Цитаты из книг автора «Елена Михалёва»

Погода и вправду была не самой приятной для золотой осени. Душа хотела пушкинской поэзии и живописных аллей, но обретала лишь вязкую, стылую сырость, которая забиралась не то что под одежду, но, кажется, в самые кости. То и дело моросило. С Финского залива дуло, как в открытую форточку. Низкое пепельное небо давило сверху на величественный город, придавая ему угрюмый вид. Все прохожие казались одинаковыми, безликими и суетливыми. Но разве же беда заключалась в одной лишь погоде?

Прошу вас, Герман Борисович, давайте оставим все любезности. День препротивный. Серый, промозглый и ветреный – под стать капризной петербургской осени. Не поймёшь вовсе – утро сейчас или вечер. Не сочтите меня невежливой, но времени у нас с вами совсем мало, а дело, полагаю, небыстрое. Быть может, поторопимся и поговорим уже по пути?

Он нечасто улыбался, крайне грозно хмурился, умел взглядом говорить о своём отношении к собеседнику и обладал той особой притягательностью безразличного к большинству мирских развлечений дворянина, которая граничила с загадочностью и делала его очаровательным в глазах противоположного пола.

цвета пыльного петербургского неба.

Утро выдалось пасмурным. За окнами мрела серая хмарь. Кисельной взвесью в воздухе висел жидкий туман, который мешался с мелкой моросью, будто просеянной через сито. В такую погоду телом овладевала муторная, навязчивая сонливость, настойчивое желание поспать подольше, не выбираясь из-под уютного одеяла в прохладу коридоров Смольного. Холодный, неживой свет электрических ламп только усугублял это состояние.

Тихий октябрьский вечер всех оттенков грязной акварели лениво тлел над Петербургом

Малавина обладала ворчливым и нудным характером, а ещё способностью утомить своими замечаниями любого.

Взгляд его зелёных глаз всегда выражал лёгкую утомлённость.

высокая нравственность сочетается у девушек с особой чуткостью души. Она расцветает вместе с их красотой и не умещается ни в каких рамках.

Можно ли обвинять юных девушек в излишней мечтательности? Пожалуй, не только нельзя, но попросту бесполезно.