От автора

Перед вами первая часть дилогии «Дотла» – первой истории из цикла про артистов огненного театра.

В книге присутствует ненормативная лексика, описания ожогов, травм и психологического абьюза, упоминание смертей. Если что-то из перечисленного является вашим триггером, читайте с осторожностью. Автор подтверждает, что все названия и тексты песен, упомянутые в книге, являются собственностью и принадлежат их непосредственным владельцам.

Я не претендую на идеальную достоверность, но изучила немалое количество информации, интервью и статей, чтобы максимально приблизиться к реальности мира фаер-шоу.

Спасибо, что решили познакомиться с историей Ванессы, Арса и «Феникса». История для меня очень важна. Надеюсь, она останется и в вашем сердце тоже. Помимо боли и темноты, в книге вы также найдете описание выступлений фаер-шоу, слоуберн, трепетную любовную линию и троп «обретенная семья».

Поделиться впечатлениями во время и после прочтения вы всегда можете в моем телеграм-канале Э. Фео.

Спасибо.

И приятного чтения!

Список основных терминов сферы огненных искусств, используемых в книге

Бризинг (от англ. breath – дышать) – выдувание огня.

Бризеры – артисты, занимающиеся бризингом.

Кошма – войлочный ковер из овечьей или верблюжьей шерсти. Иначе ее называют противопожарным полотном – средством для тушения огня.

По́и – пара шаров, связанных веревкой или цепью, инвентарь для кручения и жонглирования. Они сделаны из специального керамического волокна для прочности и стойкости перед огнем. Во время выступления пои замачивают в керосине, часть стряхивают, поджигают и начинают раскручивать.

Прожиг – тренировка артистов с использованием огня.

Реквизит для выступлений – предметы, снабженные фитилями, которые замачиваются в горючей жидкости и поджигаются. Может быть самым разным. Среди них, например, пои, стафф, огненные мечи, о которых пойдет речь в книге. Также существуют веера, чаши, снейки, факелы, обруч и т.д.

Стафф (от англ. staff) или шест, посох – реквизит, используемый в огненном шоу, представляющий собой металлический (реже – деревянный) шест с кевларовыми, асбестовыми или керамическими фитилями на концах, который во время выступления горит с двух концов.

Спаркли (или искро-пои) – пои, оставляющие за собой тучи искр за счет углей, прикованных к реквизиту, или пиротехники.

Спиннеры (от англ. to spin – крутить). Так называют артистов, которые крутят зажженный реквизит (пои, стаффы, веера и др.)

Фаер-шоу, или огненное шоу, – разновидность уличного перфоманса (выступления оригинального жанра), значительная часть которого заключается в исполнении трюков с огнем, а также использовании огня для реализации творческой идеи.

Фаерщики – артисты, выступающие в жанре огненного шоу.

Посвящается

Каждому, кто любит.

Себя, близких людей, дело всей

жизни, мир вокруг или какую-то

конкретную его составляющую.

Потому что без любви невозможно.

А еще моей маме, конечно.

Ты и есть любовь.

Плейлист

PARTICLES & кошечка – Prekrasnoe Dalyoko

NЮ – Если сгорим

NЮ – И мы полетим

Pyrokinesis – Прекрасное далеко

Jah Khalib, Maruv – По льду

Isabel LaRosa – HAUNTED

Thousand Foot Krutch – Courtesy Call

mgk, X Ambassadors & Bebe Rexha – Home

Пролог

Боль.

Агония.

Боль.

Темнота.

Боль.

Больбольболь.

Она затмевала все. Все, кроме мыслей о ней.

– Что с ней? – язык еле ворочался во рту, слова не связывались. Поняли ли его вообще?

Черт, как же больно. Адски. Нестерпимо. Казалось, от него вообще ничего не осталось, кроме этой тупой, сжигающей, выкручивающей каждый нерв внутри боли, которая концентрировалась в районе спины. Там, где она была раньше.

Каждый сантиметр тела горел, но в спину будто одновременно вдавливали сотни раскаленных прутьев.

Может, он все еще в огне? Но вроде нет. Лежал на животе, и место, где он находился – крохотная прямоугольная комната – постоянно дергалось и приходило в движение. Машина скорой.

Черт, как до этого дошло вообще?

Каждый стык плит на дороге подбрасывал его в воздух, и пусть это были какие-то жалкие миллиметры, сейчас любое движение почти убивало. Сознание уплывало, и это было бы подарком на самом деле – хоть на мгновение перестать чувствовать эту страшную боль. Но нет. Он не мог. Ему нужно было знать, где она и что с ней.

