Найти себя и жить лучше

Мы рождаемся целыми, но когда вырастаем, приходится собирать себя по кусочкам. Однако нет смысла копаться в себе, если жизнь от этого не становится проще и яснее. Рефлексия ради рефлексии – бесполезное занятие, которое не спасает от самообмана. А всё, что мы от себя скрываем, теснится где-то на задворках нашего сознания, собирает душевную пыль и служит источником стресса. Энергия утекает, тревога усиливается, сил на обычные дела не хватает.

Что делать?

Заняться своей повседневной жизнью. Которая вообще-то и есть настоящая, происходящая здесь и сейчас. Другой нет и не будет. Проговаривать, прояснять, осознавать и интегрировать новый полезный опыт. Научиться заботиться о себе так, чтобы при этом с нами рядом было тепло и уютно и всем остальным.

Прислушиваться к собственному телу, которое – наш главный союзник и инструмент для получения удовольствия и тоже требует внимания и заботы.

Договориться со своими внутренними чудовищами и распределить между ними задачи – кто и за что отвечает, чтобы они никого не пугали своим внезапным появлением в неподходящее время, а в нужный момент могли бы защитить.

Подступиться наконец к своему жизненному предназначению и осмелиться почесать ему спинку.

Эта книга – о том, как не потерять себя на дорогах жизни.

Как находить смысл в простых вещах.

Как осознавать то, что доступно, и отпускать то, что не в твоей власти.

Приглашаю вас в путешествие по внутренним пространствам и надеюсь, что вы найдёте то, что искали.

Глава первая

Чувства родом из детства

Размышляю о том, какое место в сознании людей отводится воспоминаниям и под какими именами хранятся эти сокровища. На моей полочке с надписью «Счастье» неожиданно обнаружился давно забытый летний день, а рядом с ним – ощущение безвременья, доступное только четырехлетнему ребёнку. С тех пор прошла вечность, но я и сейчас отчётливо ощущаю пальцами гладкость и прохладу металлической калитки с истершейся краской. Цепляешься за дверцу, отталкиваешься, ставишь ножки в сандаликах между прутьев, и петли сонно поскрипывают. И хочется успеть покататься, пока на этот скрип не пришли взрослые и не сказали, что если много баловаться, калитка сломается. За ней открывался мой личный мир, полный жизни, движения, запахов, вкусов и красок.

…Ароматная мясистая клубника всевозможных сортов, размеров и форм, которую дедушка называет Виктория…

…Запах шершавой помидорной листвы в распаренном воздухе парника, укрытого толстым полиэтиленом…

…Стройное деревце ранетки с плодами, похожими на бочоночки лото…

…Колючие заросли малины, которую приходится делить с клопами…

…Душистый куст сирени под единственным окном дачного домика…

…Увесистые гроздья черноплодной рябины, из которой папа делает домашнее вино в пузатых тридцатилитровых бутылях…

…Ярко-красные крошечные паучки, которые деловито снуют среди грядок и прячутся в земляных норках…

…Тревожные бабушкины разговоры о медведке, которая представляется мне таинственным подземным чудовищем, губящим посевы…

…Железная бочка с головастиками, которые греются на солнышке и бросаются врассыпную, стоит только поднести руку к поверхности воды…

…Жуки-плавунцы, ловко и без устали рассекающие на длинных растопыренных лапках водную гладь железного бака…

Что бы ни случилось, хочу сохранить в себе тепло этого летнего дня и умиротворенность ребёнка, который беззаботно раскачивается на калитке родительского сада где-то там, между прошлым и будущим.

Но как же грустно потом встречать вокруг столько недолюбленных маленьких детей в телах взрослых.

Человек давно вырос, а его внутренний ребёнок так и остался испуганным малышом.

Он впадает в панику или цепенеет, когда его оставляют, потому что ему кажется, теперь он не выживет.

Он не может уснуть в одиночестве и поэтому засыпает не с теми, кого выбрал сам, а с теми, кто выбрал его первым.

Он не знает, чего хочет, потому что его об этом редко спрашивали.

Он боится проявляться, потому что его почти не замечали.

Он теряется, когда получает ценное, и не верит, что это не отберут.

И он всё готов отдать за жалкие крохи тепла и внимания, чтобы в очередной раз обжечься и забиться ещё глубже внутрь взрослого, который разочаровался в жизни.

