на руки и вынес из избушки. Там, стоя на пороге под навесом и удерживая меня, продолжил дело с поцелуями, правда, теперь целовал нос, щеки, скулы, подбородок, волосы, глаза…
– Счас съест, – меланхолично заметил Серый Волк.
Я рассмеялась, Стужев остановил свою поцеловательную деятельность и сообщил:
– Уничтожаю Летопись, запечатываю переходы и валим в медовый месяц… на год.
– Э-э… – протянула я, – а как же учеба, дом, ужин у моих родителей, моя ягушенская карьера?
– Я сказал – медовый месяц… тьфу ты – год!
– Сашенька, год – это как-то много, – не могла не заметить я.