© Елена Сусова, 2017

ISBN 978-5-4483-7708-2

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Не жалко

 
Воздух чист, прозрачен и свеж.
Мой тёмный мир полон надежд.
Я сижу и смотрю в окно.
Тишина дрожит в отблесках листьев.
Думала, что мне всё равно.
Что забуду ту жизнь быстро.
Если б не меч под рукой,
То я бы почувствовала себя крылатой.
Как когда встречаюсь взглядом с тобой.
Нет, встречалась когда-то.
Кого-то хочу обмануть,
Завернув свет ноутбука в тюль.
Скоро надо будет уснуть.
И ждать, когда настанет заветный июль.
Небо над городом огненно рыжее.
Люди по лужам без света и тени.
Хлюпает в траву дождь.
Сумрак пучит фонарьими грыжами,
Свет расколот на листья сирени.
Мысли стали похожи на нервную дрожь.
А вон тот огонёк нагло жмурится.
А вон та вывеска жжёт глаза.
Дерево нависло палкой.
По дороге душа, как промокшая курица,
Катится вниз, как любая слеза.
А мне ничего не жалко.
 

«Бум-бум-бум…»

 
Бум-бум-бум…
Сердце бьётся.
Рвётся
От тяжких дум.
Бум-бум-бум.
 
 
Аааа-ааа-аааа.
Это в моей голове.
Набат по мне
Вызванивает тишина.
Аааа-ааа-аааа.
 
 
Трынь-трынь-трынь…
Звук извне.
В огне
Зарождается стынь.
Трынь-трынь-трынь.
 
 
Так-так-так.
Кто-то стреляет.
Огонь воплощает
Мак.
Так-так-так.
 

Беседка

 
Ты растаял давно, и меня не осталось.
Только эта беседка всё стоит и стоит.
Боль вместо радости в сердце впиталась.
Оперенье моё по беседке лежит.
 
 
Словно свинцовые, тяжелы эти перья.
И не весна – мёртвая осень в душе.
А ветер колеблет стержень доверья…
Стержень, которого нет уже.
 
 
Отцвело, отлюбилось.
Погибло и не возродилось.
 

Следы

 
Ничего не проходит бесследно.
Улыбка – одежда для скрытия шрамов.
Спокойствие – это всегда больничные стены,
 
 
За которыми столько боли, наверно.
Впрочем, её никогда не бывает мало.
Человек как производная боли – достойная тема.
 
 
Не умирает любовь – умираем мы сами.
Меняемся так, что не остаётся нас прежних.
А любовь всё живёт, просто уже не в нас.
 
 
Чужие сами себе, с бескрылыми псевдомечтами,
Умеревшие после своей надежды,
Но всё с тем же человеческим блеском глаз.
 
 
Не меняются люди – короста на сердце становится крепче.
Истинное лицо прячется за масками всё дальше.
А так люди – константа, которую миру не изменить.
 
 
И с каждым разом всё становится намного легче…
С каждой минутой от нас убегает злосчастное «раньше»…
Так всегда живут. Только… как с этим жить?
 

Мотылёк. Гибель

 
Я мотылёк. С обожжёнными крылышками.
С огоньком сплясала, презрев боль.
Я мотылёк. С отнятыми небесами.
Никогда не смогу летать.
 
 
Душа цельная, но изрешечена дырочками.
Огонь мою жизнь умножил на ноль.
На прощанье осыпав горящими лепестками.
Мне больше нечего ждать…
 
 
Я не бабочка и не гусеница – и не то, и не то.
На земле чужая и в вышине никому не нужна.
Раздави меня, убей, чтобы не мучилась!
Пламя пляшет в глазах нелетающего мотылька.
 
 
А без крылышек я просто никто.
К сожалению, не до конца сожжена.
А по пламени так соскучилась…
Пламя… манит… к тебе… тоска….
 

Некому

 
Меня некому предавать.
Мне нечего больше ждать.
Я почти поверила, что любви нет.
Погасила в себе никому не нужный свет.
Только поздно поняла, что ошибалась.
Тогда, когда самой меня не осталось.
 

5.09.2007

 
Зверь не может меня укусить.
А в году 31 миллион секунд.
Непроизвольная влажность глаз…
 
 
Я не хочу… не могу любить.
А враги меня постоянно ждут.
Так уже было. Это не первый раз.
 
