ЧАСТЬ 1

-1-

***

– Внимание всем! Приготовились! Она выходит.

– Ох, не люблю я дежурить на таких мероприятиях! Того и гляди, эти сумасшедшие фанаты тебя растопчут! Раньше было намного проще. Народ был другой. И артисты другие были. А сейчас как с ума все посходили. Когда там конец света обещают?… Эх, дожить бы до пенсии!…

А на улице творилось что-то страшное: толпа напирала, способная в любой момент снести ограждения, тянула руки, скандируя: «Загорская!… Загорская!» Цветы, плакаты, календари, открытки – все это шумело словно море, готовое вот-вот выйти из берегов. Долгожданные концерты Лили Загорской проходили в Москве с аншлагами.

– Я ее люблю!… – истерично вопил чей-то голос.

– Ее все любят, – прокомментировал довольно высокого роста худой мужчина, запихивая артистку в машину. – Поехали, самолет ждать не будет! Хорошего понемножку! Помаши им ручкой. Поехали!…

– Сумасшедший дом! – выдохнул водитель, вытирая пот со лба. – Кажется, вырвались.

– Слава Богу! – высокий мужчина оглянулся назад. – Лили, ты жива? Как тебе? Такого успеха здесь даже у Пугачевой не было!

Лили, еще до конца не пришедшая в себя, бросила в сердцах:

– У нее – своя публика, у меня – своя.

– Да кто спорит, – мужчина закурил. – А ты зря переживала. Я же тебе обещал. Игорь сказал – Игорь сделал! Но ты, кажется, недовольна чем-то?

– Я устала! Хочу домой.

– А!… Как твой директор, не первый год с тобой работающий, могу порекомендовать тебе перебраться в Москву, а не лететь, сломя голову, в Одессу всякий раз, когда появляется окно в твоих выступлениях. Когда ты, наконец, меня услышишь?

– Как мой директор, не первый год со мной работающий, ты прекрасно знаешь ответ на свой вопрос. И перестань курить!

В аэропорту их тоже ждали поклонники.

– Господи! – Лили вцепилась в директора. – Только не это! Дайте же мне спокойно улететь!

– Прекрати истерику! Елки-палки, их так много!… Ничего, сейчас прилетишь, окажешься в объятиях своего драгоценного Сережи и быстро придешь в себя.

– Я так по дочке соскучилась!… – с тоской в голосе произнесла певица.

А к ней уже неслись неутомимые и вездесущие почитатели ее таланта.

…Дозвониться мужу перед вылетом Лили не смогла. Трубку никто не брал. По идее, лететь домой певица должна была утром. Но ей так хотелось поскорее обнять дочь, что она вымолила у директора билет на ночной рейс. Попытки дозвониться домой из аэропорта в Одессе тоже не увенчались успехом. Лили даже растерялась: уже так поздно, а к телефону никто не подходит, словно все вымерли. Звонить пожилым родителям мужа она не рискнула. В конце концов, ключи от квартиры у нее есть.

Надев огромные в пол-лица очки – хоть какой-то шанс остаться неузнаваемой, – она, подхватив багаж, отправилась на поиски такси. Искать долго не пришлось: желающих заработать частным извозом в столь поздний час было хоть отбавляй. Вот только ночью в черных солнечных очках выглядела она более чем странно. И таксист всю дорогу на нее подозрительно косился. Но «открыть свое истинное лицо» Лили не решилась. Доехали быстро и без приключений. Водитель любезно помог с багажом. Она протянула ему деньги. А он вдруг улыбнулся.

– Денег я с вас не возьму. А автограф лишним не будет, – и достал откуда-то листок с ручкой. – Не откажите в любезности, напишите: «Андрюхе от Лили Загорской».

Лили опешила.

– Как вы меня узнали?! И что же всю дорогу молчали?

– Очки вас выдали. Да я вас и раньше подвозил. У нас все знают, что в этом районе живет наша знаменитость, наша гордость! А молчал – не хотел лишний раз беспокоить. Вы же такая уставшая в машину сели… Так что, подпишете? Вот ребята обзавидуются!

Сняв очки, Лили рассмеялась. Достала из сумки календарик со своей фотографией, взяла у парня ручку и написала на обратной стороне: «Андрюха! Ты замечательный!» И расписалась знаменитой подписью.