Подавляющее большинство советско-перестроечных девочек, моих сверстниц, получили в детстве стандартный набор родительской заботы. Ребёнок был накормлен, напоен, одет и присмотрен. О другом тогда и не мечталось. И лишь спустя много лет, когда пришла пора обзаводиться собственными семьями, они вдруг поняли, чего им так не хватало в детстве. Не новых платьев, не моря каждое лето по путевке, не молчаливого и строгого маминого лица, когда она заклеивала твою очередную разбитую коленку.

Хотелось, чтобы мама хотя бы иногда, пусть даже по самому пустячному поводу, приговаривала бы тихим голосом: «Бедная моя, маленькая моя девочка» – и ласково гладила бы тебя по голове. Почему-то именно с появлением собственных детей, на которых мы или обрушиваем лавину нежности, или не знаем, как их правильно любить, этот дефицит ощущается особенно остро.

Но нашим мамам самим неоткуда было взять эту нежность и ласку, и нам не за что их винить. Всё, что мы можем сделать здесь и сейчас – это посмотреть на то, что выросло из вчерашней девочки, и обратиться к себе с коротким, но бескомпромиссным посланием: «Неважно, как я жила до сих пор. Важно, как я хочу жить дальше».

Как мы теряем связь со своими чувствами

Почему маленький ребёнок плачет, когда расстроен, и смеётся, когда радуется? Потому что у него пока еще сохраняется прочная связь со своими чувствами.

В этом и весь секрет детской непосредственности.

А что делают взрослые?

Они эту непосредственность всячески вытравливают. Иногда это выглядит, как благие намерения. А ими, как известно, вымощена дорога в ад. И этим адом для некоторых людей оборачивается взрослая жизнь.

Вот, например, обычный разговор мамы и сына школьника. У них явно хорошие, близкие, доверительные отношения. Но тут мама говорит спокойно и рассудительно: «Когда у тебя что-то не получается, ты как реагируешь? Ты нервничаешь и расстраиваешься. А это неправильно: ты не должен нервничать и расстраиваться».

Подобные благоглупости упадут на благодатную почву и не вызовут протеста, ведь на ребёнка никто не кричит, не подавляет, и выглядит это как родительская забота.

Мальчик просто не заметит подвоха. А в его сознании это послание трансформируется в совсем другое: «Твои чувства неправильные и неважные, ты должен чувствовать себя иначе. Ты какой-то неправильный».

Хотя лучше бы ему сказали: «Ты всегда можешь рассчитывать на меня, даже когда нервничаешь и расстраиваешься. Нервничать и расстраиваться, если что-то не получается – нормально».

И мальчик не будет после этого думать, что с ним что-то не так. И тогда не придется тратить внутреннюю энергию на приведение в порядок того, что и так уже в порядке. Неудачи – это всего лишь часть жизни, и их нужно пережить. Жаль, что его мама считает иначе.

Еще одно, на первый взгляд, невинное, но в действительности опасное заблуждение – делить все чувства на «плохие» и «хорошие», «нормальные» и «ненормальные», «негативные» и «позитивные».

Мы все люди, и именно переживание полного спектра чувств делает нас живыми. Заметьте, кстати, насколько привлекательны люди, которые даже во взрослом возрасте сохраняют живость восприятия и непосредственность выражения чувств. Такие люди, как правило, необыкновенно харизматичны и к ним всегда тянутся дети – они чувствуют своё, родное и не видят психологических преград, которые обычно выстраивают вокруг себя взрослые.

А большинство взрослых настолько погрязли в условностях и обросли социальным панцирем, что чувствуют себя (да и выглядят порой), как инопланетяне. Которым, к тому же, специально обученные люди-психологи периодически объясняют, как же с этими странными существами обращаться – с детьми, если хочешь достичь взаимопонимания.

Если бы мы не были так зациклены на своих взрослых задачах и не считали детские чувства чем-то маленьких и неважным, мы бы прекрасно ладили и с собственными детьми. Потому что мы тоже когда-то ими были, это и наши чувства тоже. Однако мы свои чувства отвергли и забыли, и они стали для нас чужими и непонятными.

Вот так просто и незаметно мы теряем связь со своими чувствами и выбираем потом не тех друзей, не ту работу, не тех любимых и вообще не ту жизнь и судьбу.

Выбираем постоянную борьбу вместо радости в настоящем, отвержение вместо любви. А ведь никогда не поздно посмотреть на мир детскими глазами и вспомнить, каково это – быть счастливым.

