Цитаты из книг автора «Эллендея Тисли»

Беседа для него – не только процесс общения: говоря, этот человек выясняет, что сам он думает.

Говорит он: «Мы ничто перед лицом смерти», а исходит от него – я покорю.

Самое замечательное в Бродском – решимость жить так, как будто он свободен в этой распростершейся на одиннадцать часовых поясов тюрьме под названием Советский Союз.

Если ты русский поэт, можно понять, что тебе хотелось бы, чтобы Пушкин не существовал, – так же, как художники были бы не прочь, чтобы Пикассо умер в раннем возрасте.

Он чувствовал, что эта женщина – его судьба, и потерять ее – значит лишиться самой любви.

Он почти не бывал один, но испытывал одиночество человека, окруженного людьми и сознающего при этом, что контекст изменился. Это было одиночество с особым оттенком томления и вместе с тем отвращения

Длинные прозаические произведения он не всегда дочитывал до конца. Поэзию, конечно, читал основательно, даже плохую, и громадное количество стихов помнил наизусть. «Никогда не знаешь, у кого можно наткнуться на хорошую строчку», – говорил он.

Я протестую: магнетического и трудного человека из плоти и крови пожирает памятник – чудовищный процесс, учитывая, сколько в нем было жизни.

Я бы сказала, что этих двух русских писателей отличал их подход к миру. Набоков был и художником, и ученым; его заботила точность. Иосиф старался познать мир через идеи о нем, которые у него уже сложились, и часто превращал свои чувства в факты; его не очень волновало, если какая-то деталь была ошибочной – лишь бы поэтическая строка удалась.

Иосиф не забыл и не простил этой критики. Он разом понизил блестящего прозаика Набокова до статуса несостоявшегося поэта.