Глава 1. Стена

Алатара

О, Богиня, этот живот, он огромный! Я покрутилась около зеркала. Уже становится тяжело таскать его, спина ноет постоянно. Скоро принимать обличие силы не смогу. И так, правда, драконью дюжину раз обращалась – так нужно, чтобы малыш получил силу и привык. Повитухи рекомендуют сделать это трижды, пока на сносях. А по мне – чем больше, тем лучше! Мой принц будет самым сильным!

Я вспомнила последний раз. По традиции мы с Асатаром летали на Белую скалу и в обличии драконов занимались там любовью. С Алатаром мне это не нравилось, но он особо и не настаивал. А с моим любимым я соглашаюсь на все, как наивная девчонка! С ним все дарит такие ощущения, что искры из глаз!

– Госпожа, пришли кахары и с ними эта знахарка, Эринния, – сообщила служанка.

Эринния! Та самая, что провела какой-то обряд, чтобы никто в этом мире не видел вязь Владык воды на лице Асатара и не понял, что его отец вовсе не Валах. Любопытно посмотреть на нее. А заодно кое-что спросить. Я вгляделась в кахар.

– Надеюсь, вы пришли с хорошими новостями. Нашли нареченную для моего будущего малыша?

– Нет, госпожа, еще не сыскали достойную. – Ответила степенная женщина, стоявшая впереди.

– И не сыщут! – раздался голос за их спинами.

– Выйди вперед, – приказала я и с удивлением посмотрела на молодую с виду русоволосую девушку, что заносчиво смотрела на меня, задрав нос. Вот ты какая, Эринния! – И почему же, по-твоему, не найдут принцессу моему сыну?

– Потому что нет такой принцессы!

– Не слушайте ее, госпожа! – вмешалась кахара. – Негоже супруге правящего принца к знахарке прислушиваться!

– До сего дня драконий род мной не брезговал! – Эринния окатила ее презрением.

– Довольно! – прикрикнула я. – Идите и продолжайте искать! Живее!

– А вы, – прошептала знахарка, когда кахары вышли из комнаты, – коли задумали от меня избавиться как от свидетеля позора рода вашего, так знайте: с моей смертью спадут чары и все узрят, кто на самом деле ваш полюбовничек Асатар! – она довольно хихикнула, увидев, как я побледнела. – Думай, прежде чем делать, принцессушка, мой тебе совет!

– Пошла прочь! – просипела я.

– Куда ж пойду, коли еще вопрос-то свой ты не задала, – она усмехнулась. – Произнеси и ответ получишь.

– Будет ли править этим миром тот дракон, которого ношу в чреве? – прошептали мои губы.

– Сын двух драконьих династий править будет этим миром! – торжественно произнесла Эринния.

– Значит, да? – меня изнутри окатила радость.

– Услышала да не поняла. – Пробормотала девушка. – Прощай, принцесса. – Она резко развернулась и быстрым шагом ушла, почти столкнувшись в дверях с Асатаром.

– Соскучился по тебе, любовь моя! – он нежно поцеловал меня, с трудом дотянувшись до губ из-за живота. – Как ты?

– Лодыжки жутко отекают, – с удовольствием начала капризничать я. – Прилягу, пожалуй.

– Отличная мысль! – дракон помог дойти до постели. – Надо больше отдыхать.

– Подай подушку, под ноги положить.

– Держи, любимая.

– Да не эту, а вон ту, которая больше! – я с трудом подавила желание запустить в Асатара чем-нибудь тяжелым. Какой бестолковый дракон!

– Не надо метать в меня молнии глазами, любимая, – он подложил под мои лодыжки подушку и сел рядом на кровать. – Теперь мы можем поговорить?

– О чем?

– О стене.

– Опять? – я закатила глаза. Дракончик в моем огромном животе словно почувствовал мамино раздражение и заворочался. – Тихо, маленький, не обращай внимания, просто папа у нас никак не может уяснить, что Падшие – наши союзники! Его союзники, между прочим!

– Опять за свое! – Асатар вздохнул.

– Я говорила о стене с Люцифером, успокойся! Мы обо всем договорились.

– До или после того, как он начал ее возводить? – прищурившись, уточнил любимый.

– После. – Нехотя призналась я.

– Тогда он просто поставил тебя в известность задним числом, Алатара. И не сверкай гневно глазками, драконица моя, ты знаешь, что я прав!

– Чем эта проклятая стена так тебе не угодила, в конце-то концов?!

– А ты подумай, для чего они возводятся, эти самые стены. – Он улегся на бок рядом со мной и легонько сжал мою грудь. – Какая она у тебя стала, м-м-м! Пышная!