 
А враги выпивают живьём мой ум.
И никто… никто меня не спасёт.
И спастись самой у меня нет сил.
 
 
Слышно тихие всплески и шелест струн.
Чудо с неба на землю идёт.
Чудо – если бы кто-то меня защитил.
 
 
Бухнет сердце свихнувшейся скоростью.
Я не бог и не птица. Лишь человек.
В лужах слёзы лежат свинцовые.
 
 
Никого не удивила бы старой новостью.
Я увидела чёрным ваш первый снег.
Чувствую, небо совсем багровое…
 
 
Размелькалось небосвечение.
Нет обиды. Лишь огорчение.
 

Не другая

 
Гордая надпись на рабочем столе:
«Я д р у г а я»
Я обращаюсь к себе,
Себя, а не мир меняя.
Время льётся дождём по стеклу.
Старые раны болят сильней новых.
Всё так же мой путь лежит через тьму,
И созвездий в ней нет суровых…
Я твержу и твержу себе снова и снова:
«Я другая теперь, я другая!»
Но не верится мне в честность этого слова.
Я всё такая же, всё такая…
 

Для тех, кто верит…

 
Осень бьётся в виски
Ядовитым туманом холодных дней.
В небе столько тоски…
Солнце светит слабей.
 
 
А по лужам замёрзшим стелется лёд,
Рассыпает лучи по глазам печальным.
Время пройдёт и кто-то перелистнёт
Нашу жизнь к странице начальной.
 
 
И увидит тогда тот, кто умер давно,
Как хотел и умел он жить.
И почувствует, что не всё равно
Играть в любовь или вправду любить.
 
 
Расползётся туман, рассечённый приходом света.
Травы обманут время и не пожелтеют…
Может быть, это лишь бабье лето.
Но оно всё же лето для тех, кто в него верит.
 

Сколько боли может вместить человек

 
А я и не знала, сколько боли может вместить человек.
Сколько солнц проглатывает, как таблетки от горя.
И всё мало… Звёзды прогорают в костре дней.
 
 
Мягкий тёплый свет. Он почти что снег.
Я вырву сердце своей недоле.
Но это ничего не изменит. Поэтому бей.
 
 
Бей, бей меня, жестокое и беспощадное зло!
Выбивай из меня слишком светлый взгляд.
Просто будь, а я буду смотреть, пока не умру.
 
 
За окном другой мир. Я разбиваю стекло.
Счастье в той чаше, из которой выпиваю яд.
Грешно живу, ибо не чувствую за собой вину.
 
 
Радость светит порой и плавится,
Как мороженое в стаканчике.
И её, как пиво, можно выпить впустую.
 
 
Сил никогда не хватит, чтобы справиться.
Бессильно разжимаются пальчики…
Шелест деревьев и мысль: «Другую…»
 

Дожить до весны

 
Мне бы только дожить до весны…
Когда стает снег. Белый-белый снег.
А дальше я смотреть не буду. Отвернусь.
 
 
Странно наяву видеть сны.
Странно наяву гибнет человек.
Странно, странно! – улыбнусь.
 
 
Да я привыкла уже ко всему.
Забей, друг. Нет у меня друзей.
Нет предательства – всё понимаю…
 
 
И всё-таки я жду свою весну.
Скорей бы пришла она, ох скорей!
Последние дни страдаю…
 
 
А потом потечёт по деревьям сок,
Расплещет радуга крылья над светом.
А я просто закрою глаза…
 
 
Всему на свете есть срок.
Июль – это было бы летом.
А я жду весну. Кто «за»?
 
 
Кто распишется на её лице,
Что пришла весной,
Не нашла весну, а искала.
 
 
Всё темней в конце…
Чёрт с тобой.
Я всё знала.
 

Достало

 
Как же меня это всё достало!
До нервов стальных, до рыжей ржи.
До расколотого на острые части света.
 
 
Закрыть глаза. Я устала. Устала.
И от правды устала, и ото лжи.
От реальности и от интернета.
 
 
Зубами рвать начну врагов скоро.
А врагами станут многие, кого вижу.
Будут что-то говорить – а я не услышу!
 
 
Я для взрывов своих не буду искать опоры.
И раню всех: кто выше и кто ниже.
За свободу свою возненавижу.
 
 
Дождливый день сорвал остатки крыши.
А зачем? Вечный тупой вопрос.
Но всё-таки правда – а зачем? Зачем?
 