Удобные люди

Многим из нас с детства внушают, что предсказуемость и удобство – залог благополучия и безопасности. «Будь удобным и получишь свою долю заботы и внимания». Но когда мы вырастаем, оказывается, что удобных людей со временем перестают замечать: они сливаются с обстановкой.

Тут-то иллюзии об отношениях и начинают трещать по швам, потому что мы научились заслуживать и приспосабливаться, а не сотрудничать. Когда у тебя нет самого себя, попытки заткнуть зияющую дыру в душе кем-то другим всегда болезненны. Особенно если он – такой же нуждающийся. Ведь если ты не знаешь, не чувствуешь и не принимаешь себя, ты и другого понять не сможешь – будешь приписывать ему свои мысли и желания.

Как быть, если нет навыка выбирать себя, ориентироваться на свои потребности, различать собственное желание быть нужным и любовь?

Начать заботиться о себе как следует. Стать нужным в первую очередь самому себе, а не проецировать свою нужду на других, выбивая из них то, что когда-то недополучил. Не тратить энергию в одностороннем порядке в надежде заслужить вознаграждение за рвение.

Только равноценный обмен, только сотворчество. Придёт время, и на меньшее уже не согласишься.

Воспитание чувств

Ребёнку для нормального психического развития нужно, чтобы его любили просто так. За то, что он есть. Любым. Это питательная среда, которая даёт зернышку личности возможность прорасти во взрослую жизнь, пустить корни, крепким и гибким стеблем тянуться к свету и впитывать тепло.

Но это такая редкость.

«Мама никогда не ласкала меня, а мне так этого хотелось… Помню, мне было лет пять, я смотрел на маму и прикидывал, как бы мне умудриться быстро-быстро поцеловать её и убежать, пока она меня не оттолкнёт».

Прочитала это признание в книге Н. Л. Лордкипанидзе о неврозах, и сердце сжалось при мысли о том, каким одиноким, должно быть, ощущал себя этот малыш, и как ему приходилось объяснять себе холодность матери.

Без этой любви, конечно, никто не умирает. Маленький человек – существо выносливое и жизнестойкое. Зато потом, по мере взросления, ему предстоит ориентироваться в мире, искать своё место в нём, научиться соблюдать границы. И с этим могут возникнуть сложности.

Ребёнок, который в детстве недополучил любви, склонен психологически присваивать других и пытаться ими управлять – в своей голове или на практике, прямо или косвенно. И каждый раз раниться о реальность, которая будет расходиться с ожиданиями. И боль не прекратится, пока человек не поймёт, что его претензии – детские, а мир, в котором он пытается их реализовать – это мир взрослых.

Чем больше в детском опыте любви и принятия, тем легче усвоить простую науку: не нужно никого догонять и выбивать скалками внимание и уважение.

Твоё от тебя не убежит.

Ты достаточно хорош сам по себе.

Пытаться заслужить или выстрадать любовь – не твоя история.

Потому что ты знаешь, каково это – быть любимым.

Тебе есть с чем сравнить.

Неприсвоенное

Тем, кто далёк от психологии, кажется, что психологи разговаривают на птичьем языке. Многим, например, непонятно: как это – «проживать чувства»? И что такое «неприсвоенное»?

Проживать чувства – это позволить себе эти чувства испытывать, от начала и до конца, не блокируя их поток. Позволять чувству быть, не навешивая на него ярлык «позитивное»/«негативное», «уместное»/«неуместное». Не давить в себе грусть, если грустно. Не подбадривать себя шаблонными формулами «не кисни». Не ограничивать себя в радости. Не пугаться, что её внезапно слишком много, и это не к добру. А прогуляться со своими чувствами до конца маршрута.

Если за своей эмоциональной сферой внимательно наблюдать, зная её переменчивую и преходящую природу, можно со временем заметить, что чувства перестали тебя захватывать, уносить далеко от берега и топить в своих глубинах. Проживать чувства – значит научиться плавать: теперь ты умеешь держаться на воде, и если выбьешься из сил, позовёшь на помощь.

Неприсвоенное – это всё, что ты способен испытывать, но почему-то себе не позволяешь. Или даже мысли не допускаешь, что, оказывается, так можно. Или просто не знаешь, что тебе это доступно.