Счастливый водитель расцеловал календарик.

– Спасибо вам, большое спасибо! Я вас обожаю!…

Сергей Владимиров потягивал пиво, тупо уставившись в экран телевизора. Скорее всего, он и не видел, что, собственно, там показывают, думая о своем. И даже не услышал, как открылась входная дверь.

– Сережа, ты дома?…

Лили остановилась на пороге, ожидая реакции мужа. Реакция последовала: Сергей выронил из рук бокал с остатками пива и выругался.

– Черт! Что ты здесь делаешь? Ты ж должна быть в Москве.

– Я только что прилетела. Звонила, хотела предупредить тебя, но никто не брал трубку. И из аэропорта звонила… Почему ты не отвечал? – Она прошла в комнату, подняла бокал, и присела на краешек дивана, на котором, подобно падишаху, возлежал Сергей. – Я так соскучилась, Сережа!… А Жанна спит?

Она потянулась к мужчине, но он резко оттолкнул ее и так же резко сел на диване, опустив ноги как раз в растекшееся по полу пиво. Выругался снова.

– О, черт! Делать тебе больше нечего, как по ночам летать. Жанны все равно дома нет. Я ее к родителям отвез. Ты ж только завтра должна была вернуться. Предупреждать надо!

– Но я же звонила, Сережа! Перед концертом звонила. И после. Никто не брал трубку. И сейчас, из аэропорта…

– Если бы звонила, я бы слышал! – Сергей встал, не глядя на жену, подошел к окну, затянулся сигаретой.

Лили сидела на краю дивана как бедная родственница, от безысходности сложив руки на коленях.

– Ты куришь в комнате…

Обернувшись, Сергей усмехнулся.

– А Жанны-то нет. Могу себе позволить.

– Зачем ты отправил ее к родителям? Они уже старенькие, им с ней тяжело.

– Чего тяжелого? Она ж не маленькая. Почти двенадцать. Пусть поразвлекает стариков. Мне необходимо было побыть одному.

Лили скользнула взглядом по пустым пивным бутылкам – спутникам Серегиного одиночества – и горько вздохнула.

– Зачем ты пьешь, Сережа?

– Ну, кто-то поет, а кто-то пьет, – с вызовом бросил он в ответ. – Я же должен как-то расслабиться!

– Сережа, – Лили подбежала к мужу, прижалась к его спине, – что происходит, Сережа?

Он развернулся, докурив сигарету.

– Ничего, абсолютно ничего.

– Ты даже не спросил, как прошли концерты.

– А как они могут пройти? Как обычно – с аншлагами! Ты ж у нас – звезда! Великая народная. Твой голос разве что из утюга не звучит. Твое имя – во всех газетах. На тебя вон уже молятся эти твои обожатели. А я – кто? Я так – состоявшийся неудачник. Принеси-подай…

– Что ты такое говоришь! – испугалась Лили. – Ты – режиссер моих программ, мой продюсер, мой советчик и строгий критик. Без тебя и меня сейчас не было бы. В конце концов, ты – прекрасный музыкант!…

– Да, но только музыка моя никому не нужна! – оборвал ее Сергей. – А имя мое, как режиссера-постановщика твоих программ, в гастрольных афишах в лучшем случае пишут где-нибудь в нижнем углу, мелкими буквами. Без меня бы тебя не было… Да ты прекрасно обходишься без меня. Кастрюльки с кипятильниками на гастролях за тобой и твой директор носить может. На рынок сбегать, творожок купить. Невелика честь. А занимаюсь этим я – «прекрасный музыкант». Музыкант, от которого коллектив ушел… Это раньше я был музыкантом, а теперь выхожу на сцену раз в полгода, подыграть тебе в какой-нибудь песне. А ты – звезда. Ты – Лили Загорская!…

– Сереженька!… Сережа, ты же не виноват, что ребята ушли. Ну захотелось им славы, решили, что могут обойтись без нас. Что теперь поделаешь. Кем они стали? Где сейчас? Кто их знает? А нас знают, любят; мы не пропали.

Слабая попытка Лили успокоить мужа и в этот раз потерпела неудачу. Слова жены взбесили его еще больше.

