Глава 1. Суббота. 03.14

Полная молочная луна висела в тёмном небе, освещая безмолвное кладбище у Новодевичьего монастыря. Её холодный свет пробивался сквозь густой туман, стелющийся по земле и обволакивающий липкой дымкой старые могилы и надгробия. Тишина, мёртвая и давящая, нарушалась лишь редким шелестом листвы и чириканьем зарянки, возвещавшей о приближающемся рассвете.

Майская ночь, ещё по-весеннему прохладная, то и дело наполнялась волнами тепла, приносимыми дуновением ветерка с востока, разгоняя пелену призрачного тумана. Тени, походившие на чернильные пятна, вытянутые и причудливые, плясали на каменных плитах, придавая им зловещие очертания и вырисовывая рядом силуэты покосившихся деревьев и изящные изгибы кованых оград. Казалось, что из-под земли тянутся невидимые руки, стремясь удержать ускользающий мрак. Кресты и статуи, окутанные серебристым сиянием, приобретали особую, потустороннюю красоту. В воздухе витал едва уловимый аромат влажной земли и увядших цветов, смешивающийся с запахом старого камня и чего-то ещё, невообразимо древнего и забытого.

Охранник, дядя Вася, немолодой сутулый мужчина, с трудом поднимая ноги, медленно брёл по тропинке, стараясь не споткнуться о корни деревьев и камни. Его верный спутник – старый чёрный терьер по кличке Яшка – трусил рядом, иногда останавливаясь понюхать землю. Охранник чувствовал себя не в своей тарелке: голова кружилась, а в желудке бурчало. Вчерашний вечер, проведённый в компании горькой, оставил свой след. Дядя Вася еле плелся, пытаясь хоть как-то прогнать похмелье. Он вспоминал, как вчера выпил лишнего, и на мгновение задумался о том, чтобы бросить пить, но моментально прогнал дурные мысли из головы.

Мужчина продолжал путь между вековыми деревьями и мраморными изваяниями, вглядываясь в высеченные на камне имена и даты. Каждый шаг по кладбищенской земле был ему знаком, каждая могила – словно старый приятель.

Годы, проведённые здесь, сделали его частью этого места. Он видел, как сменяются времена года, как природа бережно обнимает ушедших, как приходят и уходят люди почтить память своих близких. И в тишине, среди покоя вечного сна, он находил что-то очень важное для себя. Он думал об умерших людях, об их жизнях, о том, какие трагические события их сюда привели. Не было ни страха, ни грусти, только глубокое умиротворяющее спокойствие. Здесь, вдали от городской суеты, среди молчаливых свидетелей истории, он ощущал себя как дома, в тихой гавани, где душа находила покой и гармонию. И в предрассветный час, под бликами полной луны, в объятиях тумана дядя Вася чувствовал себя по-настоящему хорошо. Он знал, его работа – не просто обход территории, а своего рода служение, забота о тех, кто уже не может позаботиться о себе сам, и о тех, кто приходит сюда, чтобы вспомнить. И в данном служении он находил глубокое удовлетворение в правильности своего пути.

Внезапно в тишине послышался звук, похожий на странные, крадущиеся, осторожные шаги, будто кто-то следовал за ним, шаркая по гравию между захоронениями. А затем шелест. Охранник замер. Обернулся, но никого не увидел. Страх, липкий и холодный, сковал его. Он уже давно не испытывал ничего подобного. «Надо бросать пить, – пронеслось в голове, – иначе до добра не доведёт». Но в этот момент собака резко рванула вперёд, исчезнув в густом тумане кладбища. «Должно быть, почуял кошку», – мелькнуло в мыслях. Дядя Вася выругался, но сил на крик не было. Вздохнув и успокаиваясь, он побрёл за собакой.

Яшка остановился у одной из старых могил у стен монастыря, заросшей травой и увитой плющом. Он яростно рыл землю, издавая хриплые звуки. Дядя Вася подошёл ближе, пытаясь разглядеть, что же так взволновало пса.

И тут он увидел, замерев, не в силах пошевелиться. Лунный свет, пробиваясь сквозь туман, осветил жуткую картину, придавая ей нереальные, кошмарные очертания.

Дядя Вася почувствовал, как по спине скользнул ледяной пот. Он хотел крикнуть, позвать на помощь, но из горла вырвался лишь слабый стон. Его взгляд прилип к тому месту, где продолжала копошиться собака.

Лежавшее в земле было ужасно. Нечто, заставившее охранника отшатнуться, выругаться и перекреститься одновременно. Оно врезалось в его память, вынудив забыть о похмелье и думать лишь о том, как выбраться отсюда живым, и побудило дядю Васю понять: эта ночь станет самой страшной в его жизни.