– Подумай, как же, – прошептала я, уже задыхаясь. – Как будто в таком состоянии можно думать!

– Тогда давай просто зашлем к демонам парочку наших надежных слуг, а сами займемся более приятными вещами, – Асатар потянул наверх подол моего платья, оголяя ноги.

– Каких слуг?

– Не забивай свою прекрасную головку, – продолжил искуситель, нырнув пальцами туда, где все уже горело в ожидании. – Сам займусь. Лучше скажи, зачем опять приходили кахары?

– Да ну их! – я изогнулась, изнывая от желания. – Никак пару нашему дракончику найти не могут! Он придирчивый у нас, ждет свою принцессу. У него будет идеальная нареченная, а не как у нас с Алатаром.

– Но второму принцу не ищут нареченную.

– Асатар, это твой сын! Он будет правящим принцем после тебя!

– Упрямая моя! Иди ко мне!

– Хорошо, – не в силах больше терпеть, я повернулась к нему спиной и прижалась попкой к тому, что уже было твердым. Как же неудобно ласкаться с животом! Быстрее бы наш малыш появился на свет! Хотя, если будем так заниматься любовью – постоянно и с упоением, то мгновенно заделаем второго. Ну и пусть, моему принцу нужны наследники!

Риэра

Цветущая роща лкесы издалека напоминала желтое облако, усевшееся в низину. Медовый аромат окутал нас с Саром, когда мы спустились к ней с пригорка, оставив далеко позади разросшийся Пандемониум, в центре которого теперь сиял, словно огромный кристалл, почти достроенный дворец Люцифера.

Этот Падший часто приходил к Мулциберу, ставшему моим другом. Мы проводили вечера за неспешными разговорами и прогулками. А дни я работала в лазарете, который организовала с нуля. Он всегда был полон, ведь строительство – тяжелая и опасная работа.

Но сегодня в кои-то веки взяла выходной. Выдался прекрасный теплый денек, и мы с Саром с удовольствием согласились провести его в цветущей и благоухающей роще лкесы вместе с Мулцибером, его возлюбленной-драконицей и их крошкой-дочерью, которую я приняла недавно в быстрых легких родах, что прошли у нас дома.

Сколько было тревог, ведь Эва – первое дитя демонов и драконов! Но малышка родилась с отменным здоровьем и идеальным характером – всегда улыбается! Самое интересное, что беременность продлилась недолго, несмотря на то, что обычно драконицы вынашивают детей раз в пять дольше. И обошлось без яиц, ребенок родился как человек.

А теперь у нас был еще и крошка Даниар – сын Аматара и Дайи, второе дитя драконов и демонов. Вот он как раз, сидит на руках у матери и цветет улыбкой, глядя на отца, который уже и думать обо мне забыл, не может надышаться на свою возлюбленную. О том, что я жива, он поклялся никому не говорить. Все они стали моими друзьями и семьей. Я люблю их, а детей просто обожаю. Эва, голубоглазая блондинка, в маму. А Даниар, наоборот, брюнет с зелеными глазами. Они стали Сару братом и сестрой.

Мы с ним подошли к этим счастливым семьям и после обмена приветствиями расположились под кронами лкесы, вдыхая медовый аромат. За шутками, смехом, поеданием разнообразной снеди время пролетело незаметно. Но во взгляде Мулцибера протаивала тоска, хоть он и старательно это скрывал. Поэтому, когда друг предложил прогуляться, я согласилась и, не зная, как подступиться к этой теме, спросила в лоб, едва мы отошли от рощи:

– Тебя что-то гнетет?

– Есть кое-что. – Мужчина вгляделся в деревеньку, что красивыми нарядными домиками уселась вдоль вьющейся вдалеке реки. – Меня беспокоит Люцифер.

– Ему не нравится дворец? – я приставила руку козырьком ко лбу, разглядывая рыбаков.

– О, нет, он-то ему как раз нравится. – Мулцибер невесело усмехнулся. – Проблема в том, что ему весь этот мир нравится.

– И что плохого?

– Риэра, Люцифер не удовлетворится дворцом, даже если тот будет самым прекрасным из всех. Ему всегда будет нужно больше. – Друг посмотрел на меня с тоской. – Видела, на окраинах начали сооружать стену?

– Нет.

– Это он приказал. Хочет отделить свои владения от земель драконов.

– Почему тебя это тревожит?

– Потому что вскоре Люциферу станет мало Пандемониума, он захочет владеть и тем миром, что за стеной.

– Почему ты так решил?

– Потому что ему нужно больше, чем у Отца.

– Но если судить по тому, что рассказывают Падшие, Отец владеет абсолютно всем!