Хватаясь за край сознания, чтобы не утонуть в темноте окончательно, он попытался подняться, но вышла лишь жалкая попытка пошевелить руками.

– Пожалуйста, не двигайтесь.

Кому это сказали? Ему?

– Что с ней? – повторил он свой вопрос, но вышел лишь едва слышный хрип, который драл горло и стягивал легкие, почти лишая возможности дышать.

Только привкус горючего во рту напоминал о том, что когда-то он чувствовал что-то кроме этой боли.

Он закашлялся, глубоко и влажно, и каждое движение снова принесло порцию дикой боли, от которой хотелось выть как подбитая псина.

Собственно, подбитой, покалеченной, разорванной на куски псиной он себя и ощущал.

– Парень! Парень, ты слышишь меня? – мужской голос.

И в следующий момент в поле зрения – мужское лицо. Глаза за стеклами очков, вглядывающиеся в него в попытке разглядеть хоть какую-то реакцию.

– Ты как?

– Хреново, – прохрипел он.

Издевался, что ли?

Мужчина поджал губы.

– Держись, скоро будет легче. Неужели это все стоило того?

Этот вопрос тоже ему? Хотя нет. Риторический, наверное. Он сотни раз слышал такие вопросы в свой адрес и все их оставлял без ответа, потому что…

Ну, не поймут они. И никогда не понимали.

Он предпринял еще одну попытку спросить.

– Что с ней? – снова кашель. Дерущий настолько, что хотелось выхаркать все внутренности. Все, что горело внутри огнем. Всю эту страшную боль.

Но он не услышал ответ, в самый ответственный момент проваливаясь в темноту. Теряя сознание. Боль победила – он позволил ей, отключаясь, потому что последние силы, благодаря которым он еще мало-мальски оставался в сознании, вышли из него вместе с тем кашлем.

Когда он открыл глаза в следующий раз, то почти застонал от облегчения. Боль все еще была, и спина горела, но он хотя бы мог сделать вдох, чтобы его не выкручивало от агонии и желания содрать с себя шкуру. Приглушенный свет резанул по глазам, когда он открыл их и метнулся взглядом по помещению, натыкаясь на того самого мужчину. Он стоял чуть поодаль. Очки, белый халат, руки, сложенные на груди. Врач.

– Живой, слава богу, – мужчина глубоко вздохнул, и этот вздох был наполнен поистине искренним облегчением.

В горле сухо и жжет. Он попытался сказать хоть что-то и с трудом разлепил губы, а потом снова застонал. Эти простые действия выкачали всю ту малость сил, которые он успел накопить, пока лежал без сознания.

И все же он кое-как прохрипел:

– Где она?

Мужчина снова поджал губы. Привычка?

Нет. Ни черта.

– Мне жаль, парень.

Три слова. Сочувствующий взгляд.

И в этот момент рухнуло абсолютно все, что кое-как, шатко, но все же еще держалось на плаву. На остатках надежды, которая вмиг потухла, только успев разгореться.

И эта боль была страшнее той, которую он чувствовал от искалеченной огнем спины.

Если сгорим,

Давай гореть красиво

Знаешь, тебе спасибо

За этот пожар между нами

Если сгорим,

Давай сгорим красиво

Это тебе спасибо

Я знал, что такое пламя

«Если сгорим» – NЮ

Глава первая

Ванесса

– Я уже говорил, что когда Андрей крутит свои мечи, то он похож на джедая?

– Да, на каждом выступлении Андрея. Всего-то несколько тысяч раз.

– Ну он реально похож!

– Да мы поняли уже.

Ванесса закатила глаза и переглянулась с Алей, которая едва сдерживалась, чтобы не запустить в Вита одним из своих по́ев¹, а затем – с Арсом. Тот только изогнул бровь и не стал комментировать.

Арс уже очень давно оставляет многие высказывания Вита без внимания, просто потому что что-то отвечать было бы бессмысленно. Даже если ткнуть Вита в его слова, на следующем выступлении он снова скажет, что Андрей похож на джедая. Уже даже Андрею это не льстит так сильно, как льстило еще две тысячи таких замечаний назад.

– Если ты уронишь стафф², я уроню тебя вон в тот фонтан и утоплю там, – пообещала Виту Тая, указывая кончиком пальца в сторону паркового фонтана с широким низким парапетом, на котором удобно разместились люди, и яркой подсветкой, что зажглась несколько минут назад.

На город опускались сумерки. Где-то вдалеке догорал закат: небо у крыш домов было желтым, а облака на нем – оранжево-розовыми и кое-где фиолетовыми. Они будто действительно впитали в себя весь свет горячего закатного солнца.

– Было-то всего пару раз, судьба моя, – мягко отмахнулся Вит.