 
Если не кошки – тогда, значит, мыши!
А моя боль – это мой мозг.
Он – источник меня и проблем.
 
 
Помолюсь. Смиренно. Нет, смирённо.
Быть слабой стрёмно. Да. Так. Стрёмно.
 

Такие, как

 
Такие, как я, умирают весной.
Когда много солнца, любви и тепла.
Такая, как я, разве будет с тобой?
Разве может любовь быть настолько зла?
 
 
Такие, как я, не дождутся весны,
А сгниют в закоулках кромешной осени.
И такие, как я, больше похожи на сны.
А такие, как ты, сказкам верить бросили.
 

Если я доживу

 
Если я доживу до осени,
Если я доживу.
То увижу лишь небо с проседью,
А не летнюю синеву.
 
 
Если я доживу до осени,
Если я доживу.
Если не все меня бросили,
Стоит идти ль во тьму?
 
 
Только не дожила до осени,
Просто не дожила.
Вы у Грея теперь не спросите
Про солнцем выжженные глаза.
 
 
Только не дожила до осени,
Просто не дожила.
Если вспомнишь когда-нибудь, Господи…
Помни просто, что я была.
 

Пустое место

 
Если я превращусь в кровавый дождь,
Ты не станешь смотреть в окно.
А между нами даже не ложь..
Просто твоё «всё равно».
 
 
Я пальцы ломаю от твоего безразличия,
Солёные слёзы глотаю, как воду.
Лучше бы, кажется, было двуличие,
Чем вот так бить о стены свободу.
 
 
Я свободная, как ветер в поле.
Непривязанною гуляю.
А по чему? По углям боли.
Сердце и душу ими сжигаю.
 
 
Лучше быть землёй под ногами твоими…
Чем звездой там, где не бывает твой взгляд.
Истоптанной быть сапогами чужими.
Гордость вытравил чувства яд!
 
 
Если я упаду, как листик с дерева,
Ты не оглянешься и пойдёшь дальше.
Но мой мир зиждется на доверии,
А не на этой отчаянной фальши.
 

Умирая в весёлой зелёной краске

 
Ты борешься с собственной тенью, убиваешь себя саму…
Длинные строчки похожи на острые лезвия.
Ими можно рассечь подступившую тьму.
 
 
В тишине стонут слёзы, срываясь алмазами в грязь.
Средь людей маска улыбки плотно пристала к лицу.
Изглодала себя, умирая в весёлой зелёной краске…
 
 
Надевая на небо чехол искажённого мира…
А в каждой банке живёт по твоей душе.
Опьяненье весной быстро сменится горькой трезвостью.
 
 
Клыки многоточий вонзятся во все грани смысла,
Разорвут твоё горло – и ты разучишься петь.
Недосказанность снова явится смертью.
 
 
Беззаботно сжигая последнее время,
Ты смеёшься лицом и горько воешь душой.
Задыхаясь в бессилии совершеннейших слов,
 
 
Которые не спасут уже ни тебя, ни твою любовь.
Прыгаешь в Лету за тем, что сама же убила.
Растворяя себя в кислоте реальности этих стен…
 

Сплошная

 
Твоя любимая девочка идёт по сплошной.
И никого не винит в одиночестве.
Время запуталось в выгоревших волосах.
Слёзы градом капают и ранят землю.
Только боль и мир зеленей, чем её тоска.
Идёт по сплошной. Оглушительно рокочут поезда.
Сквозь полосатую жизнь – вдоль.
Поперечное сечение показало отсутствие смысла.
Въедается твой ядовитый взгляд.
И не сбросишь его, как одежду.
Не сотрёшь…
Сквозь глаза закрытые видишь.
А я не вижу даже с открытыми.
Солнце жжётся пойманной свечкой.
А ещё я поймала память.
Только она сама посадила меня в клетку.
И теперь я по ночам с плачем ввысь вою.
А высь меня не слушает.
И ты всегда как безразличное небо.
Вдохновение вонзится прямо под сердце…
Стихи из меня все вытекут, как и положено.
А какая у них группа? Первая. Невозможная первая.
И так случилось, что бог, наверное, будет второй.
Давай по линейке отмерим счастье?
Чтобы ровно было, а не так, как всегда меряют.
 
 
Любовь, как машина, сбила девочку, идущую по сплошной….