Жизненное кредо Ларисы- «Жить для дочери». Она следовала ему неукоснительно. Конечно, сейчас ее любимая дочка уже выросла, даже завела свою семью, но жизнь Ларисы от этого изменилась мало.

Хотя прибавилось хлопот и обязанностей, как – то так получилось, что почти все заработанные деньги уходили в семью дочери.

 Лариса сейчас неплохо зарабатывала, хотя сильно уставала на работе. Она работала в кулинарии, продавцом: принимала товар по накладной, считала, проверяла, раскладывала товар на витрине, аккуратно разравнивала многочисленные салаты, поправляла контейнеры с готовыми блюдами, выкладывала выпечку. Приходилось часто вытирать витрину, прилавок, наклоняться за пустыми контейнерами. Утром и вечером покупателей было много. Люди покупали перекус на работу, брали контейнеры с едой, кофе. Нужно было одновременно накладывать салаты, продавать выпечку, варить кофе, рассчитываться с покупателями. Покупатели выстраивались в небольшую очередь, с непривычки очередь напрягала, хотелось быстрее всех отпустить, но в дверь уже заходили следующие. Нужно было действовать очень быстро, машинально. Вечером, когда люди возвращались с работы, покупателей было еще больше, приходилось крутиться намного быстрее. Усталые после работы покупатели переспрашивали, передумывали, сердились, волновались, нервничали. Понятно, что не Лариса была причиной их плохого настроения и раздражения, но накричать могли и на нее. Так как она к вечеру тоже уставала, то приходилось делать усилие над собой, чтобы не сорваться после нападок некоторых покупателей.

 Днем народу было значительно меньше. Прибегали школьники за сосисками в тесте, приходили пенсионерки за пирожками и сырниками. Почти всех Лариса знала в лицо, могла немножко поговорить с ними о здоровье и погоде. Выдавались даже минутки, когда можно было присесть на стул рядом с кассой и витриной, сделать себе передышку, вытянуть ноги, расслабить руки. Но, утром и вечером приходилось крутиться как белке в колесе.

После работы гудели ноги, ломило спину, голова была тяжелой. Не хотелось никого видеть и особенно слышать. Хотелось просто полежать в теплой ванне с душистой пеной, а потом не торопясь, выпить горячего чаю с ароматными травами и медом. Телевизор после напряженного рабочего дня раздражал, в голове шумели голоса покупателей. Не все отчетливо говорили свой заказ, четко обозначали объем того, что хотят купить. Чаще делали неопределенные жесты руками и улыбались, думая, что она оценит такой юмор. Надо было улыбаться в ответ, стараясь не показать напряжение и раздражение, особенно к концу рабочей смены.

– Да скажите вы уже словами, что хотите купить и сколько вам этого взвесить!– буквально кричало все у Ларисы в голове.

Нет, надо было терпеливо ждать, с подбадривающей улыбкой, пока покупатель задумчиво делал выбор, например, выбирал салат. Она уточняла, какой объем он хочет купить, еще раз подтверждала, что салат свежий и вкусный. Шла к витрине, вынимала довольно тяжелый лоток, показывала контейнер и уточняла, полный ли его наложить. Потом накладывала и шла к весам. За это время покупатель, а обычно, покупательница, внимательно наблюдающая за ее действиями, меняла свое решение.

–Ой, вы знаете, я подумала, что лучше другой салатик попробую. Вы положите мне немного вот этого и капельку вон того, – с улыбкой сообщала она Ларисе.

Лариса останавливалась на полпути к прилавку с весами. Улыбаться старалась так, чтобы покупательнице было понятно, что ей чрезвычайно приятно еще раз достать тяжелые лотки из витрины, наполнить контейнеры другими салатами, взвесить их, упаковать, а потом отдать с пожеланием приятного аппетита.

– Приходите к нам еще раз,– говорила она после оплаты покупки, демонстрируя стрессоустойчивость.

Да, от количества покупателей зависел ее заработок, а значит, семейное счастье Ольгушки.

Как – то так получилось, что она выучила дочь, оплатила учебу в престижном университете, дочь давно уже работала, но все большие покупки в семье молодых оплачивала Лариса.

Как так получилось? Лариса не могла понять.

Сейчас ее рабочая смена закончилась. Лариса переодевалась и собиралась домой. Дома ее ждала самоедочка Снежка, которую завели по просьбам Оленьки. Ну как, по просьбам? Были слезы, уговоры, обещания самой выводить собаку, даже отказы от еды. Лариса сдалась. Сейчас Оля живет у мужа, все хлопоты по кормлению и выгулу легли на Ларису. Оленька сначала сильно скучала по Снежке, просила мужа взять ее с собой. Но Вадим категорически отказал.