– Это тебя знают и любят! А обо мне уже и не помнят!

– Господи, ну что ты говоришь! Ты же мое все!…

В отчаянии Лили готова была разрыдаться.

Сергей развернул ее, грубо схватив за плечи, дыхнул в лицо перегаром.

– Я твое все? Оставь эти сказки журналистам! Что же ты соглашаешься на запись песен к фильму этого… как его там, если я твое все? Ты ж знаешь, как мне это неприятно. Осточертело, ей Богу!

Не то от встряски, не то от резкого запаха у Лили закружилась голова. И лишь стальная хватка мужа позволила ей удержаться на ногах.

– Не может же героиня три песни петь одним голосом, а четвертую – другим, – прошептала она, справляясь со слабостью. – Отпусти меня, ты делаешь мне больно. Я все поняла: у тебя очередной приступ ревности. Зря ты так себя и меня изводишь, зря. Не к кому ревновать.

– Ревность – удел неуверенных в себе. А я в себе уверен, – возразил Сергей.

– Так в чем же дело?

– А ни в чем! Просто я хочу, чтоб моя жена была моей женой, а ненародным достоянием. И не мчалась в Москву по первому зову всяких там новоявленных Михалковых, потому что они – друзья Жана Болотова, а Жан Болотов – это святое! Он даже из-за границы умудряется лезть в нашу жизнь. Парадоксально, но факт.

– Ну причем здесь Жан! Я его тысячу лет не видела. Что за глупости, Сережа? А картина действительно хорошая. И я с удовольствием в ней поучаствую. Песни такие душевные. Я рада, что именно меня пригласили на запись. Мне это интересно, понимаешь!

Хоть что-то в моей жизни может быть так, как я хочу?

– Брови Сергея поползли вверх.

– Это что ж получается: материал, который я для тебя подбираю, тебе неинтересен? Над моими песнями ты работать не хочешь. Ты готова часами спорить, если тебе что-то не нравится. А не нравится тебе каждая вторая песня: это я петь не стану, это не мой формат, это слишком просто, это слишком сложно, это не будет хитом!… Да ты сама себе – и продюсер, и режиссер. И после этого ты заявляешь, что я – твое все!

Хлопнув дверью, Сергей вышел из комнаты.

Медленно опустившись в кресло, Лили закрыла лицо ладонями. Спорить с мужем, когда он в таком состоянии, бессмысленно. Себе дороже. Это там, на сцене, она – народная артистка, любимица миллионов, пример для подражания. А в жизни… Обратная сторона медали, как правило, редко бывает ровной и идеальной.

– У вас там что, аномальная зона, бермудский треугольник? – телефонная трубка разрывалась от криков. – Третий день не могу никому дозвониться! Что происходит в конце концов? Меня рвут на части: привези на майские праздники Загорскую, а Загорская, похоже, плевать на всех хотела. У нее затянувшиеся весенние каникулы. У нее и у ее муженька. Они, видите ли, отдыхают!

Лили терпеливо ждала, когда словарный запас директора иссякнет, ибо остановить Игоря в такие моменты все равно, что пытаться затормозить локомотив, несущийся с огромной скоростью.

– Ну что ты молчишь, что молчишь?!

– Слушаю, – спокойно ответила певица, не скрывая улыбки.

– Кого слушаешь? Кого ты там слушаешь?!

– Тебя, милый мой, тебя! Ты же слова вставить не даешь.

Немая пауза в трубке.

– Ну вот, я же еще и виноват: слова ей сказать не даю.

– Так что там случилось? Кто тебя на части рвет? – рассмеялась Лили. – Кому я понадобилась?

– О, ты всем нужна! – голос директора звучал более миролюбиво. – Ты когда в Москву собираешься?

– В понедельник. Во вторник с утра у меня съемки на телевидении. Выходные хочется провести дома с семьей. Жанну столько не видела! Ты ж знаешь.

– Еще бы! Но придется планы менять. Вадим тебя разыскивает, с ног сбился. Нашли, наконец, финальную песню, которая всю картину перевернет. Услышишь – будешь в восторге! Оркестровая фонограмма готова. А тебя вызвонить не могут. Мне всю плешь проели. Хотели уже гонцов в Одессу послать.

