© Елена Воздвиженская, 2022

© Елена Вакуленко, 2022

ISBN 978-5-0055-6699-7

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Глава 1. Ведьма в деревне

По пыльной деревенской улице, подхватив свои юбки и пустую корзину, неслась сломя голову, местная сплетница и ненавистница всех людей, Степанида. Лицо её выражало одновременно и ужас, и предвкушение радости от того, какой эффект должна будет произвести на односельчан её новость. Она размахивала руками, подгоняя сама себя, ибо терпение её уже было на исходе. Бабы, собравшиеся на своём излюбленном для разговоров месте – у колодца, удивлённо и непонимающе глядели на приближающуюся к ним полную, краснолицую женщину.

Степаниду в деревне не любили, была она себе на уме и на язык очень уж погана. Лишь только начиналось лето, пропадала она целыми днями в лесу, собирала грибы, цветы да ягоды, а после бегала продавать их на станцию, что располагалась неподалёку от деревни. И все знали, если Степанида сходила в лес, то после неё можно было уже не идти, делать там было нечего, ведь она всё вырывала с корнем. За то и не любили её, мало того, что вредной бабой была она, так ещё и разрушительницей всего живого.

Тем временем Степанида подбежала к колодцу, выхватила у одной из женщин ведро, умылась свежей колодезной водицей, напилась, и с придыханием вымолвила:

– Ведьма вернулась!

Женщины ахнули, одни замолчали, другие принялись креститься, все с ужасом смотрели на Степаниду. Они понимали, что если вернулась ведьма, то значит быть мести. Наконец, бабы подхватили свои вёдра, кто полные, кто пустые, и ринулись на окраину деревни, где почти у самого леса стояла изба той самой ведьмы, что погибла десять лет назад. И погибла она по вине односельчан.

Подбежав к дому, бабы всей толпой ввалились во двор. Ограда, окружающая избу и двор, уже покосилась, и местами упала, всё кругом заросло лопухами, да крапивой с лебедой в человеческий рост. Пчёлы жужжали лениво над сиреневым клевером, пахло тёплым, нагретым солнцем, деревом и травами. Крыша дома немного просела, но сам он был ещё добротный, и стоял довольно крепко. Женщины молча встали напротив крыльца, не решаясь войти в избу, замерли.

Почти тут же послышался скрип отворяемой двери, и на потемневшее от дождей и снегов крылечко с деревянными столбцами и резными перилами, вышла молодая женщина. Она была очень красива. Чёрные, как вороново крыло волосы её, спадали кольцами на плечи и грудь, зелёные пронзительные глаза, огромные и неземные, смотрели прямо и смело, и взгляд их, казалось, проникал прямо в душу, изгиб губ был строг и изящен, нос с небольшой горбинкой ничуть не портил лица, а напротив придавал ему величавость, стройная и высокая, шагнула она навстречу толпившимся женщинам. Вслед за нею на крыльцо выбежала девчушка, лет двух-трёх, как две капли воды похожая на женщину, а за нею вышел неторопливо огромный чёрный пёс и, встав возле хозяек, раскатисто и глухо зарычал.

Бабы невольно вскрикнули и попятились назад. Вся троица, что стояла перед ними на крыльце, была похожа друг на друга – чёрные, как смоль, волосы у женщины и девочки, и такого же цвета шерсть у собаки, зелёные глаза, сверкающие как блики солнца на речной глади в жаркий полдень. Женщина взглянула на них с удивлением, прищурив глаза, девочка – с любопытством, засунув маленький пальчик в рот, и склонив набок головку, собака же оскалила зубы.

Кто что в эти минуты подумал из собравшихся баб, можно было прочитать по их лицам – вся гамма чувств, от радости до страха, играла сейчас в их глазах. Степанида же, спрятавшись за спины женщин, выглядывала одним глазом на троицу, и была объята ужасом.

Вдруг девчушка спустилась вприпрыжку с крыльца и направилась к женщинам, что сгрудились у калитки. Те закрестились, кто-то выставил вперёд себя вёдра, иные отпрянули назад, девочка же, дойдя до толпы, остановилась и, всё так же держа пальчик во рту, принялась с любопытством разглядывать женщин.

И тут, растолкав остальных, вышла вперёд Мария, самая добродушная женщина в деревне, добрее её и найти-то, пожалуй, было сложно. Она лечила животных, подбирала всех собак и кошек, выхаживала их, людям помогала, каждому, чем могла, кому огород вскопать, кому за дитём приглядеть, кому картошку прибрать. Все Марию звали на подмогу, а она никому не отказывала. Вот только судьба у Марии непростая была.