– От собаки много шерсти, вы уже привыкли, и не замечаете, что длинные белые волосы у вас обеих на одежде. Шерсть разбросана по всему дому. А если я на работу приду с собачьей шерстью? Потом с ней надо заниматься, выводить, кормить, а мужу когда время уделять? И главное, от нее запах псины будет по всему дому. А если коллеги придут? А если она мебель начнет грызть? Нет и нет.

Оля сначала пыталась объяснить, что шерсть может быть только в период линьки, взрослая собака мебель не грызет, никакого запаха от нее нет, ее регулярно купают и моют. Но тут она поймала выразительный взгляд Вадима и сразу замолчала. Так Снежка осталась с Ларисой.

Лара неторопливо пошла в сторону своего дома. Как всегда, по дороге думала об Оленьке, своей единственной дочери. Она сильно скучала по ней, часто вспоминала эпизоды из детства, как Олюшка росла, какой была интересной и забавной, как они играли с ней вместе и гуляли.

Сама Лариса в детстве росла в военном городке. Папа у нее был военным. В детстве Лариса меняла много школ, друзей и домов. Они жили в закрытых военных городках, куда переводили по службе отца. Через КПП с дежурным, показав пропуск, можно было попасть в сам так называемый городок – единственную узкую, пыльную улицу с редкими деревьями и двухэтажными кирпичными домами. В конце улицы начинался чахлый лесок, но далеко по нему уйти было нельзя, он тоже был огорожен.

Только перед его увольнением они переехали в этот большой областной город и получили трехкомнатную квартиру недалеко от набережной.

Детей в городке было много. Жены военных, как правило, не работали. Работать можно было в единственном продовольственном магазине, лазарете и клубе. Два продавца, две медицинские сестры, один библиотекарь, две работницы на почте – вот и все вакансии для многочисленных офицерских жен. Поэтому они часто рожали, сидели в песочницах с детьми, ходили друг к другу в гости. Почти каждый вечер семьями ходили в клуб, смотреть одни и те же надоевшие фильмы. Зато можно было принарядиться и соорудить что – то вроде прически на голове, потому что обычно ходили с резинкой на хвостике и в спортивном костюме, теплом, или легком, смотря по погоде. В клуб ходили всей семьей, с мужем в гражданском костюме и с принаряженными детьми. Других развлечений не было. Книг в библиотеке клуба было много, но читать как – то не хотелось. Был свой распорядок дня.

В детский сад Лариса не ходила. Садика не было. Дошкольников мамы долго кормили завтраком, надоевшей манной кашей, уговаривали не капризничать, потом отправляли гулять на улицу. Мамы с ними не гуляли – куда же ребенок может деться с огороженной территории. Дальше дворовой песочницы или заграждения не убежит. Быстро убрав постели и помыв посуду, шли к подругам. Те тоже заканчивали наводить порядок в доме. Ходить в гости – это довольно условно, ведь жили, как правило, на одной лестничной площадке с подругой. Почти все были ровесницами.

 Варили ароматный кофе, доставали печенье или бисквиты, раскладывали на столике и садились со вкусом, неторопливо пить кофе и смотреть очередную серию бесконечного сериалы. Потом долго обсуждали просмотренную серию, а также соседок и других жен.

Время подходило к обеду. Потягиваясь, неохотно поднимались из кресел. Надо найти ребенка и накормить. Дети играли все вместе, им разрешали выносить на улицу кукол, кукольную мебель, посуду, машинки. Все равно не потеряется. Если сам забудет, так кто- нибудь обязательно принесет. Все игрушки были хорошо известны.

Потом не торопясь, шли в магазин и начинали готовить ужин. Дети большой компанией собирались вместе в чьем- нибудь в доме и играли, была своеобразная очередь на детские сборища. Так их было легче накормить, даже супом, если как следует отвлечь. Отвлекали по – разному, по очереди, кто песенкой, кто сказкой, кто изобретал какую- нибудь новую игру. Один ребенок дома с мамой капризничает, а если кормить в компании, то как – то удавалось накормить. Потом приходили домой мужья, семья ужинала. После ужина мужья тоже шли друг к другу в гости. У кого была машина, те занимались машиной. Обсуждали дела на службе, или машины. Школьники учили уроки, мамам надо было их проверять и не давать лениться.