– Пару десятков раз? – Тая изогнула бровь.

– Если бы кое-кто не выделывался на публику, – Арс подобрал пои с подложки на земле: Андрей выполнял последние элементы своего номера, и дальше была его очередь выступать. – То все было бы хорошо.

– Ой, Арс, вот кто бы говорил про «выделывание», – цокнул языком Вит.

Ванесса на секунду встретила взгляд Арса, когда он посмотрел на нее, прежде чем поднять с тротуара у своих ног пол-литровую бутылку с горючим и подойти ближе к импровизированной сцене.

– Не понимаю, о чем ты, – ответил он Виту, даже не поворачивая головы.

Он не нервничал и не волновался. Конечно, за его спиной такой опыт – восемь лет работы с огнем, однако даже Андрей, казалось, мог испытывать нервозность перед некоторыми выступлениями.

Арс был всегда спокоен и уверен в себе. И Ванессе это бесконечно нравилось. Ей хотелось заряжаться этой уверенностью и работать больше, усерднее – чтобы настолько же сродниться с огнем, как это сделал Арс.

Последние ударные, а затем – тишина. Андрей замер в эффектной позе, и огонь от его мечей взметнулся вверх. Языки пламени танцевали, набегали на кончики лезвий и таяли в теплом вечернем воздухе.

Сколько бы Ванесса ни смотрела на огонь, она никогда не могла перестать им восхищаться. Его свободой, изяществом и одновременно опасностью. Она все еще чувствовала те самые мурашки восторга и эйфории, когда начинала крутить пои, когда смотрела, как выступают ребята, когда просто сидела у костра и разглядывала бесконечно притягательные переливы мерцающего пламени.

Послышались аплодисменты, кто-то свистел и улюлюкал. Андрей развернулся, уступая свое место Арсу, и тот шагнул на площадку, по пути поджигая пои в одном из расставленных по периметру факелов. Пои тут же вспыхнули, и огонь снова взмыл вверх, бросая всполохи к его руке, которой он держал цепи.

Раздались первые аккорды песни. Публика замерла, ожидая, что же он сделает в следующую секунду.

Арс задержал дыхание и набрал в рот жидкость, крутанув пои одной рукой, приноравливаясь. Покачал головой, отставляя бутылку подальше, не сводя глаз с горящих шаров, легко раскачивающихся так, как он хотел, а затем пустил в пляс – сразу: быстро, метко, молниеносно. Они крутились, летали, разгонялись, как маленькие сферы, будто сами по себе, будто не было никаких веревок, с помощью которых он управлял ими.

Поворачиваясь в одну сторону и в другую, крутясь вокруг себя, увеличивая скорость, которая и без того казалась нереальной, Арс манипулировал поями, то соединяя их в один, то снова разделяя по обе руки. Сосредоточенный и сам будто бы тоже немножко нереальный.

Напряженная музыка, набирающая обороты, все заставляла его ускоряться, и он поддавался ей, играя с поями, порой крутя их прямо перед своим лицом. В один из таких моментов Арс дунул горючим топливом изо рта, выжигая огненную струю в неспешно темнеющее небо. Несколько секунд – и она исчезла. До Ванессы долетели восторженные вздохи зрителей. Она закусила губу, наблюдая за тем, как Арс снова подносит бутылку ко рту и набирает в рот горючее, а затем отставляет ее на край площадки.

Понимали ли эти люди, через что ему приходится идти, чтобы показать этот невероятный прием? Дыхание огнем было самым опасным трюком из всех возможных видов искусств, связанных с огнем. А большинство из присутствующих об этом, скорее всего, даже не догадывались, считая, что самая сложная часть выступления – крутить горящие грузы на невероятных скоростях.

И нужно было отдать Арсу должное: если бризеры³ зачастую использовали для дыхания огнем факел, который действительно был куда удобнее в использовании, Арс пошел дальше и научился выдувать огонь благодаря поям. А это определенно куда сложнее, ведь если в факеле бризер легко мог контролировать закрепленный на конце фитиль и регулировать дальность его нахождения от лица, то пои постоянно находились в движении благодаря эластичной цепи, на которой держались горящие грузы, и было важно закрутить их так, чтобы они не ударили или не подлетели слишком близко, не обожгли кожу или – тем более – не позволили огню перекинуться на лицо.

И Арс с этим отлично справлялся. Не счесть, сколько он провел за тренировками, пока не отточил технику до идеала.

Широкий поток огня вылетел в небо так далеко, что захватило дыхание. Не только у зрителей – у каждого из команды. Арс был единственным бризером среди них. И каждый из них прекрасно понимал, на какой риск он шел всякий раз, когда брал в руки пои и набирал в рот техническую жидкость, содержащую глицерин и парафин. Ведь именно она давала этот эффект «выдыхаемого огня».