– Вот именно. Риэра, после того, как он стал Отступником, проклятым самим Создателем, в его сердце образовалась огромная дыра, – мужчина с мольбой посмотрел в мои глаза, словно я могла что-то изменить, – она поглотит и уничтожит все, ее ничто не способно залатать! Эго Люцифера не насытится никогда!

Холодный порыв ветра толкнул меня в грудь. Рыбаки на речке начали поспешно сматывать удочки, увидев лиловую тучу, что выползала из-за горизонта вместе с диском темной луны, что казался зловещим оком, неприветливо глядящим на благоухающую рощу. Я с жалостью посмотрела на нее – лкеса только-только зацвела! Если поднимется буря, вся красота будет мгновенно уничтожена. Ведь она такая хрупкая!

Саяна

Самолет взлетел. Градус напряжения тоже. Нет, я не думала о демонах-оборотнях и ведьмах. Должна была, но не могла, потому что взгляд Горана, сидящего напротив, скользил по мне, прожигая на расстоянии и заставляя чувствовать себя льдинкой в пламени газовой горелки. Я понимала, что ему это доставляет особое удовольствие, потому что супруг отлично знает – его жертва теперь тоже помнит полет, когда он заставлял меня ерзать на кресле в точности, как сейчас.

– Не получается? – наблюдающий за его издевательствами Ковач усмехнулся.

– Еще как получается! – мой санклит самодовольно ухмыльнулся.

Да, получается. Я могла смотреть в иллюминатор на безумно интересные белые облака, делать вид, что мне все равно, и ни черта у меня не горит каждый миллиметр тела, но Драган прекрасно видел сходящую с ума жилку на шее, румянец, покрывающий лицо и закушенную почти до крови губу. А сбегать-то некуда! Хотя…

Я встала. На лице мужа расцвела улыбка победителя. Но злая супруга потянулась, разминая затекшее тело и заодно демонстрируя себя во всей красе, уселась в кресло в соседнем ряду и взяла из люльки дочку. Маленький ротик поглотил бутон соска и сонно зачмокал. Палитра эмоций на лице Горана, который за секунду до этого напоминал гепарда перед прыжком, была непередаваема.

– Пойду-ка, пожалуй, – Ковач встал и направился дальше по проходу, хохоча в голос.

– Злая! – зацокал супруг.

– Почему? – ласково пропела я, следом начав кормить сына.

– Потому что. – Пробурчал он, с завистью глядя на малыша, сжимающего мамину грудь. – У них к тебе круглосуточный доступ.

– Можно подумать, у тебя нет! – фыркнула Ангел, чувствуя легкие покусывания. – Да не может быть! У тебя уже зубки режутся?!

– А вот я не кусаюсь. Наоборот, люблю, когда ты кусаешься, – промурлыкал Горан.

– Уревел. – Я положила сытого малыша в люльку. – Идем, Драган, покусаю!

В туалете, больше напоминающем шикарную комнату, я прижала довольно рычащего супруга к стене. Все было так же – моя рука в шевелюру, его стон, обжигающая кожа под ладонями, вкус поцелуя – нежность и страсть. И вот уже он во мне, мощный, яростный, нежный и бережный, берет и отдает, растворяется в нашем желании, купает в своем обожании и страсти!

– Мой! – рычу я, прижавшись к любимому как можно крепче.

– Моя! – в ответ рычит он, заглянув мне в глаза и сверкнув хмельной улыбкой.

– Люблю тебя! – слова сами срываются с губ. Наслаждение накатывает мощной волной, взрывает сплетенные тела, соединяет воедино души.

– Люблю, – еще дрожа, хрипло выдохнул Драган.

Я подтолкнула его к дивану и, когда мужчина уселся, приземлилась сверху. Никогда не перестану его желать – так сильно, что даже больно. Лишь в стальном кольце рук Горана хочу быть всегда, отдаваться ему и вычерпывать мужа до донышка!

– С ума сводишь, – простонал он, когда мои зубки прикусили кожу на его шее, и повернул голову до упора вбок. Я поняла намек и прокусила кожу. – Господь всемогущий! – выдохнул Драган.

– Вкусный мой! – слизнув капельки крови с шеи, я посмотрела в его глаза. – Твоя очередь.

– Саяна…

– Отказы не принимаются, Горан. Теперь мне можно попросить, как и тебе недавно – сделай это. И выпей как можно больше.

– Ты чего-то опасаешься, любимая? – во взгляде санклита взвилась тревога.

– Причин для опасений предостаточно. Поэтому хочу, чтобы в тебе была моя кровь. И как можно больше. Не спорь.