Праздники и развлечения офицерские жены придумывали себе сами. Дни рождения праздновались шумно, большими компаниями. Детей всех вместе заранее собирали в одном доме и давали много игрушек, новых книжек, вкусной еды. На улицу выходить не разрешалось, но шуметь, кричать, визжать можно было сколько угодно, без контроля взрослых.

На 23 февраля устраивался традиционный конкурс тортов. Лариса с удовольствием помогала маме сбивать крем, украшать коржи. Накануне они с мамой смотрели красочно оформленные кулинарные книги в поисках рецепта попроще. Сам праздник Лариса не запомнила, их собирали шумной детской компанией в чьем- нибудь доме, но выпечка ароматных коржей, проба теста, пахнущего ванилью, сбивание крема, облизывание ложки- все это было не менее праздничным и неординарным событием.

На 8 марта был конкурс салатов. По негласному правилу, рецепты не должны были повторяться. Надо было или отыскать что- оригинальное, или придумать совершенно незнакомый рецепт. Лариса с мамой начинали придумывать рецепт заранее, для этого они тренировались по вечерам, заодно готовили и ужин. Опять же сам праздник Лариса не помнила, только блюдо с необычно украшенным салатом, которое принаряженная и пахнущая духами мама укладывала в сумку. Взрослые сидели допоздна. Бывало, что уснувших детей разносили сонными домой. Лариса тоже несколько раз засыпала, пока ждала родителей с праздника. Она помнила только папин запах и его руки, которые несли ее, а мамины руки укрывали чем- то теплым.

Детская елка на Новый год была настоящим праздником. Был конкурс на лучший детский костюм. Лучшим костюмом признавался самый креативный. Лариса была лесным грибом, шахматной королевой и стрекозой. Больше она своих костюмов не запомнила. Костюм готовили мамы вместе с детьми, держали втайне от других детей и родителей. Мама тоже просила Ларису не говорить подружкам, кем она будет на елке.

Дети много танцевали, для этого их недели за две собирали по вечерам в клубе и с ними занимался строгий сержант. Видимо, до службы в армии он или сам танцевал, или руководил танцевальной студией. Лариса помнила, что они с девочками немного побаивались его, поэтому старательно учили движения.

Призы за костюмы и за участие в разных конкурсах получали все дети. Призов на елке давали столько, что они утрачивали ценность. И еще дома под елкой маленькая Лариса начинала получать подарки от Деда Мороза за неделю до Нового года и несколько дней спустя.

Мама открывала форточку специально для удобства Деда Мороза. И действительно, он не замедлял класть подарки под наряженную елочку.

Лариса помнила свой восторг и удивление от того, как седой и солидный дедушка Мороз мог пролазить в маленькую форточку, и для своей маленькой Олюшки она тоже открывала форточку в ожидании подарка от Деда Мороза.

Конкурсы на елке были необычными и разными,

Их тоже придумывали мамы. Восторг детей, красивые костюмы и атмосферу праздника помнили все родители. Взрослая Лариса пыталась повторить для своей Оли настроение такого же яркого праздника, приглашала ее подружек, тоже придумывала разные конкурсы и призы. Интересно, запомнит ли ее Оля новогодние елки так, как запомнила Лариса.

 Лариса так привыкла к такому укладу, что не представляла, как можно жить по- другому. Двери днем не закрывались. Всегда можно было забежать к подружке и позвать погулять. Игрушками играли все вместе, они были хорошо знакомыми.

Несколько раз Ларины подруги портили ее игрушки, теперь уже не узнаешь, нечаянно так получалось или из детской зависти. Ларе было очень жалко одну свою куклу, у которой Светка оторвала ногу. Мама посмотрела, но ничего не сказала, Светку не ругала, конечно, она почти все дни проводила со Светкиной мамой.

– Лара, так получилось, – объяснила мама. – У тебя другие игрушки есть, вот ими и играйте все вместе. Не надо ссориться из- за пустяков.

Для Лары порча ее любимой игрушки не была пустяком, она долго плакала. Обиделась и на маму, и на Светку. На Светку, потому что та оторвала ножку, а на маму, потому что она не оценила полноты горя дочери не старалась его уменьшить. Даже спустя много лет Лариса, вспоминая этот случай, заново переживала свое горе и обиду.

 Поэтому Ларина Олюшка играла в основном, с ней, а не с подружками. Лариса с удовольствием шила платья и плащи на красивую куклу, мастерила необыкновенные шляпы. Они вместе с Оленькой во время прогулки оживленно обсуждали, какие наряды они вместе сделают вечером. Лариса освободила свой письменный стол, и там, в ящиках, получился трехэтажный кукольный домик. Они вместе увлеченно мастерили мебель из подручных средств. Оленька не кормила свою куклу и не укладывала спать, как играют все девочки. Ей нравилось вместе с мамой придумывать необыкновенные фасоны платьев и шляп. Правда, реализовывала идеи, в основном, мама, но какая разница. Они прекрасно вместе проводили вечера, и никаких подружек Олюшка не хотела.

