Дизайн обложки Евгении Новиковой

* * *

Пролог

Приветствую. Я – Путешественница.

На самом деле это не имя, даже не прозвище. Это – работа. Если угодно – призвание, странное, непривычное, но очень важное. Каждый из вас наверняка когда-то зачитывался приключенческими книгами, в котором описывались похождения некоего Героя, и путь его обычно был нелегок, сопровождался множеством выборов, моральных терзаний и далеко не всегда некая «избранность» помогала на этом нелегкому пути героя, а кое-где даже порядком мешала, навязывая определенный шаблон действий и прямо-таки принуждая героя совершать выбор не по уму и сердцу, а по некоему долгу и обязательствам. Но таков Путь Героя, которому предстоит спасти свой мир, свою страну от некоего зла или беды – быть тем, кто поступит правильно, а не как хочется. Во многих случаях Герой принимает верное решение, спасает свой дом и свой мир, побеждает злобного дракона, возносится на вершину славы и получает руку и сердце принцессы.

Но иногда Герой сам становится злобным драконом – и это тоже часть некоего великого замысла, сохраняющего определенное равновесие во Вселенной. Потому как не бывает света без тени и добра без зла, ведь мир, в котором нет тени – это бесплодная, ровная как стол, безжизненная пустыня, в которой нет ничего, что могло бы отбрасывать тень, а добро, не имея противовеса в виде зла, рано или поздно становится этим самым злом – ведь недаром говорят, что худшие свои поступки разумные существа совершают чаще всего из лучших и добрых побуждений.

Но иногда происходит нечто такое, чего быть не должно – и герой становится драконом гораздо раньше, чем должен был бы, а то и вовсе не встает на путь героя, и мир, судьба которого процветать и сиять, постепенно превращается в тусклое, унылое, а зачастую и мертвое место. И когда такое случается, многие рассказчики этой грустной истории говорят, что как жаль, что не было рядом с молодым еще героем того, кто в трудную минуту поддержал бы его, направил на путь истинный, склонил чашу весов в сторону добра, а не зла…

Путешественники стараются успеть вовремя – но не всегда способны на это.

Но мы – те самые «случайные люди», которые встречаются герою на перекрестке дорог, в заброшенных замках и жутких ущельях, что в последний момент протягивают руку помощи, выдергивают из-под опускающегося меча бесконечно ценного для юного героя человека, принимают на себя наставничество или какое-то время путешествуют рядом с героем, делясь с ним мудростью.

Мерлин для Артура, еще не ставшего королем и даже не вытащившего меч из камня, Баба Яга для Ивана-царевича, зашедшего в избушку на курьих ножках в поисках спасения для своей любимой, случайно проходивший мимо путник, отбивший юную героиню от разбойников и не давший забрать ту в жестокое рабство в чужой стране. Все они – Путешественники, качнувшие чашу весов в нужную сторону, чтобы история отдельно взятого мира не прервалась раньше отведенного срока и не погрузилась во тьму. О Путешественниках не рассказывают сказки, не пишут истории, и в легендах за редким исключением нам отводят всего несколько строчек.

Но как одинокий камешек способен вызвать сход камнепада, так и вовремя вставшая на свое место шестеренка способна уберечь весь механизм от разрушения. И мы – такие вот «шестеренки».

Вообще-то я не всегда была Путешественницей. Если великим Героем надо родиться, то Путешественниками только становятся. Когда-то у меня была своя, вполне размеренная жизнь, текущая по принципу «учеба – дом – друзья – дом – учеба», со временем обещавшая превратиться в традиционную схему: «работа – дом – работа», возможно с вкраплением в нее семьи и детей, но случилось непредвиденное – меня призвали. Самое смешное, я до сих пор не знаю имени своего так называемого «работодателя». Просто в один прекрасный день я очутилась в Зеркальном зале…

…Я обалдело глазела по сторонам, не в силах сообразить, что же случилось, – вокруг был гигантский бело-голубой зал. Огромное помещение освещалось только сиянием, преломляемым тысячью зеркал, ровными рядами заполнившими все стены. Одни зеркала сияли ровным светло-зеленым светом, другие – бирюзово-голубым, но большая часть освещала зал фиолетовым нездоровым светом, погружая его в зловещие сумерки. А потом раздался голос:

– Ну здравствуй, Путешественница…

Я завертела головой в попытке обнаружить обладателя голоса. Это мне не удалось, поэтому я, досчитав в уме в обратном порядке до десяти, ущипнула себя повыше локтя. Взвизгнула и осознала, что я все-таки не сплю. Значит, это глюки, и лучше бы их не было, потому что шизофрения конечно поддается купированию, но до конца не излечивается, а жить на таблетках и под присмотром до конца жизни – перспектива не из лучших. Я представила, как меня, упакованную в смирительную рубашку, несут двое дюжих санитаров, а я, брызгая слюной, кричу, что была в огромном зале, где разговаривала с Голосом, причем в зал я попала прямиком из собственной квартиры, потом белые стены, рыдающие родители и «волчий билет» на большую часть трудовой деятельности и социальной жизни. Картинка выходила настолько реалистичной, что я тихонечко взвыла и уселась прямо на пол.

