Серия «Линия души»

© Елена Янге, текст, 2018

* * *

Моим детям Мите и Кате

с радостью и любовью.

Пролог

«Торопись медленно», – не раз говорила бабушка, но я торопилась быстро. Всегда. И наконец доторопилась.

В тот день я спешила в кино. Меня никто не ждал, я не опаздывала, тем не менее неслась как угорелая. И, срезав путь, попала под машину. Помню серую тень, визг тормозов, заполошный крик. Надо мной плыли облака. Небо было везде. Сверху, снизу, справа и слева. Большое, с искрами золотых лучей. Искры менялись местами, и мне казалось, что это части какого-то огромного пазла. Я заморгала, и появились глаза. Две бесконечно чистые капли. Из глаз вылетели лучи. Они побежали по небу, как волшебные кисти. И оставили картину. Ночь, облако, звездная пыль. На облаке – Ангел. Я сижу на его ладони и смотрю вниз.

– Тебе пора, – сказал Ангел.

– Хочу остаться с тобой, – ответила я.

– Нет, нужно лететь.

– Но почему нет?

– Ты, дорогая, еще в пути…

Послышалась сирена «скорой помощи». Ближе, ближе… Опять визг тормозов. Голоса. Белые халаты. Боль.

Меня положили на каталку и сделали укол. Белый потолок, яркий сноп света и темнота. Открыв глаза, увидела доктора.

– Здравствуй, Ариша, – сказал он.

– Здравствуйте, – ответила я.

Ответила тихо, чуть слышно. И неудивительно.

Я не могла шевелиться. Лежала, как бревно, и косила глаза на загипсованные руки и ноги.

– Теперь не надо спешить, – сказал доктор.

Вздохнув, ощутила боль. Она пронзила грудь и ушла в позвоночник.

– Теперь лежи и вспоминай. Чем больше, тем лучше.

– Что вспоминать? – хрипло спросила я.

– Прошедшую жизнь.

– Но зачем?

– Ты словно второй раз родилась. А в новую жизнь надо войти налегке.

Меня охватила тревога.

– Почему трудно дышать?

– Ушиб грудной клетки и пара трещин на ребрах, – весело пояснил доктор. – Но это – пустяки. Два месяца в гипсе, и можно плясать.

Присев на кровать, он сказал:

– Позволь дать тебе совет: собирай ягоды.

– Где – в больнице? – удивилась я.

– Ну да. Ягоды – в лукошко, камни – за забор. Камни – все плохое, что вспомнишь, а все хорошее – ягоды. Их нужно беречь пуще глаза.

– Зачем?

– Когда будет грустно, когда охватит уныние, вдохнешь то, что накопила, и тебе аукнется радостью.

Доктор вынул из кармана фотографию.

– Знаешь законы Вселенной? – спросил он.

– Нет, – честно призналась я.

– Первый закон звучит так: подобное притягивает подобное. Если думаешь о плохом, притягиваешь плохое. И наоборот.

Доктор пришпилил фотографию к стене. Скосив глаза на снимок, я увидела каркас из железных прутьев. Каркас был набит камнями и изображал человека, низко склонившегося к земле.

– Эта скульптура стоит перед Музеем искусств в штате Невада, – пояснил доктор. – Некая иллюстрация того, что бывает с человеком, копившим по жизни камни.

И я поверила доктору.

И, отделив камни от ягод, я поняла, что ягод в моей жизни было гораздо больше.

А поняв это, я повзрослела.

Глава
1
Инстаграм

До девятого класса мою жизнь можно было назвать относительно счастливой. Если в меня и летели камни, то немного и небольших размеров. Однако в девятом классе начался камнепад. Я не успевала уворачиваться, и некоторые камни, попавшие в меня, оставили вполне ощутимые следы. Например, Инстаграм.

В эту социальную сеть меня затащила Люська. Она тусовалась в Инстаграме давно – с тех пор, как заразилась фотографией. За это время у Люськи сложились свои предпочтения, так называемые «нюансы». Решив, что Люська выпендривается, я зашла к ней в Инстаграм и… пропала. Люськины фотографии хватали за душу. Нюансы были во всем – во взгляде изображенных, в движении, позе, фоне и куче других вещей. Взять, например, фото котенка, глядящего на отражение в луже. Лапа зависла, в глазах – удивление. Дескать, ты кто?

Думала, знаю Люську – ан нет. Оказалось, что самое сокровенное Люська прятала. Эта мысль сбила с толку, и первой моей реакцией было возмущение. «Что за секреты? И от кого?»

– Может, и меня тайно снимаешь? – спросила я.

– Снимаю, – призналась Люська.

– Покажи.

Включив компьютер, Люська открыла фотографии, лежащие в папке «Ариша». И я увидела себя. На первой – брови домиком, изо рта торчит зубочистка. Видимо, что-то решаю. На второй стою у окна. Сквозь ухо пробивается солнце. Такое реальное, что можно почувствовать тепло. А вот дачные снимки. Ту фотосессию я запомнила хорошо. Люська нарядила меня в сарафан, заставила распустить волосы. Потом сплела венок. Какой-то странный венок. Он состоял из колосков и ромашек. Колоски колыхались на ветру и, судя по Люськиным словам, дополняли мой образ. Помню, как Люська стала командовать. Иди туда, встань, повернись, обопрись на изгородь, погляди на реку, раскинь руки, подпрыгни… Короче, мучила меня полчаса. Однако фотографии получились отличными. Прежде всего потому, что Люська поймала эмоции. Чего только здесь не было. Радость, смех, раздражение, бешенство, нега, отстраненность…

– Выкладывала в интернет? – спросила я.