Родители её погибли, когда она совсем малюткой была, и воспитывала её старенькая бабушка. Выросла Мария, вышла замуж, жить бы да радоваться, да только и тут её горе поджидало – муж её, Василий, не успел прожить с молодой женой и года, как война началась и забрали его на фронт. Родила Мария сына через три месяца, как Василий ушёл воевать, отраду свою единственную и кровиночку берегла пуще зеницы ока. И вырос сыночек Серёженька матери на радость – такой же отзывчивый да приветливый, к людям ласковый, на помощь ближним скорый, такой же светленький да голубоглазый, как и мать. Муж же Марии так и не вернулся с фронта, пропал без вести. А теперь вот уже три месяца, как не было от Сергея из армии никаких вестей, извелось сердце её материнское, не находила она места, и плакала ночами в подушку от тревоги за сыночка родимого.

– Миленькая ты моя, – обратилась Мария к девчушке, – Ты голодная, небось? Держи-ка пирожок, ягодка моя.

С этими словами Мария откинула край белой косынки, покрывающей плетёную корзину, которую женщина держала в руках, и извлекла из неё румяный, горяченький ещё пирожок, от которого исходил такой ароматный густой дух, что стоящие рядом бабы сглотнули слюну и почувствовали, как в животах у них заурчало. Мария как раз собиралась отнести свою выпечку старенькой бабке Пелагее, что жила одиноко на другом краю деревни, а тут вдруг у колодца остановилась с бабами поболтать, да и пошла с ними к дому ведьмы, когда прибежала Степанида с новостью.

Девочка протянула ручку к пирожку и в тот же миг собака, сорвавшись с крыльца, подскочила к ним и, зарычав, встала между девочкой и Марией. От страха Мария отскочила назад, уронив пирожок на траву, и спрятала руки за спину. Собака же обнюхала пирожок, взяла его осторожно в зубы и, повернувшись к малышке, протянула его той. Та рассмеялась, и, взяв поджаристый и вкусный пирожок у собаки, принялась с аппетитом его жевать.

– Ну, вот и хорошо, – улыбнулась Мария, – Вот и ладненько.

Остальные бабы молча наблюдали за происходящим. Мария же достала из корзины второй пирожок, и, положив его на траву, сказала:

– А это для собачки, вот уж верный друг, надо такого непременно угостить!

Собака понюхала пирожок и одним махом, не жуя, проглотила его.

И в эту минуту с крыльца вдруг раздался голос молодой красивой женщины, что обращён был к Марии:

– Ты не переживай, с сыном всё хорошо будет, сегодня письмо получишь. Он на учениях был, вот и не мог писать тебе. И, вообще, скоро он домой вернётся. И с сегодняшнего дня жизнь твоя поменяется. Не будет больше никаких напастей ни у тебя, ни у твоих потомков. Всё будет у тебя хорошо.

Бабы вздрогнули, и снова начали креститься, а Мария заплакала, прижав к губам кончик платка.

– Спасибо тебе большое, доченька, – поклонилась она женщине в ноги, и, продолжая плакать, погладила девочку по голове. Собака на этот раз уже не зарычала, лишь молча смотрела на Марию.

– Лисёнок, пойдём в дом, у нас много дел, – обратилась женщина к девчушке.

Та весело засмеялась и побежала к крыльцу. Женщина подхватила её на руки и посмотрела на собаку. Та сидела не шевелясь, и всё также пристально наблюдала за столпившимися бабами. Женщина свистнула коротко, и лишь тогда собака тяжело поднялась, и медленно направилась к дому. Хлопнула дверь, и все трое скрылись в избе.

Бабы всё также продолжали стоять у калитки, ни живы ни мертвы, и молчали.

– Ну, что стоим, идёмте, – заговорила Мария, – Никакая она не ведьма, человек, как человек.

Все развернулись и пошли со двора. Мария вышла последней и, прикрыв калитку перекрестила её, благословив. Всю дорогу до колодца бабы молчали, и лишь дойдя до своего любимого места, загомонили все разом.

– Что ж это такое делается-то? Да как жить-то теперича станем?

И только одна Мария стояла молча и тихо улыбалась своим мыслям, на сердце её впервые за много недель стало спокойно и радостно.

Вдруг, впереди, на дороге, показалась почтальонша Верочка на велосипеде. Она неслась со скоростью ветра, и, размахивая конвертом, кричала:

– Мария! Мария! Письмо!

Подкатив прямо к бабам, и, подняв клубы пыли, она резко затормозила и вручила Марии конверт, счастливо улыбаясь и поджидая, что же скажет Мария, что за весточку ей прислали. Мария взяла конверт трясущимися руками, взглянула и увидела – солдатское! Она поспешно вскрыла его и принялась вслух читать, а бабы сгрудились вокруг и слушали.