Например, у огромного числа людей не присвоена агрессия. Многим кажется, что это социально неудобное, мешающее жить и поддерживать отношения проявление. Людям с неприсвоенной агрессией все остальные могут казаться нападающими, резкими, бестактными, жестокими. А своей агрессии они не замечают: нет, ну что вы, они не такие. Они бы ни за что и никогда (так действует проекция). Поэтому в ход идёт пассивно-агрессивное поведение. К нему труднее придраться и оно вполне социально одобряемо. Агрессия при этом вытекает по капельке, просачивается на поверхность, как пот.

Не присвоив агрессию, не сможешь распознавать свои внутренние сигналы, которые говорят о дискомфорте. Если агрессия задвинута настолько глубоко, что даже не осознается, человек вредит сам себе. Он будет терпеть плохое к себе отношение, на уровне тела реагировать головной болью или тошнотой, на поведенческом уровне – саморазрушительным поведением (вплоть до несчастных случаев), но осознать, что испытывает отвращение, и отказаться от участия в происходящем не сможет. Потому что просто не видит себя агрессивным, способным дать отпор, обозначить границы, боится ранить кого-то своим отказом или решительными действиями. Не выносит агрессии от других и сам не умеет её проявлять.

Чтобы присвоить себе любое качество, нужно посмотреть по сторонам и признать, что ты по сути ничем не отличаешься от других. Что основа у нас всех человеческая, и нам доступны любые чувства, от тех, чьи проявления считаются пугающими и отвратительными, до возвышенных, способных вознести на уровень божественных озарений. И только то, как мы обращаемся с собственными чувствами, какими в итоге выбираем быть, делает каждого из нас уникальным.

Откуда берётся отвращение

Отвращение часто говорит о том, что мы отравились или переели. Перебор с общением, негативно заряженной или слишком личной информацией незаметно пробивает брешь в наших границах. Хочется отползти, чтобы прийти в себя и восстановиться. И заодно подумать, как в будущем регулировать содержание и интенсивность взаимодействия.

А ещё бывает, что отвращение возникает при контакте с самыми близкими. И это застаёт нас врасплох, потому что отползать – некуда, и есть представление о том, что так быть не должно и происходит что-то неправильное. Тогда вместе с отвращением приходит растерянность, упадок сил и снижение либидо, которые тоже можно принять за симптомы психического отравления.

Это оно и есть, только травимся мы собственной агрессией, которую не смогли в себе вовремя распознать и переработать. На её сдерживание у психики уходят колоссальные резервы. Отсюда и обесточенность, и апатия, и желание отстраниться.

Отвращение никогда не возникает на ровном месте. Его причиной может стать не только чьё-то объективно некрасивое поведение, но и нейтральные действия других людей, запускающие наши собственные болезненные процессы, как это бывает в случае с обманутыми ожиданиями. И поэтому важно вовремя отвращение в себе заметить, найти причину и дать такую обратную связь, которая не станет разрушительной для отношений. Например, выбрать экологичное «я злюсь на тебя, но не знаю, как это выразить» вместо небрежного и безапелляционного «меня от тебя тошнит!»

Ручной дракон

Я пассивный агрессор со стажем, о котором неприлично говорить.

В нашей семье было не принято выражать гнев, раздражение или демонстрировать уныние. Вернее, это можно было только маме, а все остальные подхватывали и переваривали, кто как умел. У меня, как у самой маленькой, нужных ферментов не было. Так что я уже в 2 года умела отлично рассуждать на любую тему и почти никогда не плакала. Спонтанность? Не, не слышали.

Зато я отлично научилась угадывать чужое настроение, брать на себя ответственность за его перепады, винить себя в чужих разочарованиях, скрывать свои потребности и, если они не удовлетворялись (а как же иначе?) – делать гадости исподтишка.

Когда я выросла и имела все основания считать себя состоявшимся человеком, целый ряд знаковых событий дал мне понять, что я постоянно скатываюсь к этому детскому способу реагирования, и так больше жить нельзя. Даже несмотря на поддержку близких и друзей, мне была нужна профессиональная помощь. Сама я не справлялась.

К психологу я пришла с запросом про границы. Думала, что смогу всё спокойно разложить по полочкам, а сама впервые плакала при незнакомом человеке (невиданное дело!) и много рассуждала на отвлеченные темы, только бы не касаться больных мест. Столкнулась с собственным стыдом, страхом отвержения и изоляции и поняла, что вообще не умею здорОво агрессировать и заявлять о себе. Мой контакт с миром строился каким-то кривым образом: внимания и признания хочется, а заявить об этом внятно не выходит.