Глава 2. Суббота. 07.00

Раннее утро дышало прохладой. Солнце ещё не успело полностью разогнать влажный туман, когда трое миновали тяжёлые кованые ворота Новодевичьего кладбища, словно погружаясь в другой мир, где время остановилось.

Они шли быстро, уверенно и молча, нарушая тишину погоста шелестом шагов по гравийным дорожкам. Впереди шёл высокий, широкоплечий, подтянутый мужчина. Его светлая рубашка и серый костюм выглядели аккуратно и сидели безупречно, а короткая стрижка и приятные строгие черты лица создавали впечатление спокойной уверенности. За ним, чуть позади, двигалась молодая женщина со светлыми волосами до плеч в чёрном плаще. Рядом с ней вровень шагал парень, блондин, с несколько полноватой фигурой, в джинсах, удобных кроссовках и лёгкой бежевой куртке.

Мимо проплывали ряды могил, увенчанные крестами и памятниками, а остатки тумана, ещё цеплявшиеся за ветви деревьев и мраморные изваяния, создавали атмосферу нереальности, будто гости кладбищенской тишины попали в сон.

Несмотря на то, что Новодевичий монастырь, у стен которого находился погост, располагался в центре города и чистое голубое небо сияло над зелёными кронами деревьев, мужчина, идущий впереди, не мог избавиться от гнетущего состояния дискомфорта. Здесь, среди этих безмолвных свидетелей ушедших жизней и всеобъемлющего вечного покоя, он ощущал себя чужим, нарушителем. Его присутствие тут, с земными заботами и проблемами, казалось неуместным, почти кощунственным. Он пришёл сюда найти ответы, но само место будто напоминало ему о том, что на многие вопросы ответов не существует и все мы рано или поздно окажемся здесь, в объятиях вечности.

Резкий звонок телефона разорвал утренний воздух.

Мужчина остановился и вытащил из кармана мобильный.

– Саблин. Слушаю.

– Товарищ майор, – звонил дежурный, старшина Петренко, – у нас вызов. Инцидент в «Склифе»¹. Нужен человек от вас на месте.

– Что случилось?

– Да не знаю пока. Вот только сообщили.

Саблин вздохнул.

– Ладно. Будем.

Он обернулся на парня, стоявшего позади.

– Саш, метнись в «Склиф». Там какое-то ЧП. Потом встретимся в участке.

– Принято, – Александр Синицын поспешил обратно к воротам кладбища.

Майор криминальной полиции Саблин и старший лейтенант Динара Максимова продолжили путь.

Постепенно дорожки сужались, деревья смыкались над головой, а количество могил росло. С каждым шагом следователь замечал, что надгробья становились более старыми, некоторые в запущенном состоянии, заросшие травой, покосившиеся и с трещинами.

Наконец впереди показались стены монастыря. У подножия уже толпились сотрудники полиции, их силуэты выделялись на фоне белоснежного камня крепостного фасада. Рядом с ними, склонившись над чем-то, работал начальник криминалистической лаборатории, Влад Шульц, облачённый в перчатки и защитный костюм, а его команда осматривала окрестности.

Майор поздоровался с коллегами и окинул взглядом собравшихся. Лица их были напряжены, что говорило о серьёзности ситуации. Шульц выпрямился, поправил очки и подошёл к Саблину.

– Привет, – сказал он. На его высоком лбу лежали глубокие морщины.

– Привет. Ну? Нашли тело? – спросил следователь.

Шульц сглотнул.

– Не совсем.

– То есть?

– Сам взгляни, – Влад кивнул в сторону, где только что стоял. Там виднелось углубление, неаккуратно разрытое. Земля сырыми комками лежала вокруг.

Саблин направился к указанному месту, обходя надгробия и засохшие цветы.

Он почувствовал неприятный холодок, пробежавший по спине.

У одной из старых покосившихся могил зияла свежая яма. Запах травы, смешанный с чем-то гнилостным, ударил в нос.

И тут следователь увидел.

В чёрной влажной земле на дне лежало нечто, отчего кровь буквально застыла в жилах. Это была женская голова. Длинные спутанные чёрные волосы торчали вокруг, словно тёмные корни мёртвого растения. Лицо искажено, глаза закрыты, кожа мертвенно-бледная, на шее виднелись рваные края раны, а изо рта жертвы торчал большой серый камень.

Саблин замер. Максимова, подошедшая сзади, издала тихий, сдавленный звук. Оба стояли, будто приросшие к земле, перед чудовищной картиной.

Кладбище, обычно место скорби и покоя, превратилось в сцену немыслимого кошмара.