Если же истина относительна, то ничего определенного знать нельзя. А потому остается только полагать истинным то, что нам кажется таковым. Так из релятивизма вытекает агностицизм[108] философии софистов. Эта позиция была обоснована Горгием (ок. 483–375 до н. э.). Приняв утверждение Гераклита о том, что небытие существует, мы вынуждены признать, что существует то, чего нет. И тем самым впадаем противоречие, которое не позволяет отличить истину от лжи. Следовательно, из этого противоречия следует, что нет ни бытия, ни небытия, а есть только мнение о них. Но даже если мы согласимся с тем, что нечто существует независимо от нашего мнения, то его все равно нельзя познать, потому что из того, каким оно кажется нам, вовсе не следует, что таковым оно и является само по себе. Ну, а если мы попробуем преодолеть сомнения в возможности познания мира, то все равно знанием о нем мы не сможем поделиться с другими людьми. Не сможем потому, что сущее, которое мы пытаемся познать мыслью и выразить словами, не совпадает ни с мыслью, ни со словом. И в своем труде «О несуществующем, или О природе» Горгий констатировал, что установил «три главных положения, непосредственно следующих одно за другим… первое – [гласит], что ничто не существует; второе – что если что-либо и существует, то оно непознаваемо для человека; третье – что если оно и познаваемо, то все же по крайней мере оно непередаваемо и необъяснимо для ближнего»[109].