Они все рисковали.

Но Арс рисковал сильнее, чем любой из них.

– Давай! – крикнул какой-то парень из публики.

Ванесса заметила, как Арс улыбнулся краем рта, услышав слова поддержки. Она поднесла ладони ко рту, сложив их рупором, и тоже крикнула:

– Давай, Арс!

И тут же поймала его взгляд. Посмотрев на нее, он улыбнулся шире, а затем снова подкинул пои вверх и закрутил, разворачиваясь, заставляя их следовать за ним, буквально повторяя каждое его движение, снова взлетать и сразу следом – практически коснуться земли. Закрутив их у лица, Арс выдохнул горючее, через момент вспыхнувшее огнем. Так близко.

Чуть отшатнулся, зажмурившись.

Даже у профессионалов бывали промахи.

Секундная заминка, практически незаметная для зрителей, но «Феникс» увидел. Спустя годы работы с огнем даже неосознанно учишься видеть, когда элемент исполнен нечисто. Аля тут же захлопала в ладоши и закричала слова поддержки, чтобы никто не акцентировал внимание на маленькой погрешности. Ванесса подключилась к ней, и теперь они обе подпрыгивали под музыку, подбадривая его, как могли.

Несколько вспышек почти подряд, выдувая горючее до последней капли, – и Арс снова пустил пои в полет. Отточенные, выверенные, почти изящные движения. Трюк за трюком, из одного элемента сразу в следующий. Горящие фитили вырисовывали в воздухе огненные узоры, и вновь создалось ощущение, что они просто следовали за ним, сами, без его участия. Никаких цепей не было – только магия.

Но на деле он просто слишком умелый артист.

В такие минуты Ванесса любила вглядываться в глаза людей в поисках эмоций. Зачастую это был восторг. Их глаза горели, и не только потому, что в них отражался танцующий в руках спиннеров⁴ огонь. Им нравилось. Даже если человек знал, как делается тот или иной трюк, – он мог наслаждаться, наблюдая за представлением. Это было похоже на гипноз.

Огненные артисты влюбляли в себя даже против воли.

Они завораживали.

Околдовывали, соблазняли.

Кружили голову.

– Несса, готовься, скоро наш выход, – Аля подобрала пои и двинулась на другую сторону площади: они должны были начать номер, находясь при этом по разным углам.

Ванесса встала на нужную позицию, не сводя глаз с Арса. С его гипнотических движений. Темно-русые короткие волосы, бордово-малиновая водолазка – цвет их команды, который использовался на каждом выступлении, – с закатанными по локоть рукавами, серые штаны, обшитые карманами, массивные берцы на ногах. Острые черты лица: скулы, подбородок, нос с едва заметной горбинкой. Притягивающие взгляд предплечья. Сейчас не разглядеть, но Ванесса знала: они с ниточками вен, переплетающимися под кожей, и синими узелками у самых запястий, не менее завораживающие, чем все его манипуляции с огнем.

Арс замедлился, еще несколько секунд крутил пои и ловко остановил их, направляясь туда, где оставил бутылку с топливом. Наклонился, поднимая ее и быстро набирая в рот топливо. Когда-то Ванесса спрашивала, какое оно на вкус. Оказалось, все оно – примерно похоже, но у разных производителей в жидкости могли быть различные примеси, какие-то более опасные, какие-то – менее, и то, которое использовал Арс, очень напоминало на вкус масло и было наименее токсичным. Насколько это возможно, конечно.

А еще оно не горело, чтобы, попади техническая жидкость на лицо или одежду, они не вспыхнули от случайного соприкосновения с огнем. И тем не менее это все равно было опасно, и риск загореться оставался всегда.

Ведь в их случае все относительно. И никак иначе.

Звучали последние аккорды, когда Арс разогнал пои настолько, насколько смог, погружая себя в образовавшуюся горящую сферу, а в финале снова закрутил у самого лица и выдул горючее, которое тут же превратилось в целый столп огня, устремившийся к небу, мощный и разрушительный. Искры еще несколько мгновений танцевали в темном воздухе, прежде чем тоже испариться.

Песня закончилась.

Публика взорвалась, даже не подозревая, что только что Арс еще сильнее отравил свой организм. Даже один маленький шаг был опасен, ведь эти шаги он делал каждый божий день.

Сразу следом заиграла следующая песня – та, под которую Ванесса выступала с Алей. Аля, стоящая напротив, кивнула, и они, пустив в полет подожженные пои, направились друг к другу, встретившись ровно в центре.