гор!»
И я должна признать, что очень люблю отца Юстаса Конвея. Мне нравятся его начитанность и остроумие, безграничное любопытство, такое же ненасытное, почти нездоровое, как у сына; Юстас-старший хочет точно знать, сколько часов заняла дорога от Бостона до Гастонии, а когда я отвечаю, немедленно (и верно) подсчитывает, что я должна была остановиться на обед на сорок пять минут, иначе приехала бы раньше. Его дотошность беспощадна. Будучи «существом абсолютной логики», он неподатлив, как скала. Его диалоги с женой полны обескураживающих моментов. Пример.
Миссис Конвей. Может, Джадсон заскочит завтра.
Мистер Конвей. Ты зачем это мне говоришь? Ты же не знаешь, правда это или нет. Он что, позвонил и сказал, что приедет?
Миссис Конвей. Нет, но я оставила ему сообщение на автоответчике, пригласила к нам.
Мистер Конвей. Ума не приложу, с какой стати ты заявляешь, что он «заскочит». Какова вероятность этого, Карен, вероятность в процентах, если он даже не звонил? Совершенно очевидно, что мы ничего не знаем о его приезде. И говорить, что, может, Джадсон заскочит, неправильно – ты всех на