Голос раздался снова:

– Ну чего ты испугалась? Могу заверить, что тебе это не кажется.

Ага, успокоил. Лучше бы казалось, потому что шизофренический приход в мою картину мира укладывался все еще несколько лучше, чем фантастическое попаданство неведомо куда. И что мне теперь делать?

– Вообще-то я перенес тебя сюда, в Зеркальную галерею миров, чтобы предложить работу.

– Работу? – переспросила я, заинтересовавшись. Если это правда и дурка со справкой отменяется, то в целом все может оказаться как не «слишком плохо», так и «хуже не бывает». Но что ни говори, а это все могло вылиться в довольно занимательное приключение, а уж приключения-то я с детства обожала…

– А что за работа?

И с этого вопроса началось самое длительное и самое необычное собеседование в моей недолгой жизни. Как оказалось, мне предлагали должность Путешественницы – наблюдателя, шастающего по мирам, появляющегося в критические для того или иного народа времена, чтобы вполне гармонично развитая цивилизация не скатилась по наклонной к полной деградации и угасанию. Каждое зеркало в зале – «окно» в такой мир. Светившиеся зеленым светом вмешательства не требовали – это были либо уже «исправленные» миры, либо те, которым до критической отметки еще ой как далеко, и потому сами как-нибудь справятся. Голос не замедлил ехидно добавить, что в случае моего согласия я смогу путешествовать по таким мирам так же легко, как переходить из комнаты в комнату.

«А заодно и проводить отпуск», – невольно подумала я.

Зеркала голубого цвета принадлежат тем цивилизациям, помощь которым может понадобиться через какое-то время. То есть критический момент в них еще не настал, но он не за горами. И наконец, фиолетовый цвет – критическая эпоха там уже наступила, что срочно требует вмешательства Корректировщика судеб (читай – Путешественницы). Оглядев окружающее пространство, я пришла к выводу, что корректировки требуют эдак процентов семьдесят всех миров.

– Э-э-э… А у меня вопрос.

– Да?

– Вообще-то тут зеркал не одна тысяча. У меня жизни не хватит на то, чтобы хотя бы обойти!

Голос одарил меня ехидным смешком и выдал:

– А это привилегия Путешественницы. Ей даруется бессмертие.

Наверное, глазки у меня нехорошо загорелись, потому что он тут же добавил:

– Но это бессмертие не абсолютное. Убить Путешественницу хотя и трудно, но можно. Как ты верно заметила, Корректировщику просто необходима архидлинная жизнь, чтобы исправлять судьбы миров таким образом, чтобы история в них шла не как получится, а как надо. Для того же Путешественник наделяется и высокой способностью к регенерации – ведь Корректировщика часто заносит в самую гущу боевых действий, и хоть ты в штатном расписании далеко не одна, миров бесконечное множество, и в одиночку в них порядок не навело бы даже всемогущее божество.

Услышав последнюю фразу, я резко погрустнела и уже собиралась было отказаться, но Голос успокоил меня репликой следующего содержания:

– Но Корректировщик – слишком ценный кадр. Поэтому ему помимо всего прочего дается весьма приличный презент – управление всеми шестью мировыми стихиями. В общем, если ты согласишься, то через какую-то пару сотен лет станешь практически неуязвимой, так как твоя магия будет совершенствоваться вместе с тобой. У каждого Путешественника свой сектор наблюдения, немаленький, конечно, но следить за ним будет тебе вполне по силам.

В конце концов Голос меня почти убедил, но, когда он сказал, что все миры находятся примерно в одной эпохе, а именно временах меча и магии, я возмутилась:

– И как же проводить жизнь в условном средневековье? Без элементарных средств гигиены, нормальных лекарств?! Да первый же отсталый город с некипяченой водой в трактире наградит меня дизентерией, если не чем похуже, а лечиться добрым знахарским словом, подорожником и надеждой на лучшее будет неэффективно!

