«Нет», – пришел простой ответ.
Без каких-либо знаков препинания.
Затем последовало:
«Вы остаетесь в университете».
Не зная, как на это реагировать, я просто спросила:
«Почему?!»
И получила до крайности странный ответ:
«В лесу холодно».
Несколько потрясенная вообще всем подряд за это утро, я осторожно написала:
«Я знаю».
В ответ появилось:
«Я рад за вас».
Я за себя рада не было совершенно, мне за себя было страшно, и чем дальше, тем несколько страшнее, особенно теперь, когда за меня со всей своей основательностью взялся сам лорд Энроэ. Да еще и как!
– Вкусняшка, а ты меня вообще благодарить собираешься? – донеслось вдруг из комнаты.
Да. За лорда дознавателя особенно!
Я растерянно опустилась на ящик с чистым бельем, подумала о том, что хоть перестирать все успела, сделала глубокий вдох и написала Главнокомандующему:
«Простите, но…»
Дописать не успела. Перечеркнув мою строку, ниже появилось:
«Госпожа Радович, вы вольны делать все, что вам заблагорассудится, но учтите: если вы вляпаетесь в смертельно опасную для жизни ситуацию – я вмешаюсь. О последствиях нашей встречи напоминать нужно?»
Дрогнувшей рукой ответила:
«Я помню».
«Я рад», – ответил Главнокомандующий.
И я закрыла блокнот. Еще некоторое время посидела, безрадостно глядя в пространство, затем встала и пошла для начала умываться и переодеваться, а после собираться.