Он засмеялся. Лили наоборот стала серьезной. Сергей будет не в восторге, а значит, очередного скандала не избежать. А ведь только-только все наладилось. Жанна такая счастливая бегала: родители рядом, и не ругаются, не спорят. Мама у плиты, родная, домашняя, и на кухне пирогами пахнет, и в школу разрешают не ходить… Прям семейная идиллия. Сегодня с утра Сергей с ней к филармонии гулять отправился, а Лили уборкой занялась. Похоже, закончить ее уже не судьба.

Положив трубку, Лили прошла на кухню, налила в стакан воды, достала с полки пузырек с валерианкой, плеснула почти половину и залпом выпила. Видели бы сейчас ее поклонники…

– Мама, мамочка, зря ты с нами не пошла! – со звонкими криками влетела в комнату Жанна. – Там так тепло! Уже настоящая весна. И птички поют, и цветочки!

– Кнопка, – Сергей провел рукой по волосам девочки и улыбнулся, – наша знаменитая мама может гулять только в парандже. Ты ведь прекрасно знаешь. А от раздачи автографов и вспышек фотокамер она на работе устает. Пускай мамочка отдыхает, не выходя из квартиры. Особенно плодотворно у нее это на кухне получается. О, телефон!… Я подойду.

Он поспешил в зал, а Жанна, подбежав к Лили, прижалась к ней, и с тоской в голосе произнесла:

– Эх, мамочка, я так тобой горжусь, но лучше б ты у меня была простой учительницей, а не певицей. Мы бы тогда вместе гуляли. И не расставались надолго.

У Лили защемило сердце. Разлуки с дочерью она всегда переносила очень болезненно. Вспомнились первые гастроли после ее рождения. Лили оставила восьмимесячную кроху родителям мужа и вместе с «Прибоем» отправилась на Урал… Тогда еще был «Прибой». И Сергей выступал на сцене. И считал, что рождение ребенка и творчество – вещи несовместимые. Впрочем, он и сейчас того же мнения.

– Кнопка, бегом в свою комнату! Нам с мамой необходимо серьезно поговорить.

Сергей возник на пороге так внезапно, что Лили вздрогнула, Жанна прижалась к ней еще крепче.

– Ты что, не поняла? Давай, быстренько!

Это было сказано таким тоном, что девочка мышкой прошмыгнула за дверь, даже не подняв на него глаз.

– Что случилось? – недоумевающее хлопала ресницами Лили, поражаясь столь резкой перемене настроения мужа. – Кто звонил?

– Кто звонил? – Сергей надвигался, словно грозовая туча. – Кто звонил?… А ты не догадываешься? Ты когда в Москву собралась? Тебе там уже студию заказали. Вадим весь на взлете. Спрашивает: ну что, когда она приедет? А я даже не в курсе, что ты вообще куда-то собираешься. Здорово, да! Я – твой продюсер – обо всем узнаю последним. О том, что по совместительству я еще и твой муж, вообще промолчу. Великолепно! Ты не перестаешь меня удивлять. И это после нашего разговора!

У Лили сердце упало куда-то в пятки. Она невольно сделала несколько шагов назад, ударилась об стол, так, что в глазах выступили слезы, и замерла, не решаясь что-то сказать в свое оправдание. Да и какой теперь в этом смысл – Сергей все равно не поверит, что она сама узнала об этой записи только сегодня утром и даже не успела переговорить с Вадимом. А Сергей уже дышал ей в лицо:

– Это так я тебе нужен, так жизненно необходим!… Да тебе плевать на меня, на мои слова, на мои планы, в конце концов. Ты решила – ты сделала по-своему. И так всегда было. Всю жизнь. Можешь ехать хоть сейчас. Но без меня. Я не одобрял и не одобряю эту картину. И твое участие в ней считаю пустой тратой времени. Но если для тебя это важнее, чем общение с дочерью, что ж, вперед и с песней!

…Жилплощадь Ивана Загорского увеличивалась прямо пропорционально росту популярности его звездной сестры. И сейчас, помимо трехкомнатной квартиры, он владел еще и загородным домом с мансардой с участком в двадцать пять соток.