– С тобой спорить бесполезно.

– Умный мальчик! – я подставила ему шею, перекинув волосы на плечо. – Давай же!

– Так не хочется причинять тебе боль, – прошептал мужчина.

– Горан!

– Прости, – он обжег дыханием шею, погладил кожу, поцеловал и…

Одновременно с его зубами, вошедшими в плоть, я взяла санклита в себя и крепко сжала. Наши стоны слились. Потрясающий тандем ощущений – от любимого внутри, дарящего наслаждение, и боли, молниями пронзившей тело! Мои бедра начали движение, заставив супруга крепко обхватить меня за талию. Одна рука легла на крестец, другая гладила спину. Держать ранку открытой было несложно. Он пил мою кровь, все время порываясь остановиться, но я не давала ему отстраниться, пока не почувствовала в голове звенящую легкость.

– Саяна! – простонал Горан и завладел губами. Я ускорилась, ощущая, как по телу идут горячие волны подступающего блаженства. Мой стон перетек в любимого и смешался с его стоном. Наш золотой свет окутал тела нежным коконом, оставив весь мир далеко за своими пределами. Мы слились в единое существо – неподвластную ни времени, ни расстояниям Древнюю душу.

Риэра

Слова Мулцибера о стене не выходили у меня из головы. И, как только распогодилось, я отправилась посмотреть на нее. Эта длинная уродливая гусеница, убегающая к горизонту, была видна издалека. Несмотря на то, что буря только что закончилась, рабочие уже суетились около нее. Но мое внимание привлекли не труженики, а толпа между кубиками временных домиков. Что там происходит?

Я подошла ближе. Сначала показалось, что это простая драка на радость зевакам, что громкими криками подбадривают «своего» – того, на кого сделали ставку из пары монет, что сжимали в потном кулаке. Но потом увидела в центре мальчишек – совсем еще дети, они яростно колотили друг друга. У одного уже явно было выбито плечо, но он словно и не замечал. У другого острыми концами наружу торчали поломанные кости пальцев, но парень продолжал дубасить противника.

– Прекратите! – я встала между мальчиками. – А ну быстро разошлись!

Разгоряченная кровью толпа возмущенно завопила, меня попытались утащить в сторону, чтобы не мешала, но получили по морде и больше руки не распускали.

– Ты как? – я вгляделась в лицо одного из бедолаг. Он не ответил, дрожа всем телом. Безумный взгляд блуждал по моему лицу. Второй был в точности такой же. Ни издав даже стона, мальчишки упали в обморок. Что они с ними сделали?!

– Риэра! – услышала я голос Люцифера. – Что здесь происходит? – он подошел ко мне, вставшей на колени около мальчишек. Толпа начала поспешно расходиться.

– Это ты мне скажи, что у тебя здесь происходит! – рявкнула я. – Дети дерутся не на жизнь, а на смерть, а твои работники ставки делают!

– Ты в порядке? – осведомился Падший, пропустив мимо ушей мою гневную тираду.

– Да. А вот они нет! – мой взгляд указал на детей.

– Это был бой аватар. – Пояснил мужчина, опустившись рядом на корточки.

– Это как?

– Демоны берут под контроль разум низших и устраивают драку, пользуясь их телами.

– Мерзавцы! Но что значит низших?

– Низшие – это все, кто не относится к Падшим и драконам.

– Почему? Чем остальные плохи?

– Тем, что они слабее. – Он встал и протянул мне руку. – Идем.

– Детей надо отвезти в лазарет.

– Сделают. – Люцифер кому-то махнул и около бедолаг засуетились его слуги. – Идем. – Повторил мужчина. Взяв за руку, он отвел меня за домик, резко прижал спиной к стене и поцеловал.

Я замерла – сначала сказалось удивление, а потом… Это было не похоже ни на что. С Деметрием, Гаяном и Алатаром было по-другому.

– Давно хотел попробовать вкус твоих губ, – прошептал Люцифер.

Совсем сбитая с толку – и его неожиданным поступком, и своими ощущениями, я не оттолкнула его, и он поцеловал меня вновь. Мягко, нежно и в то же время настойчиво, не прося разрешения, но и не действуя против моей воли. Не заметила даже, как прильнула к нему, ощущая мужскую твердость, как позволила его рукам скользить по груди и ягодицам.

Медленно, словно через силу, с трудом пробивая себе дорогу, в теле пробуждалось желание. Забыла уже, каково это – таять в мужских руках, желать, ощущая биение сердца не только в положенном ему месте. Тяжелое дыхание Люцифера, то, как он все сильнее прижимал меня к себе, раскрывало его чувства, которые, как оказалось, были взаимны.