– Здравствуй, дорогая моя мамочка! Ты прости, что долго тебе не писал. Наконец-то у меня появилась такая возможность. Письмо будет коротенькое, но уверен, оно тебя порадует. Сегодня мы вернулись с полевых учений. Потому и не мог я тебе писать. У меня всё хорошо. Я жив и здоров, чего и тебе желаю. Меня представили к награде за спасение утопающих. Дети нашего полковника купались в речке, и начали тонуть, а я как раз, надо же такому совпадению было случиться, проезжал мимо на машине с грузом. Увидев, что происходит, я остановил грузовик и кинулся в воду. Слава Богу, оба ребёнка живы! За это меня наградили, и теперь досрочно отпускают домой. Скоро я приеду, и всё у нас будет хорошо, станем мы с тобой жить да поживать. Целую тебя, мамулечка, и обнимаю. До встречи. Твой сын Сергей.

Бабы ахнули, а Никифоровна сказала:

– Ну всё, бабы, готовьтесь, что-то будет…

Глава 2. Тайна бабушки Или и знакомство с Иваном

В этот вечер большая деревня, раскинувшаяся между бескрайним лесом да полями золотыми, меж лугов, что пёстрым лоскутным одеялом простёрлись кругом, да холмов зелёных, гудела…

Мужики, вернувшиеся с работы, и собравшиеся на своём излюбленном месте, а было это бревно под окнами одного из домов, куда сходились они по вечерам, чтобы выкурить самокруточку, да обсудить насущные дела, молчали, потому что не было возможности вставить хоть слово в бесконечный поток, льющийся из уст их жён. Те трещали без умолку, перемывая на все лады нынешние новости, всё, что случилось нынче за день, главной же новостью, конечно, было то, что вернулась ведьма. Мужики качали головами, слушая баб, да глядя друг на друга, и каждый думал об одном, что же будет теперь, с появлением новой ведьмы в их деревне.

***

А тем временем в доме ведьмы шли самые обычные хлопоты, жизнь шла своим чередом. Приехавшая молодая женщина мыла окна и стирала занавески, натирала песком до желтизны доски пола, перетряхивала одеяла и перины, «жарила» на солнце подушки, и перемывала старую посуду в буфете. Женщину звали Зара или Зорюшка, как нежно звал её любимый муж Иван. Девочку, дочку женщины, звали Алиса, Лисёнок, так они с Иваном звали свою малышку. Ну а пса, огромного, чёрного, как ночь, но очень доброго и преданного, с глазами, похожими на две спелые тёмные черешни, звали Нуар, что в переводе с французского означает «чёрный».

Преданности этого пса мог позавидовать любой заводчик, до того это большое лохматое существо грозного вида, было ласковым и трепетно любящим своих хозяек, в особенности же Лисёнка, от которого Нуар не отходил ни на шаг, считая своим долгом охранять и стеречь человеческого дитёныша. Нуара Зара подобрала на улице крохотным, беспомощным, слепым кутёнком, брошенным под деревом погибать от голода и жажды или диких уличных собак. Нуар уже умирал, но Зара выходила его, выкормила, и из маленького щенка вырос крепкий здоровый пёс, всем своим собачьим сердцем преданный Зорюшке.

Зара хлопотала по дому, а Лисёнок топала пухленькими ножками по чистым половицам, лопотала что-то на своём языке, выражая то удивление, то восхищение, разглядывала новое своё жилище, по привычке засунув палец в рот, и радовалась всему, как могут радоваться лишь чистые душою люди или маленькие дети. Нуар неотступно следовал за Лисёнком по пятам, карауля каждый её шаг и не отвлекаясь ни на минуту.

Зара отжимала тряпку, а мысли её путались, она была в смятении, женщина не знала, что будет теперь с нею и с её дочкой, как сложится их жизнь в этой деревне. Ей было страшно, она не привыкла ещё к тому дару, который перешёл к ней от бабушки – дару предвидения, вещих снов, предсказания и всего того, что было у её бабушки. А именно в её дом в деревне Зара и приехала.

***

Жизнь Зары была ничем не примечательной до этого. Сколько она себя помнила, она жила с мамой в городе. К бабушке в деревню они никогда не приезжали, почему – того Зара не знала, мама никогда не говорила с ней на эту тему. Зара не сильно страдала от этого, хотя и не могла понять и недоумевала, когда девочки, её подружки, рассказывали о своих поездках к бабушке и дедушке, о походах в гости к дядям и тётям. У всех были папы, тётушки и дядюшки, бабушки и дедушки, а у Зары же была только мама. Но Зара никогда не чувствовала себя обделённой, потому что мама любила её так сильно, что любовь её покрывала всё сполна. Да и Зара отвечала ей тем же. Так и жили они вдвоём, тихо и спокойно.

