость в голосе дочери и еле сдержалась, чтобы не прижать её к себе. Обычно Грейс была замкнутой и неразговорчивой. Из неё клещами было не вытянуть хоть слово о том, как прошёл день в школе. Но сейчас она сама открыла душу, чем растрогала Кэтрин.

Почувствовав себя самой ужасной матерью на свете, Кэтрин резко остановилась перед Грейс, поставила пакеты на пол и обхватила девочку за плечи.

– Ты не предательница, Грейс. – Строго, но любяще заверила она дочь. – И никогда не смей так думать. Ты же знаешь, что мы не должны рассказывать отцу ничего из того, что может ему навредить. А навредить ему может всё.

– Но откуда ты знаешь, что случится что-то плохое, если мы скажем папе правду?

Кэтрин тяжело вздохнула. У неё не было ответа на этот вопрос. Ни у кого не было.

– Я не знаю, милая. Многие годами пытались это выяснить, но никто не скажет заранее, как поведёт себя отец, если выложить ему всё, как есть. Я не хочу рисковать… тем более вами.

– Тогда что ты собираешься делать?

Наивные, слегка напуганные глаза дочери словно два увеличительных стекла передавали все её внутренние переживания. Впервые за долгое время Кэтрин почувствовала, что между ними много общего.

Не обращая внимания на толпу кругом, Кэти схватила подбежавшего сына за руку и поставила рядом с Грейс.

– Слушайте сюда, ребята. – Сказала она, нежно погладив пальцами разгорячённую от бега щёчку Джесси и сжав другой рукой плечо уже взрослой Грейс, которая, как ни странно, не скинула мамину ладонь с плеча. Даже энергия Джесси поугасла от серьёзного взгляда матери.

– Завтра очень важный день для всех нас, но особенно для папы. Знаю, вы соскучились по нему. Я тоже.

Хорошо, что Грейс промолчала и не вспомнила Ника.

– Это единственный день, когда мы сможем наконец почувствовать себя семьёй и побыть вместе. Но вы должны помнить о правилах, верно?

Джесси закивал, как игрушка, чья голова покоится на упругой пружинке.

– Итак, что это за правила?..