– Нет, – ответила Люська. – Сама размещай, если хочешь.

– Кому это интересно?

– Прежде всего тебе.

– Мне-то зачем?

– Увидишь себя со стороны.

Вроде пошутила, вроде и нет. Однако удалось зародить интерес. Прежде всего к мысли обратить на себя внимание. Я зарегистрировалась в Инстаграме и назвала свой аккаунт «AAAS». В моем названии не было ничего оригинального. Мое полное имя – Арина Андреевна Асина, сокращенно AAAS.

Пока регистрировалась, пока создавала профиль, возникло желание приколоться, и в качестве аватарки я выбрала фото большого пальца левой руки. Верней, кулак с вытянутым большим пальцем. Прикол был в том, что, назвав палец мистером Па, я стала рисовать на нем рожицы. Они изображали эмоции – удивление, гнев, обиду, доброжелательность, зависть, любовь, ненависть… Эти эмоции я изображала не только на пальце, но и на лице. И, сделав фото, размещала их в Инстаграме.

С каждой неделей количество подписчиков моего блога увеличивалось. И через пару месяцев я стала в Инстаграме заметной фигурой. Среди подростков, конечно. Я получала множество лайков и пребывала в состоянии эйфории. Меня знают, ко мне ходят – значит, я нравлюсь. Классное ощущение.

Я купалась в лучах заслуженной славы, и мне было хорошо. Мистер Па радовал и меня, и других. Оно и понятно. Прикольный, живой, веселый. Типа «точка, точка, два крючочка…». Но ведь он был не сам по себе. Мистер Па изображал эмоции. Пытаясь разобраться в эмоциях, я часами сидела на сайтах, связанных с психологией. И все потому, что хотела понравиться. Кому? Виртуальным друзьям. Кому же еще?

Порой интересные идеи приходили от Люськи. Она, например, придумала фею Настроения. Вскоре у феи появился портрет. Длинные волосы, правильный овал лица, тонкие руки. Платье феи На было украшено блестками, на пальцах сверкали кольца. Однако лицо оставалось пустым, и, так же как на большом пальце левой руки, я могла рисовать на нем все, что захочется. А как-то раз, придав фее На грозное выражение лица, я подписала:

«Фея На – не в настроении».

И тут же появился комментарий:

«Может, она пообщалась с Аффектом?»

Коммент принадлежал пользователю с ником Куб. Я полезла в словарь и вот прочла: «Аффект – бурная реакция, возникающая при невозможности найти выход из критической ситуации».

Ну что же – все ясно. Я нарисовала мистеру Па грозное выражение лица и, сделав фото, выложила его в Сеть. Под фото разместила подпись: «Фея На побывала в гостях у Аффекта, и мистер Па пришел в бешенство».

«Оно и понятно, – последовал ответ Куба. – Заразился, наверное».

С тех пор Куб оставлял в моем блоге кучу комментариев, в которых, как мог, проявлял свой «талант». Звучали они так: «Мистер Па сел на клопа», «мистер Па и мисс Жо», «фея На полюбила кабана». Вроде бы глупости, но я воспринимала их вполне серьезно, и кайф от общения в Инстаграме мало-помалу пропадал.

Вместо кайфа появилось раздражение. Конечно, я себя накрутила, но мне казалось, кто-то невидимый, грязный и подлый топтался в моем личном пространстве. К тому же смеялся надо мной. Почти как клякса из известного мультика. Но в мультике художник вывел противную кляксу, а у меня не было взрослых помощников. Те времена, когда рассказывала маме и папе обо всем, что случилось, давно прошли – и это нормально.

О моих проблемах знала одна только Люська. Она вступилась и тут же получила обратную связь. Пробежавшись по Люськиному блогу, Куб нагадил и здесь.

А народ потешался. Всем, кроме нас, было ужасно весело. Типа смотри, прикол. А вот второй, и третий, и четвертый… Популярность выросла, количество троллей тоже. Они бегали по моему блогу и гадили, где могли. И я вступила на тропу войны. Банила троллей, язвила, шутила, пыталась высмеять – словом, создавала бучу. Получив бан, Куб исчез с моего горизонта, но вместо него появились Треугольник, Пирамида, Ромб и прочие тролли. Они трепали нервы, портили настроение.

Мне бы уйти из Инстаграма, но я не могла. Боролась, возмущалась, тратила время и силы. Люська поступила умнее – она создала защиту. Люська вела подзамочные записи, и в ее блог могли зайти только избранные. Я же продолжала размахивать руками. И вскоре получила комментарий:

«Спасибо, дура набитая! Повеселила».

Комментарий принадлежал пользователю с ником Rediska. Зайдя в профиль, не увидела ничего интересного. Одни только смайлики, ссылки, перепосты.

«Все ясно, – подумала я. – Очередной тролль».

Мне бы смолчать, но увы – не смогла. И ответила так, как сгоряча отвечают испокон веков:

«От дуры и слышу».

И тут же получила ответный удар.

«Асина, я ошиблась. Сорри! Думала, ты – дура набитая, а ты на самом деле клиническая».

Выпав в осадок, я долго рыдала, потом полезла в поисковик. Мне не терпелось узнать разницу между «дурой набитой» и «дурой клинической». И я узнала. Оказывается, «дура набитая» – оптимистка и рассуждает здраво, однако любит влипать в дурацкие ситуации. Потом впадает в философию, типа «могло быть и хуже», вновь влипает и так продолжается бесконечно. А «дура клиническая» в свободном выгуле не встречается. Поэтому изучается только в специальных медицинских учреждениях.