 Ларисина мама сначала пыталась вмешиваться в их идиллическое уединение, советовала дружить с ровесницами. Но Лара считала, что Олюшка и так много времени проводит без нее, в детском саду. Поэтому они просто закрывали дверь в комнату и вместе увлеченно играли.

После развода с мужем Ларисе пришлось выйти на работу. Она тоже окончила педагогический университет, как и ее мама была педагогом. Мама была учителем географии. Лариса считала географию скучной дисциплиной, поэтому выбрала биофак. Изучать животных и растения гораздо интереснее, и школьникам это тоже интереснее. После школы у Ларисы не было особенно выбора, куда пойти учиться. Математику и физику она не любила и не понимала, поэтому технические ВУЗы отпадали сразу. Про медицинский она даже думать и слушать не хотела. Хотя аттестат у нее был хороший, могла бы и поступить.

Институт культуры не рассматривался вообще. Поэтому выбора для Ларисы особенно не было. После университета она проработала три года в школе, потом вышла замуж, родила, и на работу не вернулась. Она посвятила себя воспитанию дочери.

Муж ушел от нее, когда Олюшке было четыре года. Пришлось выходить на работу, а Оленьку отдавать в детский сад.

Сама Лариса не ходила в детский сад. Она впервые столкнулась с детским коллективом только в первом классе.

Школа была сельская, находилась недалеко от военного городка. Школьники разных возрастов собирались возле КПП и шумной толпой шли в школу. Даже первоклашек мамы не провожали – дети шли галдящей толпой, толкаясь и перекликаясь, и так же компанией возвращались. В классе были все знакомые с детства по городку ребята. В жизни изменилось только то, что пришлось учить уроки.

Теперь Ларисе надо было рано вставать, собирать портфель перед школой, быстро собираться самой, чтобы не опоздать.

Сначала бывало так, что Лариса брала не те тетради, или не учила дома уроки. Она пыталась объяснить дома, что не виновата в том, что забыла выучить стихотворение. Но родители не брали в расчет ее оправданий и сильно ругали, особенно мама. Лариса получала упреки и в безответственности, и в лени, и в неумении контролировать саму себя. Особенно сердилась мама.

– По твоей милости я опять оказалась в дурацком положении,– покраснев от гнева, высказывала ей мама. – Если ты не можешь контролировать себя, то, как ты будешь жить, когда станешь взрослой! Все основы закладываются в детстве! – Мама закончила педагогический институт и наглядно демонстрировала это. – Ты должна сама отвечать за свои поступки, сама учи уроки и получай отметки за свои знания. Каждый делает выбор сам и должен уметь отвечать за него.

Мама повторяла эти слова столько раз, что Лариса запомнила их на всю жизнь.

После нескольких внушений и сердитых упреков от мамы Лара стала бояться забыть что- нибудь положить в портфель или не выучить. Она приучилась складывать портфель с вечера, проверяла по дневнику, все ли задания выполнила. Но обида на маму осталась. И вот почему.

Почти у всех ее школьных подружек мамы по вечерам проверяли уроки, смотрели тетради, контролировали выученные стихотворения. Так было понятнее, чем контролировать самой. А Ларису мама приучала с детства к самостоятельности. Может быть, это было педагогически правильным, ведь мама была педагогом, но Ларисе было бы проще, чтобы мама контролировала и подсказывала. Поэтому с Олюшкой она вела себя по- другому, прямо противоположно тому, как вела себя мама с ней. Еще жива была в ней детская обида на маму, которая требовала отвечать за все свои поступки.

У Лары была своя комната, где она спала и учила уроки. Порядок в комнате Лара тоже должна была поддерживать сама, например, аккуратно раскладывать книги и тетради по полкам, собирать карандаши после рисования, промывать кисточки. Вот наводить порядок после рисования Лара особенно не любила. Надо было идти на кухню со стаканом грязной воды и с кистями, тщательно промывать их под кухонной раковиной, потому что в ванной мама промывать кисточки не разрешала, после того, как Лара забыла кисти на полке с маминой косметикой и духами. Опять ее упрекали в безответственности, и в том, как она легко забывала, что ей следовало делать.

Ларисе было бы гораздо проще, если бы мама по вечерам просто проверяла ее тетради и напоминала о том, что ей нужно выучить или решить.