– Вот перестану ходить в море, уйду на пенсию, – говорил он, – и разведу здесь овец. Надо возвращаться к истокам.

Его жена на это снисходительно улыбалась, а сын бесед подобного рода не поддерживал в принципе. У него на этот участок были свои планы. Но, тем не менее, с ранней весны и до поздней осени семейство третий год проживало за городом и прекрасно себя при этом ощущало. Лили очень любила здесь отдыхать. Дом брата приносил ей столько радости и не шел ни в какое сравнение с загородным домом матери, которая после смерти своего драгоценного Семена Сергеевича все чаще стала поговаривать о том, что неплохо было бы ей перебраться в город, на старости лет «пожить как человек» – в квартире. При этом стоило Ивану лишь появиться на пороге с предложением о переезде, она тот час же впадала в истерику и кричала, что расстаться со своим жилищем никогда не сможет. Впрочем, кротким нравом она сроду не отличалась. Да и общаться с детьми, по сути, начала только после смерти своего отставного капитана.

Сегодня Лили Загорская ехала к брату с тяжелым сердцем. После скандала, который устроил Сергей, оставаться дома было бессмысленно. Хуже всего то, что Жанна все слышала – все-таки не маленькая уже – и воспринимала по-своему. Когда Сергей, хлопнув дверью, выскочил из кухни, она выбежала из своей комнаты и бросилась к Лили со слезами.

– Ты уезжаешь! Я знаю. А ты же обещала, ты обещала! Как же наши выходные? Мама!…

– Девочка моя, но я же не знала, что так получится, – обнимала ее Лили. – Я, правда, хотела, чтобы мы все вместе провели эти выходные. Но меня ждут в Москве. Я же не могу подвести людей.

– А меня, значит, можешь! – Жанна уже рыдала навзрыд.

– Поедем со мной к дяде Ивану, – предложила Лили, вытирая ей слезы. – Он будет рад нас видеть. Отдохнем там сегодня, воздухом подышим.

Жанна вырвалась из ее объятий.

– Я никуда не поеду! – заявила совсем не детским голосом. – Я останусь с папой. Ты же все равно завтра улетишь в свою Москву. Я с тобой не поеду!

Таксист, который вез Лили за город, особой деликатностью не отличался. Артистку он узнал сразу и буквально засыпал расспросами, покруче любого журналиста. Она не знала, куда от него деваться. А когда, наконец, подъехали к дому брата, он не выпускал ее из машины, умоляя оставить автограф то для горячо любимой тетушки, то для двоюродного брата дедушки из Кривого рога, то для троюродной внучки, то для Жучки… Так продолжалось бы, наверное, бесконечно, если бы не Иван: он просто вытащил сестру из машины.

– Я ж предлагал за тобой приехать, – разозлился он, увидев, что Лили бьет нервная дрожь. – Забудь то время, когда ты могла спокойно отправиться в троллейбусе на собственный концерт. Сейчас все иначе. И я не хочу, чтоб какой-нибудь идиот однажды вот так на сувениры тебя разорвал.

Не в силах с ним спорить Лили опустилась прямо на бетонные ступеньки у входа.

Иван всплеснул руками.

– Ты что! Вставай, простудишься же! В дом заходи. Чего ты, в самом деле?! Я еще не завтракал. Составишь мне компанию. Светка на работе, сын в школе, а мне одному и есть не хочется.

Лили молча покачала головой и вдруг заплакала.

– Ну вот!… Сестренка, что стряслось? – Иван опустился рядом. – Опять Серега? Ты поэтому не захотела, чтоб я за тобой ехал? У нашего гения очередной творческий бзик?

– Я не могу, я больше так не могу! – проговорила Лили сквозь слезы, закрыв лицо руками. – Я устала. У меня нет сил! Что же это за жизнь такая, Господи!… В чем, ну в чем моя вина? Сколько это может продолжаться?…

– Что он сделал? – не выдержал Иван.

– Он против моего участия в картине Влада. И это при том, что три песни я уже записала! Мне что, отказаться от записи финальной? Как я Вадиму сейчас это объясню?

– Все ясно. Влад – друг Жана, а это имя для Сереги как красная тряпка для быка. Можешь дальше не рассказывать. Вставай, пошли в дом.