– А если про субъективную картину?
– Когда ты уходишь с фотографии.
– Что это значит?
– Вот сижу я, думаю о своей жизни, – сказал Сергей. – И если в этот миг сделать фотографию моментальной камерой – «полароидом» воображаемым – то на моем снимке я буду в центре. Так с самого детства повелось. Вот я маленький с папой на рыбалке. Вот в футбол играю. Вот в институт поступил. Женился. Развелся. И везде фокус на мне, сечешь?
– Секу, – сказал Макар. – А потом?
– А потом наступает момент, когда ты отдыхаешь с семьей на даче летним вечером, шашлыки с мангала снимаешь и по тарелкам раскладываешь, – а рядом жена, вокруг дети твои бегают, теща с тестем хлопочут, домашнее вино разливают, сосед из-за забора поглядывает… И ты вдруг понимаешь, что если сейчас сделать снимок, в центре уже будешь не ты. А твой ребенок. Как будто воспоминание об этом дне – оно одно-единственное, и твой сын неумолимо оттягивает его к себе, отбирает. Ты превращаешься в декорацию для чужой жизни. Сначала это случается пару раз в год. Потом чаще. И не замечаешь, как сам начинаешь думать о себе как о второстепенном герое, потому что твоя роль главного персонажа подошла к концу. Ты на этой сцене еще долго останешься, но зрители уже смотрят не на тебя. В тот момент, когда ты это ощутил, молодость закончилась. Я так думаю.