Мамы не стало в одночасье. Она умерла от быстротечной болезни у неё на руках, сказав последнее своё напутствие:

– Доченька, возвращайся в деревню, где жила бабушка. В шкафу на верхней полке, позади белья, спрятана шкатулка. Там лежит всё, что тебе нужно, откроешь её и всё поймёшь.

Зорюшка была удивлена таким словам. Мама никогда не говорила с ней ни о бабушке ни об отце, который ведь всё-таки должен был у неё, Зары, быть.

После похорон Зара вернулась в опустевшую квартиру, и села обессиленно на диван. Она была растеряна и подавлена, но жизнь продолжалась и нужно было жить, вопреки всему. Разговор о шкатулке был забыт в тревоге и скорби этих недель. На сороковой день Зара увидела странный сон. Она шла по большой, широкой дороге, а впереди, стояла красивая женщина, похожая на неё саму и её усопшую маму. Те же волнистые, чёрные, как смоль волосы, те же пронзительные зелёные глаза в которых горели изумрудные искорки, та же стать и улыбка.

Когда Зара подошла ближе, то увидела, что женщина держит в руках пышный букет из цветов и трав. Каких только красок не было в нём! И жёлтые, крупные и круглые словно солнце, шары, и белые мелкие, похожие на россыпь звёзд на Млечном пути, крупинки, и голубые, как летнее безоблачное небо колокольчики, и малиновые, как ягоды, остролистые соцветия, и множество ещё всяческих растений. Женщина протянула букет Заре и та бережно взяла его из её рук. Женщина улыбнулась, обняла её и сказала ласково:

– Приезжай, внученька. Я жду тебя.

Зорюшка взяла этот букет и словно огонь обжёг её ладони, она вздрогнула и проснулась.

В это же утро Зара вспомнила, что мама говорила ей про какую-то шкатулку. Девушка начала искать в шкафу и нашла на одной из полок необыкновенно красивую деревянную коробочку, всю расписанную узорами. Взяв её в руки, Зара открыла её и увидела листы бумаги, сплошь исписанные витиеватым маминым почерком. Она прошла к дивану, села и, не в силах сдержать волнения, принялась читать.

На этих листах мама рассказывала ей о том, что бабушка её – ведунья, что мама сбежала из деревни, не захотев принять её дар, и что дар этот передаётся в их роду по женской линии, что рождаются у них только девочки и только по одному ребёнку. Бабушка лечила людей, животных, злых – наизнанку выворачивала, выводила на чистую воду, добрым же людям помогала. Зара долго сидела на диване без движения, положив листы на колени, и молчала, размышляя о том, что только что узнала, вспоминала свои сны, которые сбывались, предчувствия и прочее, чему раньше она не придавала значения, теперь-то она поняла, откуда всё это было.

Тихо ступая, к Заре подошёл Нуар и положил голову ей на колени, заглядывая преданно девушке в глаза. Внезапно Нурик, как звала его Зара, забеспокоился, забегал по комнате кругами, принялся лаять и звать её на кухню. Поначалу Зара не реагировала на его волнение, думая, что пёс просит поесть, и продолжала сидеть на диване. Но когда Нурик схватил её за подол ночной рубашки и потащил из комнаты, Зара поняла – что-то не так, случилась какая-то неприятность.

Когда она вошла на кухню – весь пол уже был залит водой, которая покрывала щиколотки девушки. Зара ахнула:

– Я соседей затопила!

В ту же секунду в дверь со всей силы забарабанили и со стороны подъезда послышался мужской голос:

– Откройте, это соседи! Вы нас топите!

Зара бросилась к двери, совсем забыв от растерянности, что она в ночной рубашке, и распахнула её. На пороге стояли двое ребят.

– Это вы нас топите?

– Да, я, – чуть не плача, ответила Зара, – Простите меня, пожалуйста, у меня кран сорвало и я ничего не могу сделать.

Один из парней отодвинул её в сторону, забежал на кухню, и, быстро оценив ситуацию, спросил у Зары:

– Инструменты какие-нибудь есть?

– Плоскогубцы только, – робко ответила девушка.

– Сойдёт, тащите скорее!

Зара принесла инструмент и парень ловко перекрыл кран и остановил потоп.

– Теперь собирайте воду и вызывайте слесаря, – сказал он ей.

Затем окинул Зару взглядом с ног до головы и улыбнулся:

– А вы красивая!