сторону…
– Роджер, мой бедный мальчик!
Глаза умирающего блеснули.
– Как? Это действительно ты, отец?
– Да, да, это я. Я с тобой.
– Я всегда приносил тебе только неприятности, – сказал младший Роджер.
– Ты дал мне счастье и благословение моей жизни. Твою дочь, – проговорил старик.
– Пожалуйста, Боженька, дай моему папочке чистое сердце, – чуть слышно молила в стороне маленькая Дороти.
– Я никогда не думал, что ты простишь, – сын с трудом шевелил побелевшими губами.
– Я простил, значит, все хорошо.
– Ты простил, значит, и Бог простит, – молодой Сезиджер все силился улыбнуться.
– Конечно, папочка, – сказала маленькая Дороти. – Бог прекрасен и добр, а мой дедушка самый добрый из всех людей.
– Какое счастье, какое счастье… – лицо умирающего наконец разгладилось.
Он лежал совсем тихо и уже не чувствовал поцелуев дочери. Сэр Роджер стоял на коленях возле постели. Дверь отворилась, в комнату вошел Бардвел и опустился по другую сторону кровати.
Двое людей, стоявших на коленях, – дряхлый богач и сравнительно нестарый фермер, – думали об одном и том же: маленький светлый