На что Голос фыркнул и, рассмеявшись на мои справедливые опасения, популярно, без пафоса и занудного наставнического тона, объяснил мне, что магия, которой меня одарят, будет способна не только на боевые и защитные действия, но и на создание одежды, продуктов, пресловутых «предметов гигиены» и вообще всего, чего я захочу. Вот только для создания антибиотиков придется хотя бы выучить их состав на упаковке, же запомнить название препарата или носить с собой шпаргалки на все случаи жизни, потому как магия работает по вполне конкретному и четкому запросу, а не по принципу «хочу то, не знаю чего» – какой-то результат, конечно, будет, но скорее всего, как в детской песенке, когда ученик чародея сделать хотел грозу, а получил козу. Так что учиться мне все равно придется – одна радость, что времени у меня на это будет столько, сколько нужно, а на крайний случай всегда можно будет «вытащить» хотя бы нужный справочник из библиотеки.

После такого заявления я сдалась и согласилась, потому что слишком уж это все выглядело занимательно, и хотя бы жизнь девочки из небольшого города не грозила превратиться в рутину, из которой невозможно сбежать ни замуж, ни в глухие леса и далекие горы. Да и не захочешь сбегать-то, рутина и привычка имеют нехорошее свойство затягивать хуже иного болота, и чем дальше – тем страшнее вырваться из привычно-безопасного образа жизни к новым, неизведанным и потому пугающим высотам.

– Отлично! – воскликнул Голос, и тут же зал осветился золотистым светом, который окутал меня коконом и слегка приподнял над полом.

Мое левое запястье с тыльной стороны невыносимо защипало, сквозь кожу проступали непонятные золотистые символы, застывая в виде татуировки. Через несколько секунд сияние погасло, а меня плавно опустило на пол. Татуировка на запястье погасла и казалась уже обычной, цвета светло-коричневой хны.

Я подняла взгляд и как-то по-новому взглянула на Зал. Краски стали ярче, предметы объемней, а зеркала уже не выглядели светящимися кусками стекла – теперь это были овальные окна, расплывающиеся по краям, сквозь каждое из которых я видела кусочек чужого мира. И тут же у меня возник еще один вопрос:

– А как же мои родные? Моя жизнь?

– Ты в любой момент можешь вернуться в свой мир. Однако есть одно «но».

Естественно, везде есть по крайней мере одно «но».

– В своем мире у тебя исчезнут все способности, кроме той, которая позволит тебе открыть переход сюда, в этот Зал. Здесь твои способности автоматически восстановятся, как и долголетие.

– То есть в своем мире я буду стариться, как обычно.

– В общем-то, да.

– Офигеть. О таком, вообще-то, нужно предупреждать до заключения трудового договора.

Нет, определенно надо было еще немного подумать. Выходит, мне придется жить в своем мире крайне редко… Хотя… С учетом того, что я практически не буду меняться с течением времени, то это в принципе возможно… Только вот насчет татуировки… Хотя ладно. Всегда смогу сказать, что она временная. А могу и ничего не говорить. Кто знает, сколько лет будет проходить у меня между сегодня и завтра в родном мире…

Да и кто в самом деле из людей желает жить вечно?

– Ладно. Какое у меня первое задание?

– Вообще-то, все в твоих руках. Твоя задача – чтобы фиолетовых окон было как можно меньше. При переходе из Зала в любой мир тебе придет знание об основных этапах, которые надо предотвратить или изменить. То есть первое видение – то, что должно случиться без твоего вмешательства, если все в том мире будет идти само по себе, а второе – то, как это должно быть на самом деле. А уж как этого добиваться – твоя проблема. К тому же при переходе тебе будет дароваться знание языков всех разумных существ в том мире, куда ты отправляешься. В общем и целом, выбираешь мир, какой хочешь, и делаешь там, что хочешь, лишь бы это привело к нужному результату. После проведения основной корректировки можешь даже пожить в понравившемся мире, но не больше нескольких лет. Можно также вернуться в Зал и устроить себе отпуск в приглянувшемся мире, не требующем вмешательства… Короче, живи и работай в свое удовольствие. Нужен будет совет или консультация – вернись в Зал, позови меня. Вопросы есть?

Я помотала головой.

– Ну и ладушки. Тогда – удачи тебе, Путешественница…

Вот так я и стала Путешественницей. Я взяла себе другое имя – Ллина. Свое настоящее я оставила в родном мире, в который время от времени наведываюсь. Но случалось, что меня почему-то переименовывали: в одном мире называли Кэлэбель, в другом – Элиндир, в третьем – настолько длинно и запутанно, что я только дивилась, как же такое можно выговорить